Олег Верещагин - Горячий след

55.

наверное… или шёл, пока не отыскал ремни?!) "Терпеть от одного до другого"… Олег изумлённо смотрел на рыжую макушку снова принявшегося жевать мальчишки. Он шёл по пескам несколько дней. Ночевал в холодных барханах, слыша, как непонятно и страшно звучит пустыня. И бежал-то не куда-то домой, а за караваном — драться, освободить тех, с кем и знаком-то был несколько дней… Двенадцатилетний сопляк!!!

Олег сглотнул. И — очень холодно и как-то остро — подумал, что найдёт тех, кто занялся этим "прибыльным бизнесом". Непременно найдёт.

* * *

Караван показался вечером, когда солнце начало садиться за барханы. Олег не ошибся в расчётах.

— Надеюсь, обе девчонки там, городов-то больше не было, значит и Сашку не продали, — Артур положил ружьё на луку седла и деловито зарядил оба ствола картечью.

— А мне оружие? — потребовал Борька. — Нож верните…

— Твоим жабоколом только тритонов ловить, — отрезал Олег.

— Нож верните, — нехорошим голосом "попросил" Борька.

— Будешь караулить коней. Если убегут — плохи наши дела, — спокойно сказал Олег.

— Я не маленький… — начал Борька, но Олег отрезал:

— Ты меньше и слабее нас. и оружия для настоящего боя на тебя нет. поэтому единственная настоящая польза от тебя сейчас — караулить коней. Понял? — Борька засопел, и Олег повторил: — Понял?

— Понял, — пробормотал тот.

— Не слышу, громче, — потребовал Олег.

— Понял, — громче сказал мальчишