Мэрион Брэдли - Лесная обитель

– Надеюсь, у нее есть родственники-мужчины, которые смогут позаботиться о ее детях, – продолжала Кейлин.

– У моего отца нет сыновей, – сказала Эйлан. – Однако если Маири понадобится помощь, Синрик будет заботиться о ней, как брат родной.

– Разве он не сын Бендейджида?

– Приемный сын. Мы росли вместе, и он очень привязан к Маири. Сейчас он уехал на север страны.

– Я слышала кое-что о вашем Синрике, – сказала Кейлин, и Эйлан с любопытством подумала, что именно известно жрице. – А твоей сестре и в самом деле понадобится помощь родных.

Эйлан проснулась среди ночи от неистового завывания и грохота, сотрясавшего весь дом. С запада налетел ураганный ветер, который не стих и к утру, и деревья раскачивались и гнулись под его бешеными порывами. В некоторых местах ветер сорвал с крыши несколько охапок соломы, но сам дом лишь постанывал и сотрясался при каждом новом шквале, от которого могла бы развалиться и более крепкая постройка. Дождь по-прежнему лил не переставая, но Кейлин не хмурилась, глядя на ливень.

– Говорят, с побережья в глубь страны движутся какие-то разбойники, – объяснила жрица, когда Эйлан поинтересовалась, чему она радуется. – Если все дороги размыло, они сюда не доберутся.

– Разбойники? – испуганно переспросила Маири. Однако Кейлин больше не стала ничего объяснять, сказав только, что разговорами о зле можно накликать беду. К вечеру ветер немного поутих, и теперь только лил проливной дождь. Казалось, в мире больше не существует никаких звуков, кроме размеренного стука падающих с неба струй. Речушки и искусственные водоемы вышли из берегов. К счастью, под навесом возле дома оставалось еще много дров. Очаг в комнате весело пылал. Кейлин развернула небольшой музыкальный инструмент и, держа его в руках, как ребенка, села у огня. Эйлан никогда еще не видела, чтобы женщина играла на арфе; в детстве ее не раз наказывали за то, что она трогала арфу Арданоса, своего дедушки.

– Да, среди нас есть и женщины-сказительницы, – объяснила Кейлин, – но я играю только для себя. Думаю, Дида тоже станет сказительницей.

– Ничего удивительного, – с тоской проговорила Эйлан. – Она поет замечательно.

– Ты завидуешь, дитя мое? Но музыкальные способности – это не самое главное. – Жрица нахмурилась, задумчиво глядя на Эйлан, потом все же решилась и спросила: – Тебе известно, что ее по ошибке избрали вместо тебя?

Эйлан смотрела перед собой, вспоминая, как в детстве она часто играла в жрицу. Ей припомнилось и видение, которое предстало ее взору, когда мантия Лианнон окутала плечи Диды.

– Тебе разве не приходила в голову такая мысль, малышка?

Эйлан молчала. Да, она с детства мечтала жить в Лесной обители, но это было до того, как она встретила Гая. Разве может она быть достойной жрицей, если способна так сильно любить мужчину?

– Ну, тебе незачем принимать решение прямо сейчас, – улыбнулась Кейлин. – Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

Эйлан перевела взгляд на жрицу, и вдруг ее глазам предстало другое видение, четкое и ясное: она и Кейлин вместе, воздев руки к небу, приветствуют луну. Она безошибочно узнала в этих двух женщинах себя и жрицу и только с удивлением отметила, что у Кейлин волосы не темные, а красные, и похожи они друг на друга, словно сестры, а ее собственное лицо стало точно таким, каким она его однажды увидела в лесном озере. «Сестры… и даже больше, чем сестры. Женщины, но не просто обычные женщины…» Эти слова донеслись до нее откуда-то из подсознания.

Вдруг Эйлан с изумлением подумала, что до вчерашнего дня ни разу в жизни не разговаривала с Кейлин. И как когда-то с Гаем, у нее опять возникло ощущение, что она знает эту жрицу от сотворения мира.

Женщины долго сидели у очага. Кейлин играла на арфе. Неожиданно Маири поднялась на ноги и закричала, испуганными глазами глядя на расплывающееся у нее на платье темное пятно. Эйлан и жрица с удивлением посмотрели на нее.

– У тебя уже начинают отходить воды? – спросила Кейлин. – Что ж, милая, дети появляются тогда, когда считают нужным, а не когда удобно нам. Тебе нужно лечь в постель. Эйлан, найди пастуха и скажи ему, чтобы принес еще дров. Затем разожги и вскипяти воду в котле. Маири нужно будет поить горячим настоем, пока все это не кончится, да и нам не помешает подкрепиться.

Давая Эйлан эти поручения, жрица хотела, чтобы девушка успокоилась. Так и получилось.

– Тебе уже лучше? – спросила Кейлин, когда Эйлан вернулась в дом. – Я уже не раз убеждалась, что женщинам, которые сами не рожали, не следует присутствовать при родах. Это только пугает. Однако если ты собираешься жить с нами в Лесной обители, рано или поздно тебе придется учиться принимать роды.

Эйлан сглотнула слюну и кивнула, с твердым намерением оправдать доверие своей наставницы. В течение первых двух часов Маири дремала в забытьи и лишь несколько раз во время схваток вскрикнула от боли, поднимаясь на кровати, словно ей снился кошмарный сон. Эйлан дремала на лавке у очага. Стояла глубокая ночь; струи дождя отбивали монотонную дробь. Кейлин склонилась над девушкой.

– Просыпайся, мне понадобится твоя помощь. Раздуй огонь в очаге и приготовь для Маири настой из листьев лесных ягод. Не знаю, сколько это еще продлится, но ты должна мне помогать.

Эйлан приготовила настой, и Кейлин, склонившись над Маири, которая беспокойно металась на постели, поднесла чашку к ее губам.

– Вот, выпей немного. Это придаст тебе сил.

Маири сделала несколько глотков и затрясла головой; лицо ее исказилось, стало пунцовым.

– Скоро все кончится, моя дорогая, – ободрила женщину Кейлин. – Лежи, не поднимайся.

Боль на время утихла, и Маири, хватая ртом воздух, тяжело откинулась на спину. Кейлин быстро прошептала:

– Эйлан, оботри ей влажной тряпочкой лицо, а я пока все приготовлю. – Она направилась к очагу, потом опять обратилась к Маири: – Смотри, какие красивые пеленки я приготовила для малышни; очень скоро ты прижмешь ее к себе. Или ты думаешь, у тебя родится еще один прелестный сынишка?

– Мне все равно, – тяжело дыша, простонала Маири. – Я только хочу… чтобы это кончилось… а-а… Долго еще?..

– Конечно же нет. Еще немного, Маири, и ты прижмешь к себе свое дитя… ага, вот так, еще немного… Схватки следуют одна за одной; я знаю, тебе тяжело, но это означает, что твой ребенок совсем уже скоро увидит свет…

Эйлан не помнила себя от страха. Маири изменилась до неузнаваемости. Лицо красное, распухшее. Она издавала вопли и, казалось, даже не замечала этого. Вдруг она судорожно заглотнула воздух и, выгнув спину, уперлась ногами в спинку кровати.

– Не могу… о-о… не могу! – хрипло кричала она, а Кейлин все старалась подбодрить ее. Эйлан казалось, что роды длятся уже целую вечность, но солнце только начинало всходить.