Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

Мысленно парень порадовался, что успел вовремя исчезнуть с её глаз, прежде чем небесный свет ангельской сущности прорвался сквозь телесную оболочку. Это зрелище не для глаз смертной девушки, пусть и ведьмы. Благо ещё крылья не раскрылись, что вполне могло произойти, если учесть, что он продолжает внутренне пылать. Ливия… лакомый и желанный кусочек, как для демонов, так теперь и для ангелов. Участь, надо сказать, вызывающая искреннее сочувствие.

Габриель был уверен, что девушка вздохнёт с облегчением, когда демон растворится в небытие и он так же исчезнет из её жизни, вернувшись в свой Небесный Чертог. Всё мало — помалу войдёт в привычную колею и вернётся на круги своя. Рядом будут любящие родительницы, которые жутко волнуются за Оливию и наверняка уже не раз пожалели о том, что послушались его и покинули дом. Друзья и знакомые, делящие с ней свои собственные проблемы и обыденные радости смертных. Будут происходить новые события, насыщая её жизнь. А так же станут появляться целые полчища воздыхателей и поклонников, во всю восхваляющих её красоту, из которых она со временем выберет себе подходящего спутника жизни. И уж точно никто не посмеет посягать на жизнь, или диктовать ей свою волю, выводя тем самым девушку из себя, как поступает сейчас он. Не будет навязывать свои желания и чувства, сбивая тем самым с толку и требуя взаимности, а затем отталкивать, словно бы за ненадобностью, жалко оправдывая себя в ответ.

Подумав так, парень в ярости скрипнул зубами и, крепко сжав кулаки, уткнулся лбом в стекло, чувствуя, как оно холодит распалённую кожу. Его бессмысленный и рассеянный взгляд исследовал ночь. Мысленно поражаясь самому себе и не глядя на все свои логические размышления, Габриель всё же продолжал питать надежду, что Оливия будет с ним. Хотя, как такое возможно, если между ними непреодолимая пропасть, было непонятно. Он не был уверен, что разбуженные ею чувства дадут ему, выполнив свою работу исчезнуть, покинув девушку навсегда. Небесная Обитель вдруг показалась скучной и безликой, пустой и одинокой, где ему теперь нет места. Да и Ливия наверняка всё же что-то испытывает, раз была столь раздосадованная сдержанностью, проявленной им, и столь пылко отозвалась на сумасшедший порыв, мгновенно позабыв те конфликты и ссоры, что были между ними. Пусть так поступать и неверно с её стороны.

Набрав в лёгкие воздуха, Габриель легонько подул на стекло, и оно мгновенно запотело от его горячего дыхания. Подняв руку, на туманном облачке парень пальцем написал, старательно выводя каждую букву, словно она была единственной и неповторимой: «Оливия», а затем, немного подумав, добавил: «Люблю». В этой надписи была суровая, неприкрытая правда, такая, какая она, в сущности, есть. Девчонка с растрепавшимися кудрями, пылающими в свете лампы огнём, с раскрасневшимися щеками, мятежными глазами — изумрудами, вся заляпанная с ног до головы своим зельем сумела в считанные мгновенья разбить вдребезги его самообладание. Обратила хвалёную сдержанность и хладнокровие, которыми он столь выделялся среди своих братьев, в необузданную страсть. И этим сама того не ведая она сумела обрести такую власть над ним, что просто невозможно противиться или выпутаться из её шёлковых сетей.

Теперь ему надо быть вдвойне осторожным и не допускать того, чтобы чувства застлали глаза, когда враги рыщут где-то вблизи. Стараться, не глядя на произошедшее, продолжать вести себя, словно ничего и не было. Не стоит усложнять и без того тяжёлую ситуацию, в которой они находятся. Хотя попытки убежать от самого себя выглядят довольно жалко, глупо и попросту не достойны высшего существа Света, коим является архангел. Только Габриель не был уверен, что Ливия, не смотря на весь свой пыл, готова принять его откровения. Если вообще сможет поверить в них.

Парень убрал голову от окна и направился к постели, теша себя тщетной надеждой, что, сомкнув веки, сможет, наконец, забыться кратким, но всё же сном.

Но это был самообман. Лишь только Габриель закрыл глаза, как перед ним тут же предстала рыжеволосая ведьма. Она обвиняюще глядела на него из-под густых ресниц, а её губы были слегка припухшими от поцелуев. Парень улыбнулся.

Спустя некоторое время он всё же заснул. Ведьма, будто смилостивившись, утащила архангела в царство Морфея, позволив ему на краткое время забыться сном.

А написанные им на стекле слова, так внезапно лишенные тепла его дыхания, вдруг вспыхнули светом и спустя миг пропали, скрыв ото всех сердечную тайну Небесного Охотника.

Ливия не торопясь спускалась по лестнице. Мысленно она надеялась, что не зря потратила целый час на тщательное нанесение макияжа и благодаря этому хорошо замаскировала под слоем грима все следы бессонно проведённой ночи. Она, признаться, выдалась тяжёлой и очень длинной для девушки.

Лежа в постели без малейшего признака сонливости, хотя часы показывали глубокую ночь, Оливия успела не единожды прокрутить в голове всё случившееся, тем самым заставляя себя мучиться и томиться. От этого ей хотелось кричать и сыпать проклятиями на голову тех, кто хоть как-то повинен в случившемся: на Сидни за то, что в очередной раз втянула в авантюру, на неповинного Грэга, на саму себя, потому что не может быть спокойной, когда дело касается Габриеля. Но больше всех конечно досталось именно ему — архангелу, основному виновнику всех несчастий, бедствий и мук, свалившихся ей на голову. Девушка нисколько не сомневалась, что пока она медленно сходила с ума, комкая руками простыни и вспоминая терпкий вкус его губ, парень мирно отдыхал у себя в комнате, забыв и думать о всяких глупостях. Поразмыслив, девушка пришла к выводу, что его признание в том, что ему захотелось её поцеловать, надо отнести на счёт обычного любопытства и никак ни к проявлению настоящих глубинных чувств. От этого в ней буквально всё закипало, как в жерле готовящегося к извержению вулкана, и жутко хотелось сделать какую-то пакость… или зацеловать, дабы ещё немного потешить его любопытство и свою неуёмную тягу к нему. И это желание было не менее сильным, чем другое. Только, к сожалению, ни одному из них не суждено исполниться. Такому бесчувственному созданию, каким был Габриель, теперь уже более ничто не интересно и всё нипочём: и её магия, и её любовь. Он по-прежнему желал оставаться глух и слеп, нежась в своём непроницаемом коконе, который успешно блокировал все внешние раздражители, позволяя парню оставаться всегда столь спокойным и рассудительным. Случай на кухне был для Габриеля лишь небольшим недоразумением.

В таком вот двойственном состоянии, раздираемая на куски безответственными чувствами, как она полагала, девушка провела ночь и встретила первые лучи рассвета, несмело заглянувшие к ней в спальню. Признаться, Ливия порадовалась тому, что настала пора вставать с постели и собираться в школу. Так как это значило, что совсем скоро она окажется среди других людей с их проблемами и суетой, что поможет ей отвлечься и забыться. Единственное, перед этим всё же придется, встретиться лицом к лицу со своим Стражем, и, может быть, даже провести с ним какое-то время, прежде чем он пожелает исчезнуть с её глаз долой и уже в таком состоянии сопровождать в течение дня.