Константин Ганин - У людей судьба цветов. Сборник стихов

Я на сиреневой волне
Молюсь и солнцу, и луне.
Запутав истинных Богов,
Вторгаюсь в перья облаков.
Копаюсь в них, ищу мотив:
«Что возлюбить, чтоб выдать стих?
Не плач про власть и о больном,
А только свет и радость в нём?»
Мне с облаков: «Забудь врагов.
Чтобы судить, кто ты таков?
Носи глаза, чтоб видеть птиц.
Люби со слов, не зная лиц.
Работай больше, ешь во вкус,
А будет трудно – я спущусь».
Я на сиреневой волне
Молюсь и солнцу, и луне.
Лежу, забросив все дела,
Пункт номер раз – не видеть зла.

Ко мне заходила весна,
На птицу ворчала:
«Весь день ни покоя, ни сна,
Чуть свет – всё сначала».
Я их как сумел помирил:
Ей – снега, той – проса.
А ночью всё то позабыл,
С добром спится просто.
В окно мне стучали дожди:
От ветра устали.
Окошко открыл да впустил,
Напрасно? – Едва ли.
Их ветер вконец замотал —
В слезах подоконник.
Разгульный обратно их звал:
Скучает, разбойник.
Я вышел: «Подуй на меня.
Скулишь, знать, не сладко».
Он сухо лизнул, обласкал,
Как добрая шавка.
Принёс мне морской солонок,
И как не развеял?
Наплёл больше трёх коробов.
А что я? Я верил.
Ко мне заходила судьба,
Ругалась на смелость,
Она её, дескать, ждала,
Но как-то не спелось.
Теперь вот придётся свернуть,
Пройтись по знакомым.
Ну что же, показывай путь,
Пора, знать, из дому.

Я говорил так мало слов,
Что полуночные сады
Соткали в запахе цветов
То, что во мне искала ты.
Я доверял сокрытый смысл
Любви сиреневой волне.
Тот сладкий дух древесных звёзд
Всё пояснял тебе и мне.
Я не слагал красивых фраз,
В ту пору сдержан был и юн.
Тогда бы знать, что жизнь сейчас,
В ней жарок май, а не июнь.
Во взгляде чувство растворял,
Цедил и пил твою любовь.
Был слишком мал, не разобрал,
Что у людей судьба цветов.

Томит Волга зла,
Не в свой сезон жаркая.
И трава под ветром
На бетон стелется.
Ну чего ты злишься?
Тишины жалко, а?
Подробила Солнце,
Рябь искрой мечется.
Да кончай уж биться,
В берега шлёпая.
Не уйду без ласки.
Тут легко дышится.
Ты в зелёном вышла?
Ай волна новая!
Молодая, звонкая,
Да боль слышится.
Ну не звал твои я
Берега пресными,
То зимой приснилось.
Ты во льдах, сонная.
Не ревнуй, что морю
Гнал слова лесные.
Там слеза со вкусом
И волна томная.
Не сердись, я с детства
Лишь тобой каянный,
Мне, дитю, тревоги
Из души вымыла.
И не бей волною,
Тут оскал каменный.
Перетёрла землю?
До песка выела?
Ну чего ты злишься?
Все слова сказаны.
Не уйду с грехами.
Мне ль с такой ношею?
Расскажи мне лучше,
Кем волна названа?
Говори погромче,
Звук ушёл в прошлое.

Под моими подошвами
Мысли горят,
Я сбиваю свой шаг,
Разбиваю их ряд.
Пусть рваньём остаются
На теле земли,
Раз я их передумал —
Они не мои.
Надо мною в весеннем
Загуле звезда.
Она топит лучами снега.
И вода
Просочи́т все тревоги
Сквозь корку земли,
Чтобы те, кто за мной,
Тоже думать могли.
Свои мысли и страхи
Втирали в асфальт.
Небо ждёт их любви —
Пусть о ней говорят.
Только радость взмывает
Сквозь ткань облаков,
Потому что весна,
Как всегда, про любовь.

