Джеймс Клеменс - И пала тьма

Но тот не отступался:

— Она сказала, что посреди ночи ты покинул ее постель и вернулся с головы до ног покрытый кровью. И когда ее спросили, верит ли она в твое заявление о невиновности, она ответила отрицательно, чем обвинила собрата по ордену и своего нареченного.

Тилар сжал зубы.

— Больше ни слова об этом. Я заплатил за свое преступление и получил свободу, как полагается по закону.

— А что насчет убийства, в котором тебя обвиняют сейчас?

— Я не ожидаю правосудия. Я понимаю, как происшедшее выглядит со стороны, так что не вмешивайся.

— Не могу. — Перрил сжал затянутую в перчатку руку. — На сей раз погибла богиня, а не семья простого сапожника. Орден обязательно вмешается в разбирательство, хотя бы только для того, чтобы понять, как удалось убить члена великой сотни.

— Я не верю ордену.

— Тогда поверь мне.

Тилар не мог не заметить боль в его глазах. Он тронул юношу за локоть:

— Ты уже достаточно запятнал свой плащ, Перрил. Не вмешивайся, а то пойдешь на дно вместе со мной.

Но Перрил стоял на своем.

— Ты многого не знаешь. Я уже говорил тебе при первой встрече, что наступают темные, полные опасностей времена. — Он вздохнул. — Ты слыхал о сире Генри?

— А что со стариком? — опасливо осведомился Тилар.

Генри сир Гардлен был старостой ордена и возглавлял Ташижан, сколько Тилар себя помнил. Он управлял орденом и советом мастеров твердой, но справедливой рукой. Только вмешательство сира Генри и спасло его в свое время от виселицы.

— Он мертв… Смерть наступила неожиданно и при странных обстоятельствах.

— Во имя всех Милостей, как это случилось?

— Тело нашли на лестнице, ведущей в его башню. На его лице застыло выражение ужаса, а пальцы обгорели до первого сустава. Ташижан держит подробности в строжайшей тайне. Когда я покинул орден половину луны назад, там все еще царил хаос. Враждующие группировки ведут борьбу за право выбрать преемника сира Генри.

Тилар смотрел на него как громом пораженный.

— Но это еще не все. Серия непонятных происшествий охватила все земли. В Пятой земле Тристал Идлевальдский уединился на вершине и лишил своих рыцарей Милостей. Поговаривают, что он несет всякую околесицу. Ульф Ледяное Гнездо заморозил свой кастильон и запер двор ледяным туманом. Никто не может ни войти, ни выйти. И по Мирашской впадине ходят слухи, что какой-то могучий дикий король грозит вторгнуться в Седьмую землю и соседние царства.

Тилар покачал головой.

— Я ничего не слышал.

— Немногие знают об этом. Возможно, нас просто настигла полоса неудачи, но теперь… — Перрил глянул в окно. — Десять дней назад Мирин послала ворона в Ташижан и попросила прислать осененного гонца.

— Тебя?

Юноша кивнул.

— Честь выпала мне.

Тилар задумчиво потер лоб. Когда боги выбирали какую-то землю своим домом, они оказывались прикованными к ней и им требовались посредники, чтобы сноситься с другими богами. Только самые важные сообщения доверялись посланникам ордена.

— Я не знаю, как сюда вписывается гибель Мирин, — продолжал Перрил. — Но я чувствую, что в приливах и отливах мира появились темные течения. Мы пока не замечаем, но что-то зашевелилось там, в глубине.

— И ты считаешь, что оно нанесло удар по Летним островам? Чтобы заставить Мирин замолчать?

— Мне кажется слишком подозрительным совпадение, что она вызвала гонца и в тот самый день, когда я ступил на остров, ее убили. — Перрил потянулся к другу, дотронулся до его руки. — Если ваш рассказ о той ужасной ночи — правда, то Мирин подарила вам благословение и последние Милости не напрасно. Должно быть, она выбрала вас для какого-то важного дела.

— Не знаю. Возможно, богиня просто проявила доброту к человеку, который находился рядом, когда испускала дух.

Тилару вспомнилось, как закипала в нем Милость. Его пальцы сами потянулись к отпечатку ладони на груди, где богиня дотронулась до него.

— Она успела что-нибудь сказать?

Тилар опустил руку и отрицательно покачал головой — и тут вспомнил.

— Подожди. — Он перевел взгляд на Перрила. — Она произнесла какое-то слово. Но оно звучало полной бессмыслицей.

— Какое слово?

Он попытался точно припомнить, как оно звучало:

— Ривен… скрир.

Глаза Перрила сузились.

— Ты знаешь, что оно означает?

Юноша быстро покачал головой:

— Я… я никогда не слышал этого слова. — Он чуть побледнел и отступил на шаг. — Но быть может, ученые в Ташижане или Чризмферри разгадают его значение. Мне надо идти, надо еще о многом позаботиться до отъезда и о многом поразмыслить.

Перрил отвернулся, и Тилар потянулся было к краю его плаща, но не решился осквернять осененную ткань. Молодой рыцарь закрыл лицо масклином и уставился внимательным взглядом на учителя.

— Будьте осторожны, сир.

Тилар опустил руку.

— И ты, — негромко пробормотал он.

— Пока наши плащи снова не коснутся друг друга, — ответил Перрил и исчез.

Последние слова служили в ордене обычным прощанием. Взгляд Тилара обежал темницу и задержался на храпящем узнике. Даже после чудесного исцеления он не ощущал себя рыцарем.

Дверь с грохотом захлопнулась, и засов вернулся на место. Тюремщик проворчал что-то насчет своей одежды, но не осмелился потребовать ее обратно. Тилар задался вопросом, насколько он будет защищен после отъезда Перрила.

Роггер закряхтел и перекатился на другой бок, лицом к нему.

— А этот парень довольно разговорчив. — Выходит, вор только притворялся спящим. — Он твой друг?

Тилар уселся на кучу кишащей вшами соломы.

— Когда-то был другом… А может, остался им до сих пор.

Роггер сел.

— Он много наговорил, но его новостям грош цена.

— Что ты имеешь в виду? — Внимание Тилара мгновенно переключилось на заросшего бородой, заклейменного товарища по камере. Внезапно он заговорил гораздо грамотнее, чем прежде.

— Во время паломничества я многое повидал. Я тоже слышал о темных новостях, о которых говорил молодой рыцарь. И я слышал их не только в парадных залах и кастильонах, где принимали твоего предполагаемого друга, но и в тех местах, где солнце светит не так ярко.

Речь Роггера снова изменилась, и он продолжил с нарочито грубым выговором:

— Люди бывают гораздо откровеннее с выпоротым никчемным псом, чем с таким знатным господином.

Тилар внутренне с ним согласился.

— К тому же немало из живущих в высоких башнях преспокойно беседуют за дверьми кастильона, не замечая потрепанного пилигрима на пороге. — Глаза вора загорелись хитрым огоньком. — Или на полу темницы.

По всей видимости, проходимец хорошо притворялся не только спящим.

— Кто ты? — спросил Тилар.

Роггер поднял палец, чтобы погрозить рыцарю, но передумал и решил лучше выскрести им из бороды лишнюю вошь.