Алла Собур - Землеописание

Краем глаза замечаю движение: Эдар застыл в темной расселине между камней. Кажется, серые глаза пытаются что-то сказать, но губы не решаются двинуться. Но, прежде чем разум пытается как-то это истолковать, инстинкт заставляет атаковать: зло, яростно, в прыжке вбивая клинок в бусины глаз. И, приземлившись почти у самых лап, с удивлением отметить, что меч остался в руках, а не вывернулся, засев в черепе твари. Не важно! Откатиться, пока эта туша не ответила!

Подняться, выставив перед собой клинок… и понять, что зверь больше не опасен: пошатнувшись на мягких лапах, тварь с развороченным черепом падает, напрочь перекрыв выход. Лэ! Все-таки, замечательный у меня меч. Может, стоит его на камнях проверить? Вдруг и их, словно бумагу, режет?

Наконец, начинающий просыпаться разум, подсказывает, что мог стремиться сообщить мне Эдар…. Затаиться в тени: должно быть, у хищника не привычные к такому свету глаза, а запах костра пересиливает в пещере любой другой.

— Ян? Как ты? — раздается голос из-за плеча.

— Нормально…. А вот бедной зверюшке — не повезло: она меня напугала, — с нервным смешком сажусь возле костра, — Значит, логово заброшенное, да? И, кстати, откуда она здесь: меня уверяли, что хищники в горы не поднимаются.

— Ну, во-первых она и не хищник. И никуда не поднималась, — сообщает Эдар, подходя к туше, — Она спустилась. Такое редко, но случается. Молодые, сильные самцы часто выгоняют старых. И те, если не получается найти себе другую территорию, спускаются сюда, — и осторожно коснувшись пробитой в голове раны добавляет, — Впервые вижу, чтоб на сеуша так охотились. Хотя они и травоядный редко кто решается подойти к нему близко: обычно бьют из лука или арбалета…. Или ловушку выкапывают.

— Так это и есть сеуш? — задумчиво уточняю, внимательно вглядываясь в зверя. Легкий серебристый мех обтекает бесформенно расплывшуюся тушу…. Что-то среднее между большой кошкой и не очень крупным медведем. А из пробитой головы сочиться кровь, пачкая шкуру и камни….

— Да. Если ты не против, я мог бы сделать плащ из его шкуры…. Конечно, её нужно бы ещё выделать, но это придется отложить на потом. А ещё у сеушей вполне съедобное мясо, — воин повернулся ко мне и, должно быть, оценив сонное лицо, добавил, — Ты лучше ложись, с этим я и сам вполне справлюсь.

Покорно кивнув, укладываюсь с другой стороны костра: хватит! Один раз поспала у входа — и будет. Темнота сна ласково обняла меня. Чтоб почти мгновенно растаять от аппетитного запаха…. Или не мгновенно? Со сном всегда так: то этины кажутся эвелами, то хои — этинами.

Кое-как пристроенное над костром мясо наполняло воздух восхитительным ароматом.

— Проснулась? — поинтересовался завернутый в серебристую шкуру Эдар. Алые отблески костра делали кожу желтоватой, а волосы и вовсе огненными.

— Ага, — задумчиво киваю, осматриваясь: туши нигде не видно, лишь запекшаяся бурая корка на камнях возле входа. А ещё по пещере разбросана куча выточенных из костей инструментов. Даже котел Эдар умудрился сделать — из черепа. А вот эти похожи на подобие сабель…, а были, кажется, ребрами.

— Я брал твой меч…. Ничего? — осторожно уточняет.

— Ничего, — спокойной пожимаю плечами, — Я не суеверна. А мясо скоро готово будет?

Лэ! Знаю, что это звучит по-детски…. Но есть-то хочется!

— Возьми там, — воин, пряча улыбку, взмахом головы указывает на наваленные в углу пещеры куски, — Я пытаюсь запасти часть мяса… конечно, едва ли оно сможет долго храниться, но — лучше, чем ничего.

— Угу, — киваю, вгрызаясь в ещё теплый кусок. Лэ! Какая же я голодная…. Или это инстинкт наедаться на три дня вперед решил проснуться?

Эдар, осторожно поглядывает на меня, не скрывая довольной улыбки.

— Спасибо. Ты прекрасно готовишь, — произношу кое-как прожевав кусок. Взять ещё один? Или лучше сперва Лилю покормить?

Привычно вливаю силу в вытянутое из кармана яйцо. На темной поверхности робко взблескивают алые искры. Оторвав взгляд от своей питомицы поворачиваюсь к Эдару… чтоб увидеть, как теплая улыбка сменяется тревогой.

— Ян…, - звучит испуганный шепот, а глаза словно прикованы к моим ладоням.

Осторожный взгляд подсказывает, что все эти дни я не зря вливала в плетение столько энергии: по гладкой черной поверхности осторожно скользнули первые трещины, а меж скорлупок поднялась крохотная змеиная голова, покрытая черной, с алыми искрами, чешуей. Крохотные золотистые глаза внимательно следят за моим лицом, словно спрашивая о чем-то. А что может скрываться в глазах едва появившегося на свет существа? Пусть и не знающего, слов, а то и вовсе неразумного? Одно простое слово «мама?»…. Ну или более сложное — «ты будешь заботиться обо мне? Ты будешь мне другом или врагом?»

Осторожно раздвигаю скорлупки, помогая Лиле выбраться из яйца, с удивлением наблюдая, как заклятия медленно перетекают на крохотное: с мой мизинец толщиной и в ладонь длинной, тельце. Теперь становятся видны идущие вдоль спины алые чешуйки. Осторожно устраиваю змейку на ладони, ссыпав скорлупки на камень.

— Ну, здравствуй, Лиля, — мой тихий шепот разбивает нервный смех Эдара, похоже, напрочь забывшего о готовке.

— Что? — удивленно смотрю на него, — Кстати, у тебя мясо подгорает, — и, дождавшись, пока воин повернет импровизированный вертел, интересуюсь, — Как думаешь, чем её лучше кормить? Она, небось, голодная.

— Кровью, — устало буркает воин, — А лучше просто прибить: наверняка ядовитая.

— Какой ты злой, — недовольно фыркаю, — Она же маленькая. А почему кровью? Это просто так или….

— Не знаю…, - как-то неуверенно откликается Эдар. Но явно, что эти слова были не просто шуткой.

— Тогда сейчас проверим! — осторожно прокалываю кожу рядом с любопытной мордашкой змейки. Доверчиво посмотрев на меня, Лиля осторожно слизывает красную каплю. И вновь смотрит, словно спрашивая разрешения… Лэ!

Легко нажимаю на ладонь рядом с царапиной, выдавливая кровь.

— Похоже, ей нравится, — задумчиво касаюсь спинки увлеченной трапезой змейки. В ответ на ласку, она осторожно трется головкой о пальцы. Очаровательная малышка! — А как ты догадался? — перевожу взгляд на воина, все ещё встревожено наблюдающего за новорожденной.

— Просто… такие камни-обманки — не редкость…, - растерянно пожимает плечами, не отрывая глаз от змейки, — У моей сестры прямо на ней из ожерелья камень так рассыпался…. Змея ей к груди и присосалась. Оторвали, конечно, пришибли, но….

— Что? Ядовитая? — виновато склоняю голову.

— А это даже забавно, — Эдар странно фыркает, — У сестры — только царапина да испуг в глазах, а слуга, что от неё змею отдирал — в тот же день скончался. Лекарь сказал, что в сестру она яд выпускать не стала. Толи за мать её приняла, толи они сами свой яд не переносят — не стала еду портить.