Я вдыхаю след дождя,
Вижу в каплях россыпь звёзд.
Буду верить, что не зря
Я живу так не всерьёз.
В тонком вкусе тишины,
В неразобранных словах
Мысли тягот лишены,
Лёгок дух в моих мирах.
Я смотрю на бег людей
И не вижу в нём себя.
Тот не мой поток страстей
Отмирает, уходя.
За витриной громких слов
В людях тают их мечты.
Выбираю снов улов
Из доступной простоты.

Снова хмарь на дворе.
На мой парк надвигается осень.
На берёзе повисла листва
В ожиданье паденья.
Сквозь провисшие тучи
Холодная, стылая просинь
Не сулит ни тепла, ни забав,
Ни от скуки спасенья.

Налетевший порыв
Набивает в лицо мелкий дождик,
А потом развернётся подлец
И намочит мне плечи.
И пускай сумку тянет
Разлапистый да́реный зонтик,
Эта сырость в лицо,
Как не что от осеннего лечит.

Я бегу между клумб,
Что, забывшись, отдались цветенью,
Не в сезон разукрасив
Беспечными красками чахлость.
Отыграв на палитре
И дав аромат дуновенью,
Они выполнят долг:
Увядая, дарить людям радость.

Я бы рыжую взял и выпорол.
«Кто мне Родину жёлтым вымарал?»
Сквозь подсолнухи в мир простуженный
Мчу как бешеный, словно к су́женой.

Титьку времени слил бы иродам,
Осень рыжую бранью вымотал:
«Кто тут ба́ловал? Кто размазывал?
Я вчера ещё лето праздновал.»

Нет, не верю я в краски яркие.
Ты затеяла игры гадкие.
Зелень вымоешь – грязь останется,
Отколы́шится, отбурья́нится.

Знаю, игры те лишь мгновения,
Но ты, подлая, в настроение,
В листья жёлтые, в листья красные,
Всунешь ласково грусть атласную.

Вот за это бы я и выпорол.
За подлог такой «стервой» выругал.
Так ведь рыжие тем и славятся:
«Душу вымотать, чтобы нравиться».

Я прилетел на родную планету.
Мёрзлые степи вокруг космодрома.
Тихо. Спокойно. Давно я здесь не был.
Поземь шуршит мне: «Ты дома, ты дома».
К солнцу мой путь без посадочных линий,
Машет туземец на старой телеге.
Воет мотор стапятидястисильный,
Луч, пробиваясь, звенит в человеке.
Я прилетел на родную планету.
Где-то в багажнике гусь и салаты.
Праздник начнётся как только доеду.
Ветер собакою трётся: «Мы рады».

Скользнуть бы в детство
По снежной корке,
И с той девчонкой
Проехать с горки,
В пятне фонарном
Считать снежинки.
Для мамы с папой
Лепить картинки…

Я в следующий год забираю мечту:
Забраться куда-то поверх облаков.
Не брать с собой то, что не важным сочту,
Забыть про заботы, долги, дураков.
Я сяду на выжженный солнцем валун,
Закрою глаза, чтобы мысли ловить.
И ветер, извечный рассказчик-баюн,
Навоет мне сказку «где жить, как любить».
Я буду не знать, что мне нечем дышать,
Я буду не помнить про сон и еду.
Под ветра напевы возьмусь я писать
Со вкусом, неспешно, не на бегу.
Ко мне прилетит говорящий орёл.
Он будет безмолвным и очень большим.
Посмотрит на рукопись: «Ветер наплёл?
Ему всё не видно. Махнём до вершин?»
Я струшу, наверное. Он улетит,
Сказав, что вернётся, когда захочу.
А ветер продолжит, шепнёт, загудит.
Чудесная сказка. Как есть запишу.