Саша Кречет - Откровенье танцующих лун

***

В жилище Сэта меня запустили одного. Он не сопротивлялся, он спокойно меня подпустил... Но его линна, словно выворачивала меня изнутри, жгла вены, вставала комом и не хотела становиться моей... Казалось даже больше, чем в прошлый раз. Не радость, не удовлетворения чувствовал, пытаясь усвоить ее - я мучительно старался хотя бы подавить эту презрительную волну, которой разошлась она по моему телу. Я делал вдох, еще вдох... но сначала не мог, совсем не мог... И только вдоволь накуражившись над моим телом эта чуждая, не примиренная до конца с необходимостью стать моей сила все же улеглась внутри теплым потоком и лишь так стала частью меня. Неужели я к этому смогу привыкнуть когда-нибудь?

Немного удрученный я поднялся с циновки - на меня как всегда внимательно смотрел Сэтэль...

- Ну что? Нажрался? - грубовато, но с совершенно бесстрастным лицом неожиданно поинтересовался он, - можно тебя выгонять?

- Да я и сам уйду...

- Мне нравится твоя реакция, - заметил Сэт, - каждый раз не могу налюбоваться, Что, совесть свербит заглатывать чужую кровь? Видно еще не все человеческое в тебе потеряно.

- Не бери в голову, - бросил ему я, - это пройдет...

- Ну, пока не прошло, лови момент своей человеческой природы. Радуйся тому презрению, которое ты еще способен к себе испытать.

- Но оно же твое...

- Что мое?

- Презрение, я впитал его вместе с твоей линной, - что-что, а это я уже начал понимать.

- Было бы оно мое - вы бы все так мучились...

- Может другие, боле опытные, умели тебе этого не показать - я встал. Задерживаться в этом помещении казалось совершенно излишним.

- Боги тебе не простят...

- Чего?

- Предательства... Я еще где-то понимаю остальных - они рождены в проклятии, ты же дело особое - ты его сам заслужил...

- Спасибо тебе, Сэт, что просветил. Но, поверь - мог бы и не тратить слов. Твоя линна сказала мне больше.

- Это хорошо..., - Сэт встал, подошел к узкому, расположенному очень низко окну и задумчиво уставился куда-то во вне.

- Зачем ты здесь, на территории вампиров? - поинтересовался я, решив воспользоваться его сегодняшней разговорчивостью, все равно ведь надо как-то налаживать контакт. Мне сюда еще ходить и ходить...

- Ты хотел спросить почему? Я не смог пережить предательства...

- Тебя за что-то выгнали жрецы? - перебил я его речь своим предположением.

- Верховный жрец принял решения меня убить... - ответил он, отвернувшись от окна и уставившись в одну точку.

- За что? - пожелал узнать я.

- Тебе этого не понять, - отрезал Сэт.

- А ты попробуй поподробнее, может пойму?

- Выметайся отсюда! - Сэт смотрел жестко, но без особой ненависти на лице, - У меня нет желания с тобой говорить.

Выходя, я пожалел, что не проявил достаточных выдержки и терпения в этом разговоре Возможно без моих реплик он рассказал бы больше, увлекшись воспоминаниями. Ужасно интересно, за что могли пожелать убить лучшего рисовальщика племени. Но увы... моя серая рожа, видно не вызвала в нем особой расположенности к откровениям.

Выпустивший меня жрец попытался поймать мой взгляд, но я отвернулся, а он не стал давать распоряжений смотреть ему в глаза. Хорошо: и без того тошно до жути и так каждый раз. Что-то там, помнится, Виреск говорил о том, что есть еще один Смиалоэт среди агорийцев или даже два... А меня прикрепили к этому дикому, уж не говоря о том, что я вовсе не являюсь ненавистником прочих племен.

На улице я вдохнул всей грудью, надеясь что потоком воздуха вынесет прочь все неприятное. И неторопливо, пешком, пошел прочь. Постепенно я ускорил шаг, перешел наверх, там ускорился до нормального темпа передвижения в кронах и вскоре уже преодолел не такую уж ныне серьезную преграду оград-горы. А еще чуть времени спустя, был уже у прозрачного внешнего озера. Я обходил его вокруг, когда заметил яркий круг овитеры. Немного подумав, я сорвал его и вскоре уже, чуть морщась, поглощал горьковатую мякоть. Ничего, главное преодолеть неприятный вкус и... голова слегка закружилась, изнутри в ней легонько ударила мутная волна, зеленые листья стали вдруг ярче и интересней. Словно наполнились каким-то сиянием, воздух стал плотней, а солнце перестало казаться плоским кругом и приобрел объем. За поедание овитеры Смиалоэта точно бы высекли. Если бы узнали жрецы. За поведение недостойное человека. Про наши обе вылазки с Гаем и Ником и еще.... Мысль расплылась, и выловить в падающих на сознание волнах какие-либо еще имена приятелей не удалось... Не важно. Главное - никто не узнал... Мы хорошо ушли от хоженых троп. Мы б и еще попытались. Хотя овитеру трудно унести - сорванной вскоре начинает плавиться, зараза, на солнце... Течет сквозь пальцы. Нужно быстро бежать, окуная ее попутно в прохладные ручьи. Дальше, дальше, откуда уже не будет слышно гортанного крика, злого смеха, воплей невероятного восторга. Но тут - как жребий, из нескольких попыток уйти со случайно найденной ею подальше будет и удачная. И, может даже не узнают... эти проводники Богов в обилии тряпья... Мы всего считанные годы как перестали искушать судьбу, тайком звать друг друга... найдя подобный плод. Единственно, что - никто не рискнет есть такой плод в одиночестве. Потом плохо, очень плохо, нужно, чтобы кто-то принес воды, а то и просто разбудил из провального сна, когда начинает останавливаться дыхание. Поэтому кто-то один даже не притрагивается к искушающей страстью горечи овитеры, а смотрит за остальными... Сомневаюсь, что мне... сейчас... кто-то... запретил бы... И... я... не один... караул... Небо мало-помалу превращалось в перевернутую чашу, и я ждал момента, когда вдруг вся красота и мощь этого мира обрушится на меня откуда-то сверху и принесет невероятный восторг, смесь злости от бывшего с восторгом от имеющегося и оставит боль, любая боль... Но вместо этого в центре силы, над животом появилось легкое давление, пошли волны вибраций и я вдруг осознал, что эта способность излечиваться сейчас лишит меня... Досадно, но что-то внутри меня одновременно хотело уберечь меня от этого сладкого отравления и уже почти гнало силу к голове. И я начал бороться, бороться с собой... И вскоре понял, что между мной и мной твердая ничья - небо не превратилось в бездонную чашу счастья, солнце не стало источником восторга, деревья и трава не превратились в прекраснейшее зрелище. Но все же что-то стало иначе, и я залез на самый высокий сук над водой и с него спиной сорвался в воду, стараясь не подгибать головы, оглушенный я восстанавливался еще не успев догрести до берега и снова забирался и снова падал... И это был полный восторг, и я чувствовал, что могу этого и не делать, могу восстановиться полностью от яда мякоти овитеры, но лучше было так... Я падал и восстанавливался, плыл, забирался, восстанавливался и падал... И не думал ни о чем, кроме того, что могу сейчас взять и мигом скинуть с себя этот дурман. Полный восторг!