Юрий Хабибулин - Хабибулин Юрий

Чтобы поломать такой порочный круг, надо жениться.

А если женишься, можешь погибнуть от неуправляемого эмоционального прессинга, будешь терпеть постоянные измывательства над своей "несовершенной" личностью или попадёшь в бессрочное рабство.

Если не женишься — не используешь свой шанс, не узнаешь, везучий ты или нет, и всё равно когда-нибудь умрешь, но бобылём, так и не узнав счастья быть отцом.

Как там, в сказке было? Направо пойдёшь — голову сложишь. Налево пойдешь — коня потеряешь. Прямо пойдешь — в суп Бабе-Яге попадешь.

Прямо какая-то унылая безвыигрышная задачка. Вот и думай тут…

Может, мне любовницу завести? Зачем сразу на брак настраиваться? Пройдёт она испытание временем — женюсь! Не пройдёт, пардон, мадам, я тоже живой человек, а не средство для устройства вашей жизни и не бесправный раб на ваших плантациях…

Размышляя о несправедливости мироустройства, о злобности и коварстве женщин, я добрался до дивана и прилёг вздремнуть после сытной еды.

В голове мелькнула последняя мысль

— Фиг бы мне так удалось поваляться спокойно на диване, если б был женат…

Потом я уснул.

Что-то звонкое, прерывистое, настойчивое ввинчивалось в мозги, раздражало, вызывало дискомфорт и вырывало из приятного невесомого парения где-то в чудесной идиллии садов Эдема, среди прекрасных женщин, цветущих деревьев и полян, покрытых экзотическими цветами, в негостеприимную и грубую черно-белую реальность.

Я с трудом вынырнул из сна и услышал настойчивые звонки телефона.

Пришлось встать и, шлёпая босыми ногами по полу, натыкаясь сослепу на стулья, взять трубку

— Слушаю, Таранов.

В динамике щёлкнуло, запищало, засвистело, и на этом фоне я услышал голос Говорухиной

— Сергей, это я. Не помешала?

Остатки сна вылетели из меня в душный воздух комнаты. Я сумел разлепить один глаз и бодро ответил

— Нет, конечно! Привет, рад тебя слышать!

Татьяна, видимо, уловила, хриплые дребезжащие нотки в моём голосе ещё не восстановившем после сна обычный тембр и занервничала

— Извини, ты, кажется, спал? Я тебя разбудила?

Врать не было смысла

— Немножко задремал, но мне давно уже надо было вставать. Так что, очень хорошо, что ты позвонила!

— Ну что ж, если так, то… В общем, у меня к тебе маленькая просьба. Нужна твоя помощь с техникой. Купила дивиди-рекордер, а что-то разобраться, как записывать с телевизора не могу. Поможешь?

— Конечно! Когда надо?

— Сейчас можешь приехать?

— Могу. Через час буду!

— Договорились, — сказала Татьяна и повесила трубку.

Я автоматически сделал то же самое и только тут вспомнил про телефонного жучка.

Вот чёрт! Я, кажется, собирался выключить проводной телефон из линии… Или нет? Совсем забыл об этом и уснул, а теперь тайный враг узнал о моих дружеских отношениях с Говорухиной. Вроде бы, ничего лишнего в разговоре я не сказал, но на душе стало как-то неспокойно.

Взялся за штеккер в телефонной розетке и задумался. А ведь если я выключу телефон, это моментально насторожит моих соглядатаев и, возможно, тогда они постараются найти новые источники для скрытого получения информации, о которых я не буду знать. Может, всё-таки не стоит торопиться и перекрывать им этот канал? Пусть думают, что я у них "под колпаком". В конце концов, если понадобится, я всегда могу прервать связь с абонентом и потом перезвонить ему с сотового. Маршавина я уже предупредил о жучке. Татьяне скажу, что домашний телефон барахлит, пусть в другой раз звонит только на сотовый. Вот всего и делов.

Да и над "дезой" для противника надо как следует подумать. Это важный фактор для победы в этой странной войне.

Выдёргивать штеккер я не стал, оставил в розетке.

Часы показывали без двадцати пять. Надо быстренько побриться, одеться, захватить комплект инструментов, паяльник, тестер, провода, разьёмы и бежать на маршрутку. Ехать от меня до Таниного дома минут тридцать, да сколько ещё придется ждать маршрутку, неизвестно. Лучше поторопиться.

Кстати, а раньше она меня никогда не приглашала к себе вот так… В смысле чем-то по хозяйству помочь. Может, был кто у неё? Кто помогал. И если был, то куда делся?

Ладно, не стоит зря плавить мозги, скоро всё будет ясно.

В пять часов я уже садился в маршрутку, а в половине шестого нажимал на кнопку звонка у квартиры Говорухиной.

За старенькой дверью, обитой коричневым дерматином с утеплителем, прошелестели быстрые лёгкие шаги, выпуклый стеклянный глазок на мгновение затемнился, затем щёлкнул замок, и на пороге появилась Татьяна в простеньком, но красивом бежевом платье с алыми цветочками, пушистых белых шлёпанцах с помпончиками и со смущенной улыбкой на лице

— Привет! Извини, что побеспокоила в выходной! Заходи.

Пышные золотые волосы, уложенные в высокую сложную прическу, умело использованная косметика и дразнящий, кружащий голову, густой аромат незнакомых духов, пробудили во мне неясные подозрения. Разве нужно было так готовиться к встрече коллеги, которого пригласили на полчаса помочь с какой-то бытовой проблемой?

А может быть, я просто ещё плохо знаю женщин? И они элементарно не могут позволить себе выглядеть "не в форме" в присутствии ещё нестарого мужчины?

Проходя вслед за Говорухиной в квартиру, я, вдруг, заметил, что платьице на хозяйке коротковато и высоко открывает красивые стройные ноги. Как-то раньше я на её ноги не обращал внимания. Точнее, старался не обращать.

Если честно себе признаться, мне давно чудилось, что с Таней меня связывают какие-то странные невидимые нити. Я чувствую присутствие этой женщины поблизости, даже ещё не увидев её. Когда она рядом, мне становится так тепло на душе, как будто посреди холодной и слякотной осени из хмурого серого неба вдруг выглянуло яркое летнее солнышко, оживило всё вокруг и подарило кусочек лета.

Была какая-то иллюзия, что я понимаю Таню лучше других, вижу в глубине её зелёных грустных глаз, трепетную, нежную и израненную жизнью родственную душу.

К Говорухиной меня влекло с того самого дня, когда я в первый раз увидел её в редакции. Но делать какие-то шаги к более близкому знакомству я не решался, не желая случайно перейти дорогу Халину. Были и сомнения в том, что Таня, судя по её отдельным высказываниям о мужчинах вообще, может заинтересоваться кем-нибудь из них.

С самого начала у нас с Говорухиной установились дружеские деловые отношения, но не более того. Незримую границу никто из нас до сих пор не пытался перейти. Я не видел ясных сигналов со стороны Татьяны или не замечал их, а она, вполне возможно, была ко мне, как и ко всем остальным мужчинам её круга общения совершенно равнодушна. Или так мне просто казалось?