Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

Появление приходского пастора поломало все планы, по крайней мере, для девушки. Габриель прекрасно видел отсутствие аппетита у неё и страстное желание покинуть его общество. Мешать он ей не собирался. Наоборот, побыть одному ему как раз так же отнюдь не помешало, чтобы привести свои хаотичные мысли в порядок. В присутствии Оливии такое было просто невозможно — размышления мгновенно обращались к ней.

Так что ни один из них гостя не ожидал. Тот же в мгновение ока создал ему проблемы и заботы.

В первый миг Габриель решил, что это Ангелиус. Неверие в то, что это именно так, и попытки Ливии успокоить не нашли в нем отклика. Хотя, спрашивается, как демон мог пройти через энергетическое поле ведьм и установленные архангелом ловушки? Да и зачем ему стучать в дверь? Недолго думая, он устремился за пределы дома, горя желанием убедиться в том, что последней оставшейся в живых Носительнице ничего не угрожает и развеять собственные опасения. В случае чего Габриель готов был, не раздумывая, ринуться на её защиту. Однако таких отчаянных и решительных действий не понадобилось, так как на пороге мирно стоял всего лишь молодой мужчина, да ещё в одеждах слуги церкви, терпеливо ожидая, когда его впустят. Чутьё мгновенно подсказало, что демонические уловки тут ни при чём — пастор буквально источал внутренний свет, завладеть таким человеком и подчинить его себе для Ангелиуса — невыполнимая задача. Что делать с визитёром парень не знал, в отличие от Оливии, как оказалось впоследствии. Лишь только он сообщил ей о прибывшем проповеднике, как она с невероятной прытью бросилась к двери, не дав Габриелю и слово сказать, будто его мнение её вообще не интересовало. Парень заподозрил, что тем самым девушка мстит ему за то, что он нанёс ей обиду, или пастор пользуется у неё успехом. Это невольно всколыхнуло в архангеле ревность, однако ему пришлось взять себя в руки, успокоившись тем, что мужчина, судя по возрасту, годится Ливии в отцы, и это попросту не его дело, раз он всё для себя решил. А спустя мгновение Габриель перевёл облегчённо дыхание, мысленно сердясь на себя за такие чувства, потому что понял, что гость чрезвычайно интересуется Милиндой Уоррен, а с девушкой у него никаких отношений нет.

Только Габриелю всё равно очень не понравилось своеволие ведьмы. Оливия же, решив разом перейти все границы дозволенного, пригласила преподобного в дом, даже не удосужившись спросить разрешения. Парню же ничего не оставалось, как исчезнуть и позволить пастору беспрепятственно войти внутрь и даже более, проследовать в гостиную, куда указала ему гостеприимная Ливия. Он искренне надеялся, что не пожалеет об этом. Однако желания при малейшей возможности выразить всё свое недовольство девушке не поменял. Правда, на глазах у преподобного сделать такого архангел не мог.

Возможность представилась, когда Ливия удалилась на кухню, дабы угостить своего посетителя чаем. Вот только надежда на то, что его увещевания достигнут сознания девушки и пробудят ото сна её здравомыслие, обратилась прахом. Ведьма попросту отмахнулась, да ещё в ответ обрушила на рассерженного Габриеля целую тираду, а после этого преспокойно ушла. Он, естественно, последовал следом, не желая выпускать Оливию ни на миг из поля зрения. К тому же, парню было чрезвычайно любопытно, о чём девушка станет беседовать с пастором.

Всё оказалось даже интересней, чем мог предположить архангел.

Спустя полчаса ему открылись новые тайны и новые грани сложного характера Ливии. По крайней мере, он ничего не знал о ранее натянутых отношениях девушки с матерью. Это очень удивило, потому что Габриель был хорошо осведомлён о трепетных чувствах и взаимопонимании, что царили в семье ведьм. То, что девчонка была категорически против того, чтобы Милинда встречалась со слугой церкви, стало для него неприятным откровением, хотя сейчас между ним и Ливией происходило нечто сродни той ситуации, если не сказать хуже. Однако всё же что-то заставило упрямицу, в конечном счете, изменить своё мнение и позволить матери стать счастливой. Парень понимал, что за таким поворотом дел кроется нечто могущественное.

А вот спор Оливии с проповедником он слушал буквально затаив дыхание, неотрывно наблюдая, как на милом личике девушки сменяются выражения, выдавая все её чувства. Тут можно было наблюдать гнев и злость, обиду и раздражение, непонимание и непомерную уверенность в своей правоте. Однако когда через мгновение заговорил преподобный, Ливии пришлось признать, что она была не права. Пастор Льюис буквально в щепы разнёс обвинения девушки, переубедил её и вызвал в ней раскаяние. Габриель едва не расхохотался, наблюдая за своей по-детски обиженной подопечной. Но всё же ему были понятны чувства Оливии. Судьба и Высшие Силы не сильно привечали и баловали её в последнее время. Наоборот, обошлись довольно жёстко, взвалив на хрупкие плечики ведьмы непосильный груз ответственности, с которым ей трудно мириться и уживаться. Габриелю было жаль её.

Когда преподобный покинул дом, он смог, наконец, вздохнуть спокойно. Да и судя по задумчивому выражению лица девушки ей так же надо было побыть в одиночестве и поразмыслить над всем, что довелось услышать от проповедника. Никто из них не был готов к тому, что произошло в следующую минуту. Это было словно в дурном сне.

Габриель увидел, как Ливия, взяв позабытую чашку с остывшим чаем направилась с нею на кухню. Только вдруг она на ходу словно бы споткнулась. Кружка выпала из ослабевших пальцев Оливии и покатилась по полу. Ведьма же, уже ничего не замечая, со странно остекленевшим взглядом начала заваливаться на бок. Он подхватил девушку и мгновенно понял, что произошло нечто страшное, глядя на её внезапно побелевшее лицо, в котором, казалось, не осталось ни единой кровинки. Она была словно не живая, как безвольная кукла у него в руках. Только хриплое дыхание с отчётливым смрадом Зла, срывавшееся с её посиневших губ, говорило, что в Ливии ещё теплится искорка жизни. Но и та угасла спустя секунду. С ужасом, наполнившим его сердце, Габриель увидел, как веки девушки опустились, и он ощутил последний выдох, вырвавшийся из её груди. Лишь врожденное здравомыслие не позволило ему сойти с ума в тот страшный миг, не позволило поддаться отчаянию, признав тем самым, что он проиграл.

Всё остальное время архангел пытался вернуть Оливии жизнь, нарушая тем самым неписаный закон для таких существ, как он. Потому что парень знал, что таковым было бы желание девушки, так любившей жизнь, а так же понимал, что не может позволить Ангелиусу похитить Ливию из мира живых, обрекая её тем самым на вечную Тьму. Если Ангел смерти или его слуги не заберут её дух, дабы перевести через грань в мир Теней, она обречена на вечные скитания и муки между пространствами. Габриель не мог этого позволить, поэтому изо всех сил сражался за её жизнь, вливая в безвольное тело в своих объятьях живительный энергетический поток. Только всё было напрасно…