Анатолий Герасименко - Тотем Человека

Он перевел дух и закончил:

— Ступайте, Тотем с вами. Очень надеюсь, что он вам поможет.

Саша встала, едва не опрокинув стул. Пошла к выходу. 'Хорошо бы сейчас в обморок хлопнуться, — думала она. — Чтобы вспомнил, говнюк, как с женщиной разговаривать. Я бы на полу лежала, бледная и интересная, а он бы мне в лицо из стакана брызгал и не знал, что делать… Хотя черта лысого — оставил бы валяться, только фельдшера бы вызвал и дальше с бумажками своими играться стал… Сволочь'.

— Кравченко! — окликнул ее Майор.

'Ну что еще…'

— Слушаю, — она обернулась.

— В вас тогда кто стрелял? Консьерж?

— К-консьерж.

— Почему?

Саша закусила губу.

— Ильин захотел по нужде. Он стал… стал мочиться у стены дома, и консьерж это увидел.

— И открыл огонь?

— У него была 'Черемуха'

— Вам не показалось странным, что вместо бабки-божьего одуванчика в обычном панельном доме дежурит мудак с газовым оружием?

Саша помедлила.

— Вот с него и начните, — посоветовал Майор. — Странно, что вы еще не допросили управдома. Это был бы первый, по-моему, самый очевидный шаг.

Саша неуверенно кивнула.

— И проваливайте уже с глаз моих, — усталым, севшим голосом попросил Майор. — Сил никаких с вами нету… великолепная.

Оказавшись у себя в кабинете, Саша заперла дверь, подошла к окну и прижалась к стеклу лбом. Особенно жаль было звания. Премия-то — черт с ней, смешно даже. 'Лишаю премии'. Да хоть всю зарплату забирай, боров жирный. Я мужняя жена, меня Боб кормит. Хотя какая я теперь жена. Изменщица, грош цена такой. Ладно, подумала она. Ладно, знала ведь, на что идешь. И погоны потерять можно, и мужа, и еще дешево отделаешься, если на зону не загремишь. Впрочем, на зону — это вряд ли. Лео отмажет. А вот опозориться на всю жизнь — это как два пальца об асфальт… Ладно. Хватит пороть горячку, надо сесть, успокоиться, придумать выход (лучше два или три выхода), а потом… потом ехать к Лео. Сейчас три двадцать. До Лео ехать сорок минут, а рандеву в пять. Значит, на придумывание выхода у меня целый час времени.

Она села за стол, положила перед собой чистый лист бумаги, подперла голову руками и стала думать.

Вариант номер один. Сдать Черного Майору. Это конец. Черный поймет, что она его предала, и не простит. Ему даже не надо применять свой жуткий дар, достаточно просто рассказать всю правду на допросе. Ему-то что, он все равно, считай, что в тюрьме окажется. Терять нечего. А Саше в этом случае не поможет и Стокрылый. Если даже захочет. Может ведь и не захотеть: она в этом случае и его сдает, не только Черного.

Вариант номер два. Придумать какую-нибудь детективную, мозголомную версию случившегося. Это интересно, но вряд ли эффективно. Потому что, как ни крути, Черному удалось сбежать очень просто, прямо-таки образцово-показательно просто, и сразу видно, что рыльце у Саши в пуху по самую переносицу. Единственный способ выкрутиться — передать кому-нибудь дело Черного. А потом — ловко, незаметно пустить незадачливого преемника по ложному следу. Да только не держат дураков в Отделе, вот беда… Сложно. Очень сложно это будет провернуть. Но обдумать стоит — и сюжет возможного детектива, и кандидата на роль шерлока-холмса.

И — last but not least — ничего не делать. Так будет лучше для всех. Но недолго. До конца месяца. А там — погоны долой, с работы, скорее всего, тоже долой, и, ясен пень, Майор кому-нибудь толковому расследование поручит. Либо сам всем этим дерьмом займется. Это — тоже конец, конец карьере, конец семейной жизни… но, по крайней мере, конец не такой скорый и жуткий. Что хорошо — она будет чиста перед Стокрылым, и Стокрылый сможет ей помочь. Кстати, сколько там до конца месяца? Саша взглянула на календарь, и ей захотелось подпрыгнуть, как кошке при виде змеи, с места вверх на всех четырех лапах. На дворе стояло двадцать третье число. Так проклятый хряк дал мне всего неделю? Нет, серьезно — неделю?! Да это ведь… да он все знает, потрясенно подумала Саша. Просто хочет со мной поиграть, поглядеть, что я буду делать. Сука. Нет, какая сука… За неделю мне не успеть ничего. Ни-че-го. Хотя нет, погодите-ка. Если бы Майор знал правду, он бы не дал не ни хрена времени — ни недели, ни дня, ни часа. Он бы просто вызвал меня в свой вонючий кабинет, как сегодня. Только там ждали бы двое прапоров-крыс и маленький шприц с волшебной жидкостью, от которой бы я преисполнилась доверия и любви ко всему миру, и ответила бы на все-все-все вопросы, а потом придумала бы еще вопросы, самостоятельно, и ответила бы на них, а потом стала бы лезть к Майору и крысам обниматься, по очереди… впрочем, к этому времени меня, вероятно, заковали бы в наручники.

'Надо все рассказать Лео, — беспомощно подумала она. — Лео точно придумает, что делать. В конце концов, он может просто увезти Черного из страны… если уже не увез… что он, кстати, с ним делает, зачем ему Макс? Так и не сказал… Надо, надо разговорить Лео, объяснить, что ситуация — серьезная, серьезней некуда, что он под угрозой, что я сама под угрозой. Он поймет'.

Перед ней все еще лежал бумажный лист, такой же чистый, как и полчаса назад. Саша шмыгнула носом и достала телефон. Новый, дешевый, который пришлось купить вместо того, что потеряла. Если потеряла, конечно. Впрочем, об этом лучше не думать, и так проблем хватает.

Стокрылый долго не отвечал. Гудков десять, а то и пятнадцать. Потом в трубке сочно щелкнуло, загудело. Стокрылый с раздражением произнес:

— Потом перезвоню. Не мешай.

И отключился.

Саша обвела глазами комнату. Вроде бы, ничего не изменилось. Мир притворялся таким же, каким был несколько секунд назад. Лео впервые в жизни ей нагрубил. Но ей надо было связаться с ним, тотчас же, немедленно! Он был ей нужен, нужен, как никто никогда в жизни. 'Должно быть, спутал номер', - безумно подумала Саша, вновь терзая телефон. Снова гудки — долго, долго. 'В данный момент абонент не может ответить на ваш звонок', - сообщила невидимая стерва. Саша набрала номер опять, снова выслушала голос роботессы, снова набрала… Стокрылый принял вызов на восьмой раз.

— Я же сказал, занят! — гаркнул он. — Чего тебе?

— Лео, т-ты что, как бы, — сказала Саша. Голос ломался, не слушался. — Это же я.

— Ну, слышу, — сказал Стокрылый, уже немного мягче. — Чего трезвонишь, перезвоню скоро. У меня дела сейчас. Что-нибудь срочное? Мы ведь встречаемся сегодня, нет?

— Да, — сказала она.

— Что — да? Срочное у тебя что-то?

— Нет.

— Полтора часа потерпит?

Саша помолчала. В трубке был слышен какой-то надсадный гул. Неприятный, тягучий звук, непохожий на обычные телефонные помехи. И еще — она могла в этом поклясться — кто-то тихо рычал. Утробно и страшно, как рассерженная кошка. Огромная кошка.

— Ну? — спросил Стокрылый. — Давай побыстрее.