Ниамару - Стрелы судьбы

Они вошли в терем, она выпустила его руку, и он растерянно застыл, беспомощно глядя на нечеловечески красивое созданье. Он даже к стыду своему отступил на шаг, когда она к нему приблизилась. Но она лишь со снисходительной лаской улыбнулась и тряхнула головой — длинные косы рассыпались свободным серебряным ливнем. Прохладные ладони нежно сжали его лицо, тонкие пальцы зарылись в его мягкие кудри.

— Велена, тебе не кажется, что ты должна мне кое-что объяснить. Кто ты? — проговорил царевич, ощущая себя совершенно потерянным.

— Твоя жена, разве что-то еще имеет значение? Ты говорил, что вся проблема в том, что я некрасива. Что ты думаешь теперь?

— Я хочу знать, что происходит.

— Позже поговорим, у нас осталось меньше часа, — в ее голосе появились металлические нотки.

— До чего?

— На рассвете я снова стану кикиморой.

— Кикиморой или самой собой? Какая ты на самом деле?

— Не имеет значения, хватит болтать, мой мальчик! — синий лед сверкнул из-под серебристых ресниц. Она вытянула руку, и Ивана толкнула в грудь невидимая сила. Только что он стоял почти на пороге и через мгновение уже упал на постель. Его окутал серебряный дождь ее волшебных волос, холодные пальцы запечатали ему уста, с которых был готов сорваться новый вопрос. А потом их сменили ее настойчивые губы, властно сминая любые возражения.

Сердце, наконец, перестало рвать уздечку, привязывающую его к груди. Иван больше не чувствовал на себе веса легкого, гибкого тела. Он открыл глаза и приподнял голову. Велены не было рядом, он нахмурился и окликнул ее. Дверь из соседней комнаты отворилась и в спальню вошла кикимора в зеленом сарафане.

— Ну как, все, что ты мне только что тут простонал все еще в силе? — насмешливо спросила она.

— Велена, кто сделал с тобой это?

— Что "это"?

— Чья рука повернулась превратить тебя в кикимору? Скажи мне, я убью этого мерзкого колдуна! — запальчиво пообещал царевич.

Она покачала головой.

— Какой ты стал смелый! А с чего ты взял, что не наоборот — кто-то дал мне возможность превращаться по ночам в красавицу?

— Хорошо, пусть так, мне все равно. Значит, я найду его и придумаю, как сделать, чтобы это было навсегда.

— Успокойся, это невозможно. Тебе придется смириться, что такой, как тебе нравится, я буду только по ночам.

— Если ты так хочешь, значит, я смирюсь. Но только скажи, что я могу для тебя сделать, и я сделаю.

— Ты хороший мальчик, — улыбнулась она и погладила его по голове. Он смотрел только в ее глаза и не отстранился от ее перепончатой лапки.

— Просто будь всегда таким же честным и чистым душой. Мне больше ничего не надо.

— Велена… — прошептал он.

***

Был уже поздний вечер.

Корвень сидел на берегу реки и курил маленькую ароматную трубочку, задумчиво глядя на простирающийся вдали лес. Он думал о том, как много сюрпризов преподносит жизнь, и чувствовал, что ему стоит еще задержаться. Где-то вдалеке протяжно завыл волк, бередя душу своей тоскливой песней.

— Вот ты где! А я весь дворец обегал! — Иван плюхнулся рядом.

— А чего ты за мной-то бегаешь?! У тебя вон жена молодая. И солнце уже зашло, — ответил Корвень, насмешливо сверкая темными глазами.

— Мне нужно с тобой поговорить, но я не хотел оставлять Велену одну, пока она… ну другая. А ты уже обо всем догадался, да?

— А чего тут гадать-то, — охотник протянул трубку другу.

— Как думаешь, это можно как-то исправить? — Иван втянул в себя ароматный дым, такой табак был только у Корвеня, — Ну чтобы она всегда была человеком.

— А когда на ней кожа лягушачья, она что, не человек что ли?

— Ну, я не это имел ввиду. Но ведь на ней проклятье какое-то, а она мне ничего говорить не хочет. Как же мне ей помочь, а, Корвень? Подскажи что-нибудь. Ты всегда мне советы дельные давал.

— Если не говорит, значит так лучше. Это ее дело. Если ты кого-то любишь, неважно в каком этот кто-то обличье — он всегда останется для тебя любимым человеком.

— Ну да, но… ведь она мучается, наверно, — растерянно протянул царевич, глядя на задумчивое лицо друга. Корвень опять по обыкновению был слегка небрит, но это ему даже шло — впрочем, он это прекрасно знал. Он посмотрел на царевича.

— Если ты сможешь чем-то помочь, она тебе скажет. Наберись терпения. Любовь редко бывает простой.

"И ты тоже это знаешь, Корвень, — подумал Иван, — Теперь точно по глазам вижу, что знаешь".

Но Корвень улыбнулся своей обычной чуть лукавой улыбкой и хлопнул друга по плечу:

— Да не беспокойся ты, Ванька! Подумай лучше, какую красавицу ты каждую ночь обнимать можешь! Такой как она больше на всем белом свете не сыщешь! Ну а что кикимора днем, так это для равновесия и справедливости. Что б жизня шибко медом не казалась, а то зажрешься, Ваньк, судьбу благодарить перестанешь. Да кроме того это ж сплошь и рядом обычное дело — по ночам жена царевна, а днем кикимора, — и он заразительно расхохотался.

— Да ну тебя, Корвень, тебе лишь бы позубоскалить! — отмахнулся Иван, но губы его расплылись в улыбке.

***

И побежали странные дни и удивительные ночи. Днем Иван смотрел в прекрасные синие глаза на лягушачьем лице, и сердце его сжималось от жалости, но ночью оно замирало от немного жуткого ощущения, когда в спальню входило еще более чуждое существо с неведомой силой и нечеловеческой красотой. Но она целовала его, и ее руки и губы подчиняли его себе без остатка, заставляя молить о пощаде на мучительно-сладких небесах.

И была еще радость — Корвень не умчался залетным вольным ветром, как он обычно это делал, а задержался уже на полмесяца. Они много времени проводили втроем. Корвень был единственный, кто смотрел на Велену, словно видел перед собой обычную женщину, а не кикимору, да и ее сребровласый облик не смущал его так, как царевича. Но у Ивана не шли из головы мысли, как бы прервать этот жуткий круговорот превращений его жены. Он заметил, что она никогда не оборачивается на его глазах, всегда уходит куда-нибудь в укромное место. И Ивана захватила навязчивая идея увидеть это. Но все его попытки, даже тайные, пресекались Веленой. Она сказала, что не хочет, чтобы он видел это отвратительное зрелище. Но однажды ему все же это удалось. Арианна и Константин собрались на родину принцессы. Тамошняя родня тоже хотела попраздновать по столь знаменательному поводу. Им устроили пышные проводы. Велена сказала царевичу, что придет после захода солнца, а ему надо быть к началу. Но перед закатом Иван улизнул и подглядел в щелку, как его жена меняет облик. Она просто прищелкнула пальцами и лягушачья кожа в одно мгновенье упала к ее ногам, а на ней оказалось красивое платье. Велена спрятала шкурку в сундук и поспешила на пир. Иван спрятался и, как только она ушла достаточно далеко, бросился туда и с отвращением вытащил шкурку.