Дэвид Коу - Магистр

— С остальными из вас произошло то же самое? — крикнул Джарид. — Фелан сделал это со всеми вами?

Его вопрос был встречен кивками и криками.

— Так вот что у него было на уме, — услышала Кайлин свой собственный голос.

Джарид посмотрел на нее, и она почувствовала на себе взгляды других магов тоже.

— Он заставляет их вести его войну, — продолжила она, не сводя пристального взгляда с Орлиного Магистра. — Он использует Неприкаянных в качестве своей армии.

— Ничто подобное не возможно, — сказал Премудрый. В его серых глазах стоял страх.

— Терон сказал, что Сартол изменил Проклятие, — напомнил ему Оррис.

Джарид повернулся в седле и взглянул на мага:

— Если то, что они говорят, правда, то он не просто изменил Проклятие. Он изменил саму природу Неприкаянных. Позволить им появляться где угодно, помимо места, где они встретили своих первых птиц, — это одно дело. Но Фелан как-то сказал мне, что Неприкаянные не могут воздействовать на наш мир, по крайней мере, сами по себе. Все они должны действовать как один. Очевидно, Сартол изменил и это их качество тоже.

— Может быть, и нет, — сказал Транн. — Не исключено, что он этого не менял; возможно, он стал настолько сильным, что смог навязать им свою волю и ему удалось заставить их действовать как одно целое.

Джарид вздохнул:

— Даже не знаю, что пугает меня больше.

— Нам нужно вернуться в Амарид, — сказала Кайлин. — Неизвестно, сколько еще деревень пострадало так же, как эта. — Она встретилась взглядом с Джаридом, и ей показалось, что они вновь повторяют разговор, который у них состоялся несколькими днями ранее. — Теперь уже речь не идет о том, чтобы оставить Амарид, — сказала она ему, словно реагируя на то, что он сказал. — Сартол может добраться до нас где угодно, поэтому мы должны уничтожить его.

Орлиный Магистр кивнул:

— Если нам удастся.

— А мы, Орлиный Магистр? — спросил мужчина, стоящий перед ними. — Что нам делать?

Джарид с грустью поглядел на него, а затем посмотрел на остальных, стоящих неровной колонной.

— Мы можем заняться вашими ранами, — наконец, ответил он. — Ну, а потом… даже не знаю, что вам сказать. Мы сделаем все, чтобы отвоевать для вас ваш Отрог. Но пока мы этого не сделаем, вам придется самим заботиться о себе или найти где-нибудь поблизости деревню, которая предоставит вам кров и еду.

Орлиный Магистр начал было слезать с коня, за ним — Кайлин и все остальные, но женщина остановила их.

— Поберегите свою силу, Сыны Амарида, — сказала она, повышая голос так, чтобы ее спутники тоже слышали, — и направляйтесь как можно скорее в город Первого Мага. Среди нас есть целители, которые смогут заняться нашими ранами. Я и сама — целительница. Вы нужны стране гораздо больше, чем нам.

— Вы уверены? — спросил Джарид, даже не скрывая, насколько ему не терпится тронуться в путь.

— Езжайте. Да хранит Арик вас и ваших спутников.

Джарид опустил голову, словно кланяясь ей:

— Да хранит он и вас всех тоже, добрая женщина. И пока столь мужественные люди, как вы, продолжают жить в нашей стране, врагу никогда не победить.

Женщина покраснела.

— Езжайте, — повторила она. — Нанесите удар ради всех нас.

Орлиный Магистр подал знак, и отряд дружно повернулся и начал свой долгий путь в Амарид.

Перед ней прошли столь многие. Она была одной из последних, и хотя Сартолу было известно о ней и он ненавидел ее так же, как остальных, она была гораздо менее важна по сравнению с остальными. Первым был Фелан, конечно; Сартол бы иначе и не поступил. И было видно, что предатель получал удовольствие от страданий Передура. Но, хоть сначала он мстил другим, Ронуэн ничуть не сомневалась, что и ее время придет. Ей оставалось только ждать.

Она вернулась в места, где встретила свою первую птицу. Стояла ночь, и она видела лес Тобина. Она слышала отдаленный шум волн реки Четырех Водопадов и крик рогатой совы. Если бы она как следует постаралась, она смогла бы даже представить прикосновение прохладного весеннего ветерка к своей коже. Но она не могла ни двигаться, ни говорить. Она поняла кое-что из того, что делал Сартол, и знала, что он мог отправить в атаку лишь одного из них в любое время, но в то же время он был в состоянии помешать остальным предупредить кого-либо. Таким же образом, каким он творил это с ней.

Она как-то сравнила свои ощущения, когда была Неприкаянной, с теми, которые возникали, когда она была заточена в своем церилле, словно в тюрьме из света. Но этот образ никогда не казался столь уместным, как сейчас. То, как она раньше чувствовала себя, когда просто была заточена в церилл, не шло ни в какое сравнение с тем, что она ощущала сейчас, словно была ранним цветком, закованным в лед поздней зимней бурей. Она оказалась совершенно бессильна.

Но дело было не только в этом. Ибо, хотя она ничего не могла сделать, она видела все. Все, что видели ее собратья духи, все, что видел Сартол, доходило также и до нее. Когда Фелан напал на рыбацкую деревню, которая была его родиной, и стал сжигать дома и устроил резню, убивая мужчин, женщин и детей, она переживала все это так, словно сама убивала. А после того, как Фелан закончил, она оказалась в другой части леса Тобина, наблюдая, как Передур уничтожал деревни, находящиеся неподалеку от места, где он встретил первую птицу. Затем она очутилась на Северной равнине, погрузившись в сознание еще одного призрака, а потом попала на Изумрудные холмы. Места действия продолжали меняться на протяжении всей ночи, но видения были одинаковыми. Люди умирали, дома горели, а виноваты в этом были Неприкаянные.

Сартол в первую ночь не пришел за ней, а когда, наконец, появился дневной свет, занимая все ее зрение, она знала, что спасена на несколько часов. Сартол изменил Проклятие Терона ради своих целей, но он не смог изменить его до такой степени. Он мог заставлять ее нападать в течение дня, но сам становился на это время слепым, так же, как и она. Поэтому Сартол просто контролировал ее и остальных, ожидая заката, чтобы продолжить свою войну. Но даже когда опустилась тьма, ее очередь не пришла. Их было столько по всему Тобин-Серу, а она ничего не значила в его жизни. Она даже еще не училась магии, когда он погиб.

И все-таки в конце концов он пришел за ней, так же, как он приходил за другими. На миг она оказалась вообще не способной двигаться, а в следующее мгновение — уже шла, а в голове у нее звучал голос Сартола.

— Твоя очередь, маг, — насмешливо сказал он.

«Я буду сопротивляться тебе. Тебе придется заставлять сделать меня хоть что-нибудь».

Ее сознание наполнилось смехом, который грохотал, как гром в горах, до тех пор, пока ей не стало казаться, что она сейчас закричит от ужаса.

— Я уже принуждал магов, которые при жизни были сильнее, чем ты во много раз. Я подчинил себе Фелана. Почему ты думаешь, что сможешь противостоять мне?