Константин Соргунов - Корпорация цветов

— Но ты… — бессильно закричал мистер Джонс, срывая голос, — но я создал тебя! Я, я!

— Неправда. Той, мёртвой Зои вы только изуродовали тело и в большей степени душу. Но ни меня, ни других дрэев вы не коснулись. Мы родились на чужой, не завоёванной вами земле. И мы её дети. А вам остаётся только этот небоскрёб. Я возвращаюсь домой.

— Нет, Зои, нет, — замахал руками мистер Джонс. — Твой дом здесь, клянусь, он здесь! Там вы чужие, там чужая ты, Зои! Тот народ, мой народ ненавидит тебя! Он отвергнет тебя, так, как когда-то отверг и нас с братом!

— О, — усмехнулась я, — так когда вы вынашивали планы по созданию новой колонии, вы больше опирались на собственные старые счеты, нежели на наше благо?

— Они не примут тебя, — бормотал старик, не слушая меня, — о, да, я знаю, поначалу они будут приветливы и радушны, а потом опутают вас колючей проволокой и заставят до конца дней гнуть спину на самой тяжелой работе!

— А разве вы делали не то же самое? — пожала я плечами. — По крайней мере они не требуют от нас поклонения и не превращают в живые машины. А непосильный труд… Кому как не вам известно, насколько велика наша выносливость.

— Зои, я запрещаю тебе, — завизжал мистер Джонс, размахивая руками на уровне моей груди. — Я запрещаю!

— Идите к черту, — процедила я сквозь зубы, крепко беря старика за запястья. Отодвинув его в сторону, я подошла к самому стеклу и со всей силы ударила по нему кулаком. Как ни странно, стекло выдержало удар, только с разбитой части со звоном откололся и упал на пол ещё один кусок.

Старик грузно опустился в кресло и сидел там, судорожно ловя воздух широко раскрытым ртом. Он буравил меня ненавидящим взглядом и потирал переносицу высохшей как плеть рукой.

— Придут и другие, — бормотал он, раскачиваясь взад и вперёд, — она, что, думает, одна такая? Нет, матушка, шалишь, придут и другие. Я позову и придут, никто, не один не откажется придти. А потом мы запустим последнюю волну Амеко и создадим нашу колонию. Нет, никто не откажется придти. Никто!

— Что означает "Кратц"? — спросила я, идя к выходу. Слово казалось знакомым, очень знакомым, но я никак не могла вспомнить его значение.

— А это тебе должно быть виднее, что такое Кратц, — змеиным голосом прошипел мистер Джонс, и, убедившись, что я уже ухожу, закричал мне вслед: — И пошла вон! Вон пошла!

Я спустилась по лестнице к нулевому этажу, прошла по коридору до спусковой комнаты и быстро набрала нужную цифровую комбинацию. Добраться до двадцать седьмого этажа можно было только сделав пересадку во втором блоке. Ну что ж, оставалось надеяться на то, что второй блок не вышел из строя.

Во время спуска я полностью расслабилась и задремала на несколько секунд. Когда раздался щелчок, предупреждающий о скорой остановке, я схватилась руками за рукоять в потолке и, когда силовое поле исчезло, плавно опустилась на ноги. Выйдя в коридор, я прислонилась к стене, закрыла лицо руками и наклонила голову. Мне надо было подумать. Серьёзно подумать.

Меня зовут Зои Карнатчи. Я дрэйка, мне двадцать два года. Я родилась и выросла в Санкт-Петербурге, и я люблю, очень люблю этот город. Я не в меру робкая, очень пугливая, нервная, я боюсь высказывать собственное мнение и больше всего хочу, чтобы вокруг меня было тихо и спокойно. Мой прототип, Зои Карнатчи родилась в городе Эридэ и в возрасте двадцати восьми лет была уничтожена в рамках проекта "Амеко". Информация о её ДНК, как и информация о ДНК тысяч других дрэев была передана в другой мир на террагерцовой частоте, с тем, чтобы некоторые живые организмы начали выращивать белок на основе полученной информации. Для такой передачи был использован мощнейший источник энергии, выстроенный неподалёку от города Эридэ древними мастерами, предками народа аяснов. Ретранслятор отправил сигнал между мирами и полностью передал необходимую информацию. Эта информация была сфокусирована в лесу, находящемуся в ста десяти километрах от Петербурга. Целая экосистема была поражена чужеродными частицами, которые формировались в инфицированных организмах подобно опухоли. Получив первоначальный строительный материал, новые клетки начинали развиваться по собственным законам, которые им диктовал ретранслятор. Особые электромагнитные волны стимулировали биологические процессы, запуская многочисленные механизмы, работающие по принципу быстрой эволюции. Поначалу клетки формировались в подобие простейших, потом получали новую волну от ретранслятора и образовывали в себе зародыш новой, более сложной жизни. И так, раз за разом, поколение за поколением происходило развитие принципиально новых существ, которые постепенно трансформировались во взрослых особей Аидрэ-дэи. Но и это не было окончанием процесса, потому что только третье поколение дрэев было полностью жизнеспособным, на него, собственно, и была сделана главная ставка "Амеко". Я принадлежала именно к третьему поколению.

Основным постулатом проекта "Амеко" являлось утверждение, что человек ли, дрэй или кто угодно, наделенный разумом рождается на свет таким, какой он есть. Нет ничего приобретенного кроме модификации тела, сознание же обладает только врождёнными качествами. О психологии, становлении личности и чем угодно, связанном с жизнью разума ни дрэи, ни их хозяева не имели ни малейшего понятия. Они просто сделали ставку. И проиграли.

С точки зрения техники всё прошло гладко. Экосистема породила целый легион существ, которые вынашивали в себе плод с уже вшитой в него ДНК следующего плода. Первое поколение дрэев было полностью обречено. Люди, которые столкнулись с принципиально новым видом, повели себя агрессивно и уничтожали Аидрэ-дэи массово, не задумываясь о последствиях. Выжившие дрэи были помещены в специальные лагеря, где в течении многих лет подвергались различным исследованиям и диагностикам. В заключении они родили следующее поколение, условия для которого были уже более приемлемыми. Многочисленные кампании (в том числе и иностранные), ратовавшие за свободу дрэев, постепенно добивались своего. Наступила своеобразная оттепель, когда к новым жителям планеты начали относиться с изрядной доли сочувствия. На свет появилось следующее поколение, которое, собственно, и должно было выполнить заключительную фазу "Амеко".

Потом было много важных событий, каждое из которых могло быть поворотным в судьбе всего человечества. На нас открывали сезон охоты, объявляли вне закона, снова проводили исследования, и, наконец, провели полную перепись и зарегистрировали каждого дрэя. Нам даже дали российское гражданство, хотя некоторые предпочли уехать отсюда подальше. Вот, собственно, и всё. Никаких завоеваний. Никаких захватов. Мы просто не знали, понятия не имели, что делать. У нас не было ни памяти, ни личностных качеств, которые накапливаются на протяжении первых десяти-пятнадцати лет жизни. Это и было первой главной ошибкой проекта "Амеко".