Кирилл Кривицкий - Страж. Наемник

– Потому он от тебя и бегает. – резюмировала Мист, выходя из-за прикрытия. – Я бы на его месте тоже шарахалась, если бы меня ТАК ревновали.

– Ты думаешь?

– Уверена. – кивнула Мист. – Вот представь, вы встречаетесь, у вас все просто прекрасно. Ты стоишь и просто разговариваешь со своим другом, или со знакомым, подлетает Мальора и, не говоря ни слова, засвечивает чем-нибудь магическим по твоему другу, да и тебе за компанию отвешивает молнию в мягкое место. Тебе понравится? – Эбри отрицательно помотала головой. – Так-то вот!

– Я как-то никогда не задумывалась над этим. – тихо пробормотала Эбри и улыбнувшись, посмотрела в глаза Мист. – А если я перестану за ним бегать и пообещаю постараться не ревновать его к другим девушкам, он вернется?

– Вот тут я тебе не советчик, у самой опыта маловато. Но могу с уверенностью тебе сказать, просто пообещать и перестать за ним бегать, думаю недостаточно. По крайней мере, мне этого было бы точно недостаточно.

– Ладно, разберемся как-нибудь. – Эбри беспечно махнула рукой. – Ты мне лучше скажи, зачем тебя понесло к архимагу Нарану?

– Все просто, я до последнего момента не верила, что попала в другой мир, а когда увидела здешнее небо с кучей лун, рванула к нему, спрашивать, не знает ли он способа как мне вернуться домой.

Девушки поднялись с травы и неспешно пошли на выход из сада, Мист ласково погладила бутон розы, тигровой расцветки, даже не подумавшего плеваться в девушку шипами.

– К сожалению, архимаг Наран сказал, что не знает, но говорит, что не стоит отчаиваться, рано или поздно путь отыщется. – Мист вдохнула чуть терпкий аромат розы, зажмурившись от удовольствия. Отпустив цветок, Мист повернулась к Эбри. – Что-то мне подсказывает, что я тут застряла навсегда и придется привыкать к здешней жизни. К тому же почему-то чувствую себя дома. – девушка криво улыбнулась. – Я хочу уйти в родной мир, где все знакомо и привычно, но одновременно хочу остаться тут, как бы это парадоксально не звучало. Кстати, архимаг Наран пространно намекал на то, чтобы я приняла подданство Империи Адамастис.

Эбри фыркнула, подхватив Мист под руку, потянула девушку на выход.

– Даже не думай, соглашайся! Кроме профессоров Храмовой школы никто не сможет развить все грани твоего дара, да и потом отрабатывать обучение будет гораздо проще, нежели как подданной другого государства. Если не сможешь найти место работы, школа всегда поможет, они кровно заинтересованы в лучшем устройстве своих учеников, ведь в таком случае им больше перепадет от твоего заработка! К тому же ты говоришь, что не можешь пока вернуться, а на Северье рано или поздно придется обустраиваться.

– Логика есть, конечно, просто я еще не рассматривала альтернативы.

Эбри недоуменно посмотрела на Мист.

– Какая альтернатива?! Если только ты мазохистка, предпочитающая пробивать лбом стену пренебрежения и презрения в другой стране совершенно без поддержки, тогда да, вперед под барабанную дробь. Но, на мой взгляд, тебе лучше принять подданство, его далеко не всем предлагают просто так. – Эбри помолчала несколько мгновений, затем продолжила. – Да, будут те же пренебрежение и презрение, но, по крайней мере, будет, кому за тебя заступиться!

Звезды постепенно меркли, знаменуя наступление раннего утра. Астве-АйкенМа постепенно обретала плотность, все четче и четче выделяясь на постепенно светлеющем небе, восток наливался золотом, предвосхищая восхождение светила Северья. Поднимаясь, Эйфель-Тиль разгоняло остатки слабо сопротивляющейся тьмы звездной ночи и, озаряя своими лучами оазис, в котором на короткий привал остановился отряд бывших идущих на свободу вместе с сопровождающими.

Данте улыбнулся, подставляя лицо под первые теплые лучи, не желая прятаться в тень, отбрасываемую деревьями. В это время, оборотни осторожно отвязали носилки с вампиром и опустили на мягкую траву, стараясь не бередить его раны.

– Эки, помоги, пожалуйста, встать. – Ралого скептически посмотрела на бледного вампира стиснувшего зубы, и взмахом руки остановила Экитармиссена, уже подсунувшего ему руки под спину.

– Может не надо, а то ты что-то неважно выглядишь? – встретившись с багровыми глазами орчанки, Данте прошипел сквозь боль.

– Рал, мне надо уединиться.

– Ну, так давай, мы с ребятами тебя отнесем?

– Не, такие дела делаются в уединении, Ралого. – твердо ответил вампир, самостоятельно пытаясь подняться. Экитармиссен помог встать, придерживая своего ослабевшего мастера, то и дело норовящего повалиться обратно на землю. Ралого, усмехнулась.

– По-моему, глупо стесняться того, кто тебя видел изнутри, в прямом смысле слова. – Данте недоуменно посмотрел на девушку, не дождавшись ответа на невысказанный вопрос, перевел взгляд на позеленевших оборотней.

– Это как понимать?

Ралого, проигнорировав вопрос, подхватила Данте под руку с другой стороны, а вампир, прошипев себе что-то матерное под нос, попытался разогнуться, но резкая боль и странное тянущее ощущение в том районе не позволило завершить начатое.

– Как-то все это подозрительно. – протянул Данте. – Разогнуться полностью не могу, вдохнуть полной грудью тоже, не говоря уж о том, чтобы пошевелить мышцами живота. Слабость во всем теле, словно валялся две недели без движения, да к тому же когда подняли на ноги, начала кружиться голова. Такое чувство, словно меня препарировали и слили много крови. – Данте оглядел смущенных оборотней подозрительным взглядом и осторожно провел кончиками пальцев по повязке. – Не понял! Вы чего, меня реально потрошили?!

Ралого переглянулась с Экитармиссеном, после чего осторожно поинтересовалась.

– Дан, ты помнишь, что вчера произошло?

Данте задумался, прокручивая последние воспоминания. Перед внутренним взором промелькнули события во дворце, прощание с Айтером, затем из кровавого тумана начали всплывать отдельные обрывки воспоминаний схватки. Данте словно смотрел фотоальбом или фильм отдельными, порой разрозненными кадрами, последним воспоминанием оказалась сильная боль и странная слабость, накатившая сразу после ранения. Увидев прояснившееся лицо вампира, Ралого с оборотнем осторожно повели Данте в сторону густых кустов, на ходу пересказывая события, которые он пропустил, находясь в беспамятстве. По окончании рассказа, сопровождающие недоуменно переглянулись, почувствовав, что Данте начал странно постанывать и трястись всем телом. Ралого обеспокоено поинтересовалась.

– Дан, с тобой все в порядке? – не переставая трястись и запинаясь, Данте ответил.

– Погодите… немного, сейчас… изображу статую… писающего мальчика, потом… объясню.

Освободившись от поддерживающих его рук, Данте вихляющей походкой вломился в заросли кустов. До обескураженных и обеспокоенных спутников донесся хохот, перемежаемый шипящими проклятьями и тихими стонами. Орчанка переглянулась с оборотнем и пробормотала.