Ольга Громыко - Год Крысы. Путница.

— Да шучу я, шучу! Двух так двух. Хотя правые как-то хлипче выглядят.

Врагам тем временем надоело ждать, пока их поделят, и они первыми бросились вперед.

— Уговорил. Правые — твои. — Альк спрыгнул с коровы, хлопнул ее по шее, заставив развернуться и попятиться — не хватало еще, чтобы это недоумки скотину попортили.

Увы, спор был напрасным: мужиков оказалось много больше пяти. И из кустов вылезли, и из-за ствола. Все — по-весчански одетые, сердитые, вооруженные абы чем.

— А ну сдавайтесь, выродки! — велел саврянин с рогатиной, ткнув ею в лицо Альку.

— Ха, — мрачно ответил тот, взмахивая мечом.

Мужик тупо уставился на палку, оставшуюся у него вместо рогатины. Видун же мешкать не стал и, ухватив его за руку, швырнул на двух других, прорываясь вперед, к ели.

Жар, напротив, отскочил назад. За ним бросились всего трое, зато с мечами. На счастье вора, савряне оказались еще худшими вояками, а мечи — ржавьем времен последней, а то и предыдущей войны. Один сломался от первого же удара, но мужик, не огорчившись, подобрал с земли такую корягу, что Жару захотелось с ним поменяться.

Альк прыгнул на ствол, собираясь развернуться и держать оборону с него, — но тут еловые ветки раздвинулись, и высунувшийся из них мужик хладнокровно, в упор разрядил видуну в грудь арбалет.

Трудно сказать, кто изумился больше — стрелок или шлепнувшаяся ему на лицо крыса. Но Альк опомнился первым.

— А-а-а! — Весчанин, выронив арбалет, заскакал, как пьяный под плясовую, пытаясь выковырять из-под одежды рассвирепевшую тварь.

— Что тут происходит?! — Над полем (точнее, полянкой) битвы раскатился знакомый голос, разом остановив драку, как кошачье мяуканье — мышиную возню у сырной корки. Жар тоже опустил меч, и вора тут же схватили за обе руки и шиворот. Но бить не стали, поволокли за собой.

Нетопырь неспешно приблизился к ели, остановился. Мужики сгрудились вокруг путника и начали наперебой объяснять. Причем голоса у них — самое удивительное! — были не виноватые, а сердитые и обиженные.

По словам саврян, несколько лучин назад через их веску — вон там, за лесом! — проскакали трое всадников, девушка и двое мужчин. Один остановился у молельни, откуда как раз выходил народ, и крикнул, что за ними гонится разбойник, за голову которого назначена большая награда. Дескать, они вырвали из его лап купеческую дочку, которую негодяй держал в заложницах, и теперь он очень зол. Девушка была бледная и запуганная, с подбитым глазом. Весчане поверили (а скорее, возжаждали обещанных денег) и устроили заграду.

— Неправда! — возмутился Жар, стряхивая чужие руки. Возмущение парня было столь искренним, что савряне поверили, отпустили. — Это они нашу подругу похитили, а мы, наоборот, отбивать едем! А тут эти… придурки!

Через несколько щепок спора и взаимных обвинений стороны разобрались, что к чему, и стали ругаться уже просто так, отводя душу.

Убедившись, что недоразумение улажено, путник наклонился к земле, протянул ладонь и позвал:

— Альк!

На дороге было пусто. В траве ничего не шуршало.

— Альк, не валяй дурака!

Крыс внезапно вскочил на штанину — не путнику, Жару, — молниеносно взобрался до плеча и сгорбился там, выскалившись на Крысолова.

- Это все из-за тебя!

— Почему? — удивился путник, выпрямляясь.

— Если б ты рядом не ошибался, я бы раньше засаду почуял. И уж точно на стрелу бы не прыгнул.

— Ну да, ну да, и положил бы еще десяток ни в чем не повинных людей.

— Что значит — еще?!

— Еще положил, — уточнил Крысолов. — А не еще не повинных. Остынь. Я не собираюсь с тобой ругаться. У вас деньги есть?

— Зачем? — За пазухой у Жара лежала горсть отобранных у таракана монет, но расставаться с ними без уважительной причины вор не собирался.

— Они просят два сребра. За ель, меч и рогатину.

— Вот еще! Это ж они на нас напали!

— Если мы им заплатим, они извинятся.

— Я их и так прощаю, — буркнул Жар, но все-таки полез в потайной карман: ругаться с превосходящими силами не хотелось.

Крыс сердито цапнул его за плечо. Через рубашку, но все равно больно.

— Ты чего?!

— Какого Сашия ты его слушаешь? Припугнуть виселицей за пособничество разбойникам, и пусть проваливают!

— Они говорят, что вначале хотели просто связать вас и отвести к наместнику, а ты набросился на них как бешеный. Ладно уж, сам заплачу… — Путник бросил мужику с обрубком рогатины несколько монет.

Весчане повеселели и, взявшись за топоры, быстренько обсекли с ели торчащие вверх ветки, чтоб коровы могли переступить.

Жар поднял рубашку Алька, посмотрел на свет в сквозную дыру. Савряне странно на него косились: что произошло, они толком не поняли. Ну прыгнул разбойник в ельник, швырнул в стрелка крысой — а куда потом делся? И почему его приятелям до этого как будто нет дела? И как же надо извернуться, чтоб в прыжке из одежды выскочить?! Но задавать путнику лишние вопросы весчане побоялись. Еще платить за них заставит, как заведено!

Вести трех коров в поводу было неудобно, одна споткнулась — сразу все с хода сбились и в кучу смешались. Зато пересаживаться можно чаще и гнать быстрее, то на то выходит.

Путник ненавязчиво, но неотступно ехал чуть в стороне. Нетопыриха быстро и мягко перебирала лапами, будто плыла над травой, не выказывая усталости. Жар весь иззавидовался — вот бы на такой зверюге прокатиться! С детства мечтал.

Альк сидел у вора на плече, с противоположной путнику стороны, и тихо ярился, но поделать ничего не мог: без Крысолова друг его попросту не услышит.

— И как только тебя Рыска терпела? — не выдержал вор через лучину. — Отрастил когти, как у орла, еще и впиваешься постоянно! Давай их тебе подстрижем, а?

— Я тебе тогда пальцы подстригу.

Жар покосился на путника и вкрадчиво шепнул:

— А может, к нему пересядешь?

Альк скрежетнул зубами, но передвинулся ближе к шее, на более плотный воротник.

До темноты похитителей так и не догнали, пришлось становиться на ночлег — где попало, в заболоченном леске: по одну сторону дороги вода под копытами чавкает, по другую вроде сухо, но все равно гнильем пахнет и осока там-сям растет.

Путник вел себя как ни в чем не бывало, наравне с Жаром расседлывая скотину и собирая хворост. Со стороны казалось, будто на полянке хозяйничают давние приятели, понимающие друг друга без слов.

— Кончай подлизываться! — не вытерпел Альк, упрямо не слезающий у вора с плеча. Хотя все прекрасно понимали, что если бы Крысолов захотел — отобрал бы.

— Ты кому? — не понял Жар.

— Мне, кому ж еще. — Путник отряхнул ладони от крошева коры и достал из кармана кресало. — Это ж я во всех его несчастьях виноват.

— Не передергивай!

— Да помню я, помню. Я — мерзкий предатель, а ты — образец для подражания.