Джульет Маккенна - Долг воина

Мы уже дошли до конца пристани, дальше лежали лодки, оставленные на сухом песке отливом. Мы молча повернули обратно. Скрестив руки на груди, мы шагали в ногу, погруженные в мрачные раздумья.

— «Умно» и «Ден Таснет» — это не те слова, которые ты часто используешь вместе, — заметил я после долгого молчания.

— Точно. — Мисталь посмотрел на свои руки, крутя кольцо — символ верности императорскому правосудию. — Они марионетки, ставлю на это свою клятву.

— Но кто дергает их за ниточки? — сердито спросил я. — Вся эта история дурно пахнет.

— Поэтому я и хотел тебя предупредить, — мрачно изрек Мисталь. — Моя клятва должна защищать тех, кто поступает честно, а не прикрывать того, кто использует закон вместо ширмы для собственной злобы.

— Давно ты об этом знаешь?

— Меня попросили составить доклад накануне праздника, что меня и насторожило. Никто не смог бы найти решающий аргумент за такой короткий срок. Наверняка это был тактический ход для заметания следов.

— Но кто-то готов за это платить, — сказал я. — Если ты говоришь, что все клерки и адвокаты получили тот же гонорар, стало быть, кто-то потратил изрядный мешок золота.

— И сейчас они уже не боятся, если что-нибудь вылезет наружу, — заметил Мисталь. — Они уверены в себе, а это означает, что кто-то уже давно нанял архивариусов и адвокатов, и те уже давно над этим работают.

— Адвокаты не нарушат тайну, но куда ходят архивариусы и клерки, чтобы промыть горло от библиотечной пыли? — поинтересовался я.

— Кто вложил идею судебного спора в голову сьера Тор При-миналя? — вопросил Мисталь. — И Ден Ренниона, Ден Домезина и Ден Мюре, причем всем сразу? Я мог бы поверить в одного смышленого клерка, которого осенила такая мысль. Два клерка? Возможно, в очень близких Домах. Но когда в последний раз Тор Приминаль и Ден Реннион вместе над чем-то работали, а? Бьюсь об заклад, когда создавали твою проклятую колонию. Четыре Имени, одновременно идущие в суд, все клерки в городе, посланные бегать по архивам, и все нанятые адвокаты? Тебе понадобится твоя девушка-игрок, чтобы высчитать шансы против того, что это — случайность.

Боль кольнула меня при столь пренебрежительном упоминании Ливак. Я ожидал, что наши старшие братья, Хенси и Риднер, будут настроены против нее, но все-таки надеялся, что Мисталю она понравится. Я посмотрел на брата.

— Ты говоришь, эта новость вот-вот выйдет наружу?

— Что завтра Д'Олбриот будет по уши в конском навозе? Ты знаешь, на что похож этот городишко, Раш. — Мисталь пожал плечами. — Какой-то клерк, какой-то адвокатский посыльный сочтет, что это слишком спелый плод, дабы держать его при себе.

— Зубы Даста, — выругался я. — Я у тебе в долгу, Мист, и сьер тоже. Встретимся завтра в судах?

Он остановился в нерешительности.

— Я могу встречаться с братом, но только если ты один. Кто бы за этим ни стоял, он мигом обвинит меня в недобросовестности, если люди увидят, что я говорю с представителями Д'Олбриота без веской причины.

Я кивнул.

— Тогда мы вместе вернемся на более безопасные улицы. Я не могу оставить тебя здесь в твоей славной чистой мантии, чтобы какой-нибудь проходящий разбойник огрел тебя дубиной.

— Только помни, кто тут старший, — предупредил Мисталь.

— А ты помни, что сказала мать в прошлый раз, когда нашла в твоем грязном белье средство от триппера. Я не оставлю тебя возле этих борделей.

Так мы добродушно пререкались всю обратную дорогу до улицы Благолепия, где Мисталь свернул к лабиринту осыпающегося камня и источенного червями дерева, который называется Императорскими судами. Я подозвал наемную двуколку и велел кучеру как можно быстрее доставить меня в резиденцию Д'Олбриота.

— И, возможно, мы найдем здесь что-то интересное, эсквайр. — Усердный молодой человек положил перед Темаром еще одну кипу пергаментов.

— Спасибо, мастер Кьюз. — Темар нашел в себе силы выразить благодарность.

— Зови меня Долсан, — буркнул молодой человек, внимательно перебирая кипу.

— Тогда ты должен звать меня Темар, — с чувством сказал он. — Эсквайр Д'Алсеннен — это слишком официально.

— Сьер любит официальность. — Клерк смахнул паутину с куртки. — Коли на то пошло, не пора ли тебе уже быть сьером Д'Алсенненом?

Темар откинулся в кресле, положив руки на круглые подлокотники.

— Мне?

Долсан продолжал сортировать документы.

— Ты — старший мужчина Имени, а значит, имеешь право предлагать себя на этот пост, поскольку других претендентов нет.

Юноша натянуто рассмеялся.

— Что касается меня, то сьером навсегда останется мой дед.

— А как насчет всех остальных? — спросил Долсан, склонив голову набок.

— А при чем тут все остальные? — удивился Темар.

Долсан поднял руки, чтобы защититься от раздражения в словах юноши.

— Это такой необычный случай: Имя, сведенное к одному человеку. Мы пытаемся найти прецедент в архивах.

— Мы?

— Сьер и я, — объяснил Долсан. — И клерки из других Домов вскользь говорили об этом. Мы встречаемся в судах, в архивах, иногда распиваем пару бутылок вина после долгого дня.

Разговор за теми бутылками должен быть скучным до одури, подумал Темар. Но возможно, и нет.

— У тебя есть друзья в других Домах, которые могли бы помочь нам проследить людей в моем списке?

— Наверняка, — кивнул Долсан. — Но будет легче, если мы сможем точно указать эпоху и Имя, которые нас интересуют.

— Конечно.

Темар склонился над мятым, выцветшим пергаментом, а Долсан перевернул потрепанные листы, принесенные из пыльного сундука. Их мягкое падение нарушило глубокую тишину изысканной комнаты. Стены от пола до потолка были увешаны полками, но богатая вышивка занавесок на высоких окнах смягчала строгость толстых кожаных томов. На роскошном зеленом ковре с золотыми узорами стоял широкий стол, отполированный до великолепного блеска, в окружении модных кресел с подушками в цветах Д'Олбриотов, а несколько ламп в центре стола были готовы в любую минуту пролить свет. Единственной частью стены, не занятой книгами, был черный мраморный камин с зеркалом в золоченой раме над каминной полкой; свежие летние цветы пламенели в нем вместо огня. Лишь одна несообразная нота звучала диссонансом в этой гармонии вкуса — штабель темных пыльных сундуков с документами, причиняющий неудобство всем, кто хотел обойти вокруг стола.

— Возможно, здесь что-то есть, — сказал Темар через какое-то время. — В этой описи драгоценностей госпожи Одали упоминается серебряная брошь с малахитом. Она досталась ей как часть наследства от тети Тор Приминаль, которая умерла бездетной. У нас не хватает похожей броши, и женщина, которой она принадлежала, была из семьи, обязанной Ден Феллэмиону.