Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

Этого девушка гарантировать не могла, поэтому никак не отреагировала. Перед глазами мелькали слова из публикации, разжигая ещё более сильные гнев и раздражение. Такой наглости она стерпеть не могла. Хотя просто не понимала, как те, кто так внимательно на протяжении всего дня рассматривал эту фикцию, не разглядел на фотографии её пьяного, масленого взгляда, или то, что она буквально сама привалилась к Джордану и, дабы не упасть, позволила ему себя обнять. Да и вообще, невинный разговор был представлен интимной беседой на очень личные темы, а снимки улыбок, которыми они с Джорданом обменивались, сняты под таким углом, что казались чересчур тёплыми. В статейке Ливия выглядела этакой смесью Снежной королевы и охотницы за состоянием. Она задавалась вопросом, как люди, знавшие её не один год, могли поверить в такую чушь и принять этот образ!? А судя по перешептываниям и несчастным глазам Тайлера, именно так всё и было.

Спустя несколько минут девушка вихрем, пышущим жаром, ворвалась в редакцию, громко хлопнув дверью. От этого порывом сквозняка разметало кипы бумаги, лежащей на ближайшем к ней столе. Ливия зверем оглядела маленькую комнатку — каморку, где с трудом могло развернуться три человека, но куда каким-то чудом впихнули два маленьких письменных столика и целых три стула. Повсюду, где только останавливался взгляд, валялся какой-то производственный материал, а попросту хлам: ворохи старых газет и вырезок, целые горы подшивок «Сплетника», самые ранние из которых были сделаны примерно 50 лет назад, обрезки и комочки смятой бумаги, обрывки фотоплёнки и новые катушки, канцелярские принадлежности, фантики от конфет, фотографии. А среди всех этих многочисленных следов творческого и умственного процесса гудел старенький компьютер, несомненно заставший ещё времена, когда по земле бегали динозавры. За этим чудом техники скрючилось в три погибели рыжее, словно морковка, с торчащими во все стороны кудряшками, конопатое и в чудовищных размеров очках с толстыми линзами, лопоухое существо. Колин Мэдисон собственной персоной и акула журналистики в будущем, хотя до монстра он с помощью своей школьной газетёнки, можно сказать, уже дорос. К нему-то девушка и направилась, преодолев вмиг расстояние, разделявшее их. Оливия сунула растерявшемуся парню, который, по-видимому, тщетно пытался затаиться и слиться с обстановкой, скомканный выпуск «Сплетника». Голосом, полным скрытой угрозы, склонившись к нему, произнесла, чеканя каждое слово:

— Чтобы к завтрашнему дню был сделан ещё один специальный выпуск с опровержением, и мне плевать, если это окажется не в твоих силах. Для твоего же блага будет лучше, если ты уже сейчас займешься этим "подвигом"! И не советую со мной шутить, опасно для жизни! Если что-то мне не понравится, я из тебя чучело или пугало сделаю и поставлю у себя на заднем дворе, чтобы дротики метать. Ты всё понял?

В то мгновение Ливия представляла собой зрелище, вселяющее суеверный страх в сердца простых смертных: глаза полыхают изумрудным пламенем, щёки гнев окрасил багрянцем, губы вытянуты в тонкую полоску, а грудь тяжело вздымается. Об этом красноречивее всего говорила реакция несчастного редактора, потерявшего дар речи и побледневшего так, что веснушки яркими пятнышками выделялись на лице. Парень прерывисто вздохнул и шумно сглотнул, силясь хоть что-нибудь ответить, хлопая ресницами под стёклами очков. Только попытки оказались тщетными. Наверняка, до сих пор такого разноса ему ещё никто не устраивал и никто не был столь убедителен в своих угрозах, как Оливия в тот момент. Отчаявшись, что — то вымолвить, Колин мотнул головой, подтверждая, что согласен на всё, лишь бы она ушла.

Девушка, поняв, что он всё уяснил для себя, решила покинуть его, дабы не мешать творить очередной выпуск по её указу. Ещё раз окинув Колина обжигающим гневом взглядом, Ливия вышла из редакции, напоследок хлопнув дверью. Мусорная корзина задымилась и вспыхнула огнём.

На следующий день Оливия хмуро глядела на свинцовое небо из окна своей комнаты, приостановив сборы в школу. Темные тучи затянули небеса и имели весьма угрожающий вид. Не вызывал сомнения тот факт, что с минуты на минуту они разверзнутся и на землю сплошным потоком хлынут струи холодного дождя. Это отнюдь не способствовало поднятию боевого духа для полной самоотдачи на поле брани, имя которому — школа. Девушка со страхом думала, что день грядущий ей готовит, но надеяться на лучшее было бы неосмотрительно с её стороны, если принять во внимание тот факт, что Ливия жила в зоне военных действий. Правда, сейчас никакого открытого противоборства ни с одной воюющей стороны не предпринималось. По крайней мере, Ангелиус где-то затаился. Да и Габриель вылазок не делает. Может, именно по этой причине и её дар хранил молчание, не радуя своими новыми откровениями, в которых Оливия нуждалась.

Действия же Охотника для неё были окутаны тайной, так как архангел всё ещё продолжал дуться на свою мятежную подопечную, и вследствие этого примирение было отложено на неопределённый срок. Правда, придя домой после разборок с Колином, она пыталась с ним поговорить. Только упрямец не откликнулся на её зов, предпочёл остаться глух и нем, не желая представать перед алкающими его вида очами. Пришлось сдаться и отправиться спать раздраженной и в расстроенных чувствах. Габриель же всё это время был рядом, наверняка довольный унижениями Ливии. Её чувства его незримый «камуфляж» не мог обмануть.

Оливия, неспешно собравшись, покинула комнату и спустилась вниз. Но прежде, девушка заглянула в спальню, которую до их ссоры занимал парень, с надеждой, что за ночь в их запутанных отношениях наметился прогресс. Ей хотелось найти следы его пребывания и убедиться в том, что, несмотря на конфликт, он по-прежнему живёт здесь. Обнаружить Габриеля Ливия и не мечтала. Оказалось, труд был напрасным, ничего не говорило, что архангел здесь чего-то касался. Оливия вздохнула и покинула его апартаменты. Взгляд всё же продолжал обшаривать видимое ей пространство в попытках отыскать крылатого возлюбленного, о котором так тосковало её сердце. Ливии нестерпимо хотелось хотя бы глазочком увидеть черты Габриеля и встретить его проницательный взгляд. Только тогда она смогла бы прийти в гармонию с самой собой и перестать трястись от страха, что в один жуткий миг утратит любимого навсегда. Эти чувства были мучительны и по-прежнему непривычны для доселе не любившей девушки.

После некоторых размышлений она решила не завтракать, а сразу же отправиться в школу, в которую хотела попасть до того, как небо обрушит собранную им воду. Натянув туфли и поплотней закутавшись в тёплый свитер, Оливия выбежала из дома. И бежала до тех пор, пока не достигла здания школы. А когда её ноги коснулись порога, небо, до сих пор милостиво молчавшее, исполнило свой долг и обрушило на землю потоки ледяной воды. Парни и девушки, только подходившие к зданию, с криками и смехом опрометью бросились внутрь, и у входа в считанные секунды образовалась длинная очередь. Оливии повезло, и она проскочила одной из первых.