Юрий Хабибулин - Хабибулин Юрий

И после покупки, облапошенный бедняга ещё долго будет пытаться понять, что же заставило его сделать такую потрясающую, неимоверную глупость?

Личное обаяние продавца? Сладкая и такая приятная льстивая ложь из его уст, которая выглядела, как правда? Самообман?

С появлением рекламы в телевизоре, обработка лохов пошла масштабно, с использованием технологий НЛП, гипноза и слабых струн человеческих душ, а именно обещанием огромных скидок, подарков и выигрышей в наспех придуманных лотереях. Ну и, конечно, с постоянным показом сочных кадров крупным планом из жизни богатых и знаменитых личностей.

Ах, как они шикарно и комфортабельно живут!

Какая у них потрясающая машина!

Какие милые, стильно одетые несопливые детки и красавица-жена, обвешанная с ног до головы золотом и бриллиантами, купленными с большой скидкой в ювелирном магазине, чьи адрес и телефон сейчас красуются на телеэкране.

Нас обманывают настолько, насколько мы сами готовы обмануться…

Карманы изобретательных проходимцев пухнут от денег, а головы бедных телезрителей от ядовитого и бессмысленного информационного шума…

Таня вздохнула, выключила звук и отложила пульт в сторону. Прижалась ко мне щекой и тихо спросила

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты о чём?

— Например, о том, что у тебя дома делала Оля?

Ох! Ну, как же я мог надеяться, что это останется в тайне? Есть даже такая поговорка, что женщины любят хранить свои секреты сообща.

Таня чуть приподняла голову, и смотрела на меня сверху вниз из-под полуопущенных век, как добрый следователь на допросе

— Будешь колоться? Или применить меры физического воздействия?

— Таня, как на духу — каяться не в чем! Свят, свят! Нет моих прегрешений в том случайном эпизоде. Не знаю, что тебе Оля рассказала, но, скорее всего, правду. Давай не будем об этом. Ей просто тогда было очень плохо, пришлось помочь.

— Да уж, знаю. Ты — чудом сохранившийся потомок рыцаря печального образа и нештатный сотрудник МЧС!

— Может, ты и права.

— Ладно, шучу. Не подумай, что я противная и ревнивая стерва. Мне была интересна твоя реакция — будешь выкручиваться или сдашься сразу, — Говорухина придвинулась поближе ко мне, потёрлась щекой о мои губы, — без боя и хитрых манёвров, как обычно делают все мужики.

— Я не сдался, я просто сказал правду.

Таня помолчала немного, потом, увидев на экране телевизора какую-то бабульку с фотографией молодого парня в руке, встрепенулась

— Слушай, а у тебя есть альбомы с фотографиями?

— Есть, конечно. И дембельский, и семейный.

— Можно посмотреть?

— Если тебе интересно…

— Интересно! Хочу больше о тебе узнать.

Я достал из картонной коробки на антресолях три тяжелых альбома и по одному передал Тане. Она села на диване, положила альбом себе на колени и, неторопливо перелистывая страницы, засыпала меня вопросами.

Просмотром старых фотографий мы занимались часов до одиннадцати вечера. Потом легли спать.

Будильник я заводить не стал, на лекцию к профессору нам нужно придти к двум часам дня. Думаю, мы никак не сможем ухитриться проспать…

Когда же утром, проснувшись, я открыл один глаз и сфокусировал его на циферблате будильника, то понял, что был неправ. Мы чуть не проспали.

Часы показывали половину первого.

Стараясь не потревожить Татьяну, я осторожно выбрался из-под одеяла, оделся и отправился в ванную.

Моргая спросонья, рассмотрел лицо в зеркале. Под глазами виднелись синеватые припухлости, глаза были осоловелые и слегка красные.

М-д-а-а, бурная была ночь…

Надо приводить себя в порядок, бриться, готовить завтрак, кофе и только потом будить Таньку.

Татьяна проснулась раньше, чем я собрался её будить

— Ах, как пахнет! — она приподнялась на кровати и сладко потягивалась, как большая ласковая кошка, оправдывая своей грацией и пластикой одно из приклеившихся к ней в редакции прозвищ — "Багира".

— Кофе тебе в постель принести? Или сначала освежишься?

— Принеси, пожалуйста, — Таня от предвкушаемого удовольствия прикрыла глаза, — мне ещё никогда мужики в постель кофе не носили. М-м-м, как здорово! Серёжа, ты просто прелесть!

— Я не прелесть, а, как ты сказала — потомок рыцаря печального образа и по совместительству нештатный работник бюро добрых услуг! — находчиво ответил я и быстренько подал даме чашечку аппетитно дымящегося кофе в постель.

Прелестью был не я. Прелестью и настоящим чудом была Татьяна. И представить себе не мог, что такие женщины бывают…

И таскать Тане по утрам кофе в постель всю жизнь — это лишь самое малое, что я готов был для неё делать…

Игорь Леонидович к лекции приоделся. Он был в хорошо выглаженных новеньких брюках снежно-белого цвета, в такого же цвета фирменной сорочке с серой вышитой надписью на правой стороне груди — "Boss" и в мягких светло-коричневых летних туфлях с мелкими дырочками от носка до подъёма ступни.

Ладная одежда как будто бы сбросила с облика Маршавина ещё несколько лет, и выглядел он сегодня очень молодо, спортивно и свежо.

Народу собралось довольно много, больше двух десятков человек. От нашей редакции пришли не все, как собирались, но большинство.

Кроме нас с Говорухиной, я заметил улыбчивую Олю Любимову, маленькую и серьёзную Марину Черкашину, Аллочку в брюках яркого канареечного цвета с какими-то модными висюльками и в красной полупрозрачной кофточке.

Были тут и степенная Александра Ивановна, и узколицый, худенький Вова Кубышкин, немного смущённо выглядевший в большой и незнакомой компании, и ещё две наших журналистки.

Пришли и мои новые знакомые из профессорского круга: Инна Владимировна, Тимохин, Аня Лемешева, Барков с женой, симпатичной стройной девушкой с короткими светлыми волосами, легко и непринуждённо державшейся.

Мы тепло, как старые друзья, поздоровались.

Остальные мужчины и женщины, большей частью немолодые, были мне незнакомы.

Маршавин со своей группой поддержки к лекции подготовился. В комнате появилось десятка полтора новых сидячих мест.

Диваны, стулья и кресла были развёрнуты к профессорскому столу, рядом с которым стоял на подставке проекционный экран, чуть дальше, на стенке, висела большая школьная доска с мелом и тряпкой.

В противоположном конце комнаты, на лакированной деревянной тумбочке с колёсиками, я заметил включённый проектор. Он стоял на высокой горке, составленной из большой картонной коробки и книг, и его объектив был направлен на экран поверх голов сидящих слушателей.

Видимо, у Игоря Леонидовича имелось где-то на этаже ещё одно помещение, в котором хранились стулья, экран, проектор, возможно, какие-то приборы, другая мебель. Либо на время проведения лекций он специально одалживал или брал напрокат всё нужное у соседей, знакомых.