Александр Матюхин - Миромагия

Последняя пуговка. Вот он парадокс — в насквозь логичном и продуманном мире никогда нельзя быть в чем-то уверенным. Разве можно было предугадать такой поворот событий?

Зомби молчали. У кого-то выкатывались глаза, у кого-то вылезали последние волосы, кто-то аккуратно стаскивал с лица лоскуты желтой кожи. Умник размахнулся и швырнул пуговицу в толпу.

Взрыва не последовало. Яркая вспышка света на мгновение ослепила, и вновь наступила абсолютная, ни с чем несравнимая тишина.

Умник протер глаза и захромал в сторону застывших, будто гигантские фигурки оловянных солдатиков, зомби. Пару раз он чуть не упал. Ноги не слушались. Дышать с каждым шагом становилось все труднее. Но ведь сейчас главное — выжить, верно? Главное, успеть убраться подальше от мертвецов, пока не закончилось действие демтрикона.

Умник оттолкнул первого зомби. Тот плашмя упал на землю, лицом вниз. Умник оттолкнул второго, потом следующего и так далее. Он продирался сквозь застывших зомби, будто брел по густому лесу. Враждебно настроенному лесу, где каждая ветка мешала ему пройти, мешала убежать, мешала выбраться туда, где легко дышать…

Казалось, что он прошел много сотен метров, но стоило оглянуться, и оказалось, что перевернутый автомобиль на расстоянии не более десяти шагов. А зомби нескончаемой стеной тонули в темноте. На них сыпал снежок, придавая вид зловещих статуй с какой-нибудь популярной выставки сюрреалистов.

Впрочем, Умнику некогда было разглядывать зомби. Умник торопился. Он уже нервничал. А ноги не слушались. И с каждый следующим шагом ему начинало казаться, что действие демтрикона заканчивается.

Один шаг, потом второй, потом третий… Все дальше и дальше от перевернутого автомобиля. Есть ли во Мраке расстояние? Если идти в темноте — то как ощутить время, которое скользит мимо, забирая с собой мгновения, секунды, минуты жизни?

Умник скрипел зубами от злости. Время стремительно неслось мимо, будто поток дикой реки. А мертвецов вокруг становилось все больше и больше.

И вот, наконец, некоторые из них начали шевелиться.

Воздушный корабль плыл по розовым облакам в сторону Храма Зеркал и Улыбок.

Вернее, господину Виноградову хотелось верить, что дела обстоят именно так. Ведь это же его грезы. А разве случается так, что собственные фантазии подводят?.. Правда, новой бутылки коньяка не появилось, но хотелось бы.

— Держим курс на Храм! — уверенно обещал господин Винорадов, подставляя лицо прохладному ветерку.

Бабушка Фима и Семен стояли на корме и разглядывали облака. Вячеславу уложили спать в трюме. Там оказалась довольно уютная кабина на одного человека, с кроватью, фотографией заката и с пластиковыми цветами, крепко привязанными к стене.

— Кажется, у меня морская болезнь! — говорил Семен, поглядывая на облака.

— Тебя тошнит?

— Немного.

— Голова кружится?

— Есть чуть-чуть.

— А ты давно ел?

Семен попытался вспомнить.

— Если не считать кофе и бутербродов вчерашним вечером, как раз перед тем, как позвонила Наташенька, то больше суток назад… Хотя я сейчас даже не уверен, что прошли всего сутки.

— У меня тоже урчит в животе! — сообщила бабушка Фима. — Это не морская болезнь, это от недоедания. Тошнить тебя будет желчью, в горле потом такой ужасный привкус, будто съел кусок мыла, и живот скрючит.

У Семена округлились глаза.

— Это я не преувеличиваю. — добавила бабушка Фима невозмутимым тоном. — Пошли, поищем, что-нибудь поесть.

— И мне захвати, ма! — воскликнул господин Виноградов, у которого тоже начинало урчать в животе.

— Вообще, это твой корабль, и ты должен знать, есть у тебя здесь еда или нет!

— Видимо, есть. В трюме, сразу за спальной каютой! — наугад брякнул господин Виноградов.

За спальной каютой обнаружилась дверь в столовую. На двух столиках стояли алюминиевые миски и алюминиевые же ложки с вилками. Семен порылся в шкафах и обнаружил две буханки хлеба, не очень свежие, но зато съедобные. Бабушка Фима нашла сливочное масло и банку сгущенного молока. Это навеяло воспоминания о бурной студенческой молодости.

Они вернулись на борт и разложили добычу на деревянной бочке, будто пираты из фильма об острове сокровищ собирались вкусить трапезу перед боем. Не хватало только говорящего попугая, треуголок и оружия.

— Не видно Храма? — спросила бабушка Фима, ломая хлеб ломтями.

Господин Виноградов всмотрелся в розовую даль.

— Нет. Пока нет. Но я уверен, что мы на верном пути.

— Тогда спускайся к нам, будем есть.

— Как же я оставлю штурвал?

— То есть, мы плывем по розовым облакам на воздушном корабле в мире твоих грез, и ты думаешь, что-то случится, если бросить штурвал? Не смеши меня. Дуй вниз, я как мама тебе говорю.

Господин Виноградов решил не испытывать судьбу и присоединился к трапезе. Правда, настоящего удовольствия от еды получить не удалось. Еда оказалась совершенно безвкусной. Хлеб рассыпался на крошки, масло было не жирным, а сгущенное молоко больше всего напоминало белую воду. Господин Виноградов с трудом проглотил первый кусок и поморщился.

— Совершенно никаких ощущений! — пожаловался он. — Ни для меня, ни для моего живота.

— Это все потому, что оно ненастоящее. — сказала бабушка Фима, разглядывая сгущенку. — Как думаете, мы хотя бы наедимся?

— У меня голова все еще кружится. — сказал Семен.

— А я прямо ощущаю, как кусок хлеба двигается по пищеводу к желудку…

— А я… — начал было господин Виноградов, но тут резкий удар сбил его с ног.

Бочка кубарем покатилась по накренившемуся борту, банка сгущенки улетела за борт. Семен упал на спину и покатился следом за бочкой, ударился плечом о деревянный бортик и едва успел ухватиться за промасленную тугую веревку. Он поднял голову и увидел, что корабль резко накренило на левую сторону. Бабушка Фима кое-как держалась за мачту. Господин Виноградов шевелился под грудой всевозможного хлама. Откуда-то из недр корабля донеслось жалобное: "Бааабуууляя!"

— Я здесь, деточка моя! Кровинушка! — отозвалась бабушка Фима. — Бабушка все слышит! Не переживай! Скоро бабушка подойдет! Только не сломай ничего!.. Что тут происходит, черт возьми? На что мы напоролись?

— Я же говорил, что штурвал отпускать нельзя! — донеслось из-под горы хлама. — Судя по всему, куда-то приплыли…

Семен осторожно поднялся. Нос корабля окутывал туман, и было совершенно не видно, что там впереди.

— Я пойду, посмотрю. — пробормотал Семен.

— А я схожу за внученькой. Вдруг с ней что-нибудь произошло? — бабушка Фима стала перебираться от одной мачты к другой, в сторону трюма.

И только господин Виноградов никуда не пошел, потому что пытался выбраться из-под горы хлама.