Джеймс Клеменс - И пала тьма

Аргент долго молча смотрел на пустое кресло смотрителя.

— Мы вступаем в новые времена, и я собираюсь принять дерзкое решение в первый день моей службы ордену. Мы больше не будем слепо следовать заветам прошлого.

Он обвел взглядом полные надежды лица мастеров.

Неожиданно его взгляд переместился выше.

Катрин напряглась — какой подлости следовало ожидать теперь?

Аргент встретился с ней глазами, и кровь девушки застыла в жилах.

— Сейчас я назову того, кто станет моей правой рукой. Поднимись и встань рядом со мной, смотрительница Катрин сир Вейл!

Раздались удивленные возгласы. Катрин приподнялась и чуть снова не рухнула на скамью, но Перрил подхватил ее под локоть.

— Я не понимаю… — прошептал юный рыцарь под неуверенные хлопки.

Аплодисменты крепчали, и вот уже вокруг начали выкрикивать ее имя. Девушка посмотрела на Геррода и не смогла ничего прочесть на закрытом шлемом лице, но видимые в прорези глаза горели недоумением и тревогой.

Она глянула вниз, на дно амфитеатра. Аргент не спускал с нее пристального взгляда своего единственного глаза. Его лицо было приветливо. Он сделал приглашающий жест.

— Ты должна спуститься, — сказал Перрил.

Катрин чуть ли не силком потащили к ступеням, Перрил шел сзади и пытался по возможности защитить ее от давки. Но когда они добрались до ведущих вниз ступеней, ей осталось полагаться только на себя.

На негнущихся ногах девушка начала долгий спуск. Мастера приветствовали ее достаточно сдержанно, без лишнего энтузиазма. Должность смотрителя всегда получал кто-то из их числа, и Катрин почувствовала себя самозванкой.

Только сейчас это заботило ее меньше всего. Наконец она оказалась на каменном дне. Она бывала здесь лишь дважды: первый раз, когда ей вручили плащ, и снова — когда давала показания против Тилара.

Последнее воспоминание заставило ее задуматься. Может быть, ее назначение как-то связано с Тиларом?

Но не успела она прийти к какому-либо выводу, как Аргент шагнул к ней и крепко сжал ее руку. Он нагнулся к девушке, как будто желая поцеловать, но лишь прошептал:

— Добро пожаловать, Катрин… или, лучше сказать, смотрительница Вейл. Нам нужно многое обсудить.

Он подвел ее к креслу. Там Аргент высоко поднял ее руку, и толпа ответила дружным ревом одобрения. Катрин пыталась высмотреть друзей, но не смогла разглядеть их лица. Она осталась одна.

Аргент наконец отпустил ее руку, крепко сжав напоследок. Она почувствовала, как в ее ладонь скользнуло что-то твердое, и украдкой бросила взгляд на предмет.

Это был камешек для голосования. Черный.

Катрин чутьем поняла, что именно этот камень она бросила сегодня утром. Только сейчас, в свете Очага, она увидела на его поверхности огненно-красный круг, пересеченный двумя перпендикулярными линиями.

Знак Огненного Креста.

— Нас преследуют.

— Ты заметил паруса?

Тилар поспешил подняться вслед за Роггером на верхнюю палубу. После бегства с Летних островов они сменили уже три корабля — «кита», баржу и старый кособокий фрегат — и тем не менее опережали преследователей всего чуть-чуть. Уже три дня они плыли на четвертом судне, волнорезе «Неумолимый прибой».

— Нас преследует не корабль, — ответил Роггер.

— То есть как?

Роггер молча подвел его к борту, и Тилару пришлось выгнуться, чтобы проследить за его взглядом. Матросы суетились у мачты, выбирая концы. Чернокожий капитан «Прибоя» стоял у огромного штурвала, а двое помощников держались за штурвалы поменьше. Суровые морщины избороздили их лица.

— Живей, лентяи чертовы! — проорал боцман, и матросы задвигались быстрее.

— Что происходит? — заволновался Тилар.

— Сам посмотри. — Вор указал на чистое море позади корабля.

Тилар прищурился: ослепительная голубизна неба резала глаза. Далекие легкие облака висели на горизонте размытыми пятнами, а от спокойных вод отражались яркие солнечные лучи. Воды Мирашской впадины оставались пустыми.

— Не понимаю…

И тут он увидел — слова застыли на его губах.

К ним неслась широкая белая волна, похожая на след, оставляемый кораблем. Только она рассекала пологие голубые волны с легкостью, словно меч — свиное брюхо. На мгновение из волны поднялось бледное, как труп, тело со множеством плотных отростков и щупалец, но тут же снова исчезло под водой, оставив только бурун, отмечавший его передвижение.

— Мийодон, — ахнул Тилар, не веря своим глазам.

— Акула-медуза, — согласился Роггер.

— Но они не водятся в холодных водах. — Тилара учили, что мийодоны живут только в тропических морях, гораздо южнее Летних островов. — Что он делает здесь?

— Можешь прыгнуть за борт и спросить, — ответил Роггер, немилосердно терзая свою бороду.

Палуба под ногами накренилась и дернулась — волнорез набирал скорость. Поднятые паруса захлопали, наполняясь ветром. Но суета на палубе не стихала, и в глазах команды плескался страх. У них была единственная надежда на спасение — убежать от страшилища. На «Неумолимом прибое» не имелось чилдалдрийских ледяных гарпунов, чтобы отбиться от нападения мийодона. Он вполне способен разодрать корабль в щепки, а ядовитые щупальца похватают всех, до кого смогут дотянуться.

— Он уходит на глубину! — закричал матрос из вороньего гнезда.

— Всем в трюм! — отдал команду капитан Граул.

Чернокожий моряк происходил из Восьмой земли, и алые татуировки гильдии кораблестроителей ярко выделялись на темной шее. Матросы повиновались ему без промедления, и кто по вантам, а кто и одним прыжком спустились на палубу и тут же нырнули в люки.

Капитан махнул своим помощникам.

— Я справлюсь один, идите тоже!

Роггер потянул Тилара за рукав к открытому люку, но тот вырвался и зашагал к капитану.

— Что ты придумал? — спросил вор, поспевая за ним, но тут их заметил капитан и приказал убираться с палубы.

— Вам нужен кто-нибудь, кто прикроет от удара в спину, — возразил Тилар, вытаскивая из ножен меч Даржона сира Хайтаура.

Граул оглядел меч и хмыкнул.

— На кону твоя шкура, — кивнул он.

Роггер встал рядом с другом и кивком указал на меч.

— Против акулы-медузы он не поможет. А вот как насчет твоего демона? Готов поспорить, что он-то сумел бы защитить корабль.

Тилар и сам догадался, что Роггер не зря позвал его на палубу. Он провел рукой по груди и почувствовал, как монстр колыхнулся в ответ. После побега он еще ни разу не осмеливался вызвать темного демона — дред хаула.

И даже сейчас Тилар колебался. Всем существом он боялся того, что обитало в его груди. Он четко помнил, как молот крушил его руку, как пронзила тело боль, как он снова стал калекой. Но худшее заключалось в другом: наравне с болью он помнил жажду крови демона, его необузданность и враждебность этому миру. И пока Тилара соединяла с демоном призрачная пуповина, он ни за что не хотел снова пережить погружение в эту чуждую сущность.