Ричард Кнаак - Ночь Дракона

– Черной твари? Люди-драконы были с черной чешуей…

– Ага, поскольку их создали, чтобы они служили одному хозяину, и их присутствие только подтверждает эту вероятность, что он жив и стоит за всем этим.

– Черный дракон? – жрица никогда не видела и ни разу не слышала о таковых за все время своего короткого пребывания в Азероте, но, несомненно, они могли существовать. – Он настолько смертоносен?

– Не просто смертоносен, – почти прошипела Вериса, – он и есть сама смерть…

– Да уж, – подвел черту Ром, разбирая свои самые темные воспоминания. – Дааа… может быть и так, что Смертокрыл выжил и вернулся в Грим Батол…

Кошмары мучили Краса, и большинство их было связано с воспоминаниями, которым лучше было бы оставаться забытыми. Он вновь переживал пленение своей любимой королевы и супруги и то, как ее новорожденные дети были превращены орками в рабов. Крас видел, как в битве погибают красные драконы, которых пленители используют, словно псов.

Примешивались и другие образы. Таинственный обходительный дворянин. Демоны Пылающего Легиона. Собрание великих Аспектов…

Некоторые из воспоминаний не происходили напрямую в Грим Батоле, но все они, так или иначе, были связаны с этим местом. Крас пытался проснуться, но не мог. Он был слишком слаб. Кошмары, воспоминания не оставляли его, невзирая на его страдания.

Но потом скверные видения угасли – только затем, чтобы уступить место осознанию того, что он не один… где бы ни находилось его тело.

– Ты не похож на других, – заметил ехидный голос, окончательно пробудив Краса ото сна. – И я не могу понять только, к какой именно ветви нашего рода ты делаешь вид, что принадлежишь…

Дрожь прошла по телу дракона-мага. Он застонал и распахнул глаза. К сожалению, сначала Крас не видел ничего, кроме собственных слез, застилающих глаза.

Он попытался пошевелить руками и ногами – и понял, что они связаны. Обычные путы не удержали бы его, но невообразимая слабость наполняла пленника.

– О, да ты проснулся, – вырисовывавшийся над ним силуэт принадлежал садистки ухмыляющемуся эльфу крови. – Гораздо лучше. Я старался быть очень деликатным. В конце концов, мы должны стать друзьями…

Взгляд Краса переметнулся на посох, который держал эльф крови. Он был практически близнецом посоха Ириди, и первое, о чем он со страхом подумал, – что ее тоже взяли в плен. Однако затем он вспомнил, что сам послал ее в единственное место в окрестностях Грим Батола, где она, по крайней мере, в настоящий момент, будет в безопасности.

Но этого нельзя было сказать о нем самом или Кейлеке.

Молодой синий дракон, также связанный, лежал недалеко от него. Кейлек все еще был без сознания. Он был в образе воина, не дракона, и Крас надеялся, что, может быть, их пленители до сих пор не поняли, кого именно они захватили в плен.

К сожалению, эльф крови быстро разрушил его скромные надежды.

– Так значит, ты дракон… то есть вы оба, я имею в виду… чудесно. Это придает происходящему новый аспект.

У Краса не было времени болтать с пешками.

– Где он? Где твой дьявольский господин?

– «Господин»? У меня, Зендарина, нет господ… – эльф крови поднес посох к груди Краса. – А тебе не помешало бы проявить больше уважения к тому, кто может дать тебе надежду…

Дракон-маг взглянул на эльфа с новым интересом, но эльф крови бросил взгляд за его спину.

– Будь проклято ее постоянное появление в самый неподходящий момент… – прошипел он. Эльф крови поднял вверх украденный посох… и превратился в тень.

Высшие способности Краса все еще позволяли ему видеть след эльфа крови, но он не подал виду, пока темный силуэт не исчез из комнаты. Оставшись в одиночестве, если не считать Кейлека, Крас обвел взглядом окружающее его пространство в надежде отыскать путь к скорейшему бегству.

Он обнаружил только то, что считал причиной своей слабости. Единственный золотой осколок висел высоко над ним, вне пределов досягаемости. Заклинание, которое удерживало его там, было хорошо продуманным, потому, что Крас многое знал о силе, которая требовалась для поддержания левитации конкретно этого осколка.

За исключением кристалла, в комнате не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Это кое-что говорило о конфиденциальности его истинного пленителя – а эльф крови уже косвенно подтвердил тот факт, что он тут не главный, – а также о личности этой «темной лошадки».

И кое-что из того, что сказал эльф крови, также озадачило Краса. Прямо перед исчезновением эльф крови упомянул «ее», а не «его».

Ее…

– Ониксия… – выдохнул дракон-маг. Да, теперь он знал, кто пленил его. Каким-то образом старшая дочь Смертокрыла выжила. С этого момента все становилось понятным – кроме того, как она проделала этот последний ловкий трюк.

Конечно, она была истинной дочерью своего отца. Она не только продолжила его дело по высиживанию яиц в своем гнезде в Пылевых топях, но и воскресила его роль представителя семьи Престоров, приняв облик леди Катраны Престор в Штормграде для того, чтобы продолжать раскалывать правительство Альянса.

Но, в конечном счете, игра зашла слишком далеко, и ее заговор против короля Вариана Ринна обернулся против нее самой. В конце концов, он и группа храбрецов проследили за ее возвращением в болота и, хотя это и стоило многих жизней, убили ее… или так все считали.

Очень вероятно, что она оказалась достаточно хитра, чтобы обвести Вариана вокруг пальца. Ониксия и ее брат были одними из самых умных представителей драконов, даже если этот гений был направлен не на то, на что следовало. Нефариан даже пытался довести работу своего отца и сестры до конца, создавая хроматических драконов. Его усилия закончились, когда он тоже был предположительно повержен храбрыми воинами, но если Ониксия чему-то у него научилась, то это объяснило бы многое из того, что происходило сейчас в Грим Батоле.

Звук рычания привлек его внимание. Один из дворфоподобных уродцев суетливо вбежал в комнату, будто хотел убедиться, что пленники все еще здесь. Краса он проигнорировал. Вблизи он казался безумной помесью дворфа и дракона, и даже драконоры и дракониды выглядели бы красавцами по сравнению с ним.

Уродец устремился к Кейлеку и осмотрел его как будто изголодавшимся взглядом. Крас не сомневался, что это существо было способно скушать лакомый кусочек живьем – и сделало бы это с удовольствием. Он собрал все свои силы и стал сверлить существо взглядом, пока оно не посмотрело в его сторону.

Руна, выжженная на его лбу, ярко вспыхнула. Постукивая зубами и чавкая, существо выбежало из комнаты.

Крас и не надеялся, что его слабенькое заклинание подействует, он хотел лишь отпугнуть тварь, любым возможным способом. И это сработало, но ослабило его еще больше.