Ниамару - Стрелы судьбы

Иван виновато развел руками и смущенно улыбнулся.

— Ладно, Вань. Спасем мы твою царевну-лягушку, не боись!

Корвень собрался вылезти из постели, но потом с сомнением глянул на Ивана и обернул вокруг талии покрывало. Он подобрал брюки и прошлепал босыми ногами в соседнюю комнату. Потом, прихватив рубашку, охотник отправился на двор умываться. Иван поспешил следом и сам полил ему на руки и спину воду, чтобы не ждать нерасторопных после ночной гулянки слуг.

Они плотно позавтракали блинами со сметаной, а Корвень еще баранью ногу где-то в недрах кухни добыл. Должно быть, ее припрятал повар, но, может, и вправду гости не доели — столы щедро ломились особенно в последнюю ночь. Иван разыскал заспанного отца, рассказал ему о случившемся и, получив благословение после дюжины ахов и охов, вернулся к другу.

Корвень меж тем, не торопясь, но быстро собрал две заплечные сумы и одну из них вручил царевичу.

— Ну вот, теперь можно двигаться в путь, — сказал он, забрасывая сумку за плечи.

— А лошади? — спросил царевич.

— Лошади в нехоженых лесах только помеха, а в горах так и вовсе бесполезная вещь, особенно ваши мохноногие коняки, — наставительно ответил охотник, — Ничего, ножками потопаешь, здоровее будешь!

— Да я не то, я чтоб быстрее, — протянул царевич.

И они, наконец, двинулись в путь. Корвень шел легкой пружинящей походкой, словно и не было у него за спиной целой кучи поклажи. Ивану не сразу удалось приноровиться поспевать за ним, не запыхаясь. Причем он подозревал, что в его суму Корвень положил меньше, чем себе. Но Ивану приходилось еще тащить довольно увесистый меч, а на вооружении у Корвеня была пара охотничьих ножей и легкий арбалет. Короче, царевич был вынужден признать, что его друг гораздо лучше приспособлен к походам, и Иван возблагодарил судьбу, что тот согласился идти с ним. Они пересекли мост и зашагали через поля. Уже во всю колосилась пшеница, заливая все вокруг своим добротным золотом. Тут и там подмигивали невинными синими глазками васильки. Но вот пшеничные поля подкатились к зеленой стене леса. Друзья прошли через березовую рощу, миновали осинник и углубились в сосновый бор. Иван смотрел в широкую спину охотника, прикрытую большущей холщовой сумой на кожаных ремнях. Корвень уверенно шагал, словно не замечая узловатых корней, коряг да пеньков под ногами, и ни на секунду не задумывался о направлении. Он-то был здесь почти как дома, а царевич уже сбил себе все ноги. Вот сейчас Иван понял, что Корвень был прав относительно выспаться. Сонливость и вялость тяжело навалились на него. Кусты цеплялись за меч, уже довольно ощутимо бивший по бедру. Ветки соснового подлеска то и дело коварно хлестали по лицу. По виску потекла струйка пота. Царевич утер ее рукавом, стиснул зубы и прибавил хода. Через несколько часов им, к неописуемому счастью Ивана, встретился небольшой веселый ручеек, и они остановились на отдых. Царевич с удовольствием плеснул в разгоряченное лицо студеной водицы и наполнил уже изрядно опустевшую флягу. Они сжевали прихваченные из дворца краюхи хлеба с вареной говядиной. Корвень, оказывается, прихватил с собой бурдючок вина. Иван выпил совсем чуть-чуть — побоялся, что от хмельного его еще больше разморит. Через часок они снова поднялись и взвалили на плечи поклажу. Иван попытался приторочить меч с другой стороны пояса, но Корвень со вздохом отобрал его у него и прикрепил неуклюжее в переноске оружие к заплечной сумке царевича. Они снова двинулись в путь. Иван отметил, что так нести меч гораздо удобнее, и его походка стала пободрее.

***

Когда Велена вернулась в свои апартаменты, она с удовлетворением отметила, что кровать ей все-таки принесли. Поуютнее завернувшись в мягкий ворсистый халат, чародейка устроилась на диванчике с кружкой освежающего зеленого чая. Она наслаждалась прикосновениями к ее коже дорогих бархатистых тканей — пушистой мягкостью халата, щекочущей теплотой обивки дивана. Велена отыскала на туалетном столике свою старую сапфировую заколку и теперь ее, еще чуть влажные, волосы образовали замысловатую серебряную скульптуру, посверкивающую ярко-синими камешками. Чародейка взглянула в окно — зарницы больше не мелькали в горах. Небо было пронзительно голубое. Маленькое, но нестерпимо яркое солнышко яростно поливало жаром белые плечи скал. Было уже далеко за полдень. Велена долго задумчиво любовалась на самое прекрасное зрелище в мире — горы, ее дом. Но, кажется, она больше никогда не сможет спокойно на них смотреть. И вернуться домой больше не означало для нее стать счастливой. Она предпочла бы больше никогда их не видеть. По крайней мере, из этого окна. В дверь опять постучали.

— Что нужно? — бросила она.

Из проходной комнаты послышались шаги, к облегчению Велены, мелкие и легкие. Это был всего лишь Крис.

— Госпожа, хозяин приглашает Вас отобедать с ним, — церемонно произнес он.

— Я буду обедать в своих апартаментах, — заявила она, не терпящим возражений тоном.

На сморщенном личике Криса появилось несчастное выражение, хозяин передавал приглашение таким же тоном.

— Но, госпожа, милорд Горган велел мне привести Вас в столовую, — попытался настоять он, прикидывая от кого из его господ ему может влететь больше.

— Пусть подавится своим повелением! — кобальтово-синие глаза превратились в грозовые тучи, — Так ему и передай!

— Вы моей смерти хотите, миледи Велена? — умоляюще простонал Крис.

— Не искушай!

У его ног ударила маленькая синяя молния. Но Крис только вздрогнул, он уже давно привык к своим хозяевам. Маленький слуга обреченно закатил глаза и вышел.

Велена вздохнула и уткнулась в наугад выбранную книгу, но она не читала — она просто ждала. Ждать пришлось недолго. Окно с жалобным дребезгом разлетелось к праматерям. Велена спокойно подняла голову и со скучающим видом посмотрела на разъяренного Змия, который уже успел принять человеческий облик. Он стоял в проеме растерзанного окна, под каблуками высоких ботфорт хрустели стекла.

— Ты через дверь никогда не пробовал входить? — безучастно поинтересовалась Велена, — Знаешь, так проще и сквозняков в придачу с мусором меньше.

— Думаешь, тебе удастся меня игнорировать?! — золотые глаза полыхали яростным пламенем.

— Только не забудь, что в этом обличье ты не можешь дышать огнем. А то горлышко обожжешь.

Его ноздри мелко затрепетали, Горган резко прищелкнул пальцами, и с его руки сорвалась молния, уничтожив ни в чем не повинный стул, тихо стоявший в уголке.

— Давай-давай, — глаза Велены сузились, тон лишился бесстрастности, — Выжги и здесь все, может, успокоишься еще лет на пять! Ты же очень любишь все разрушать!

Его красивое лицо исказила гримаса, он посмотрел на нее с бессильной яростью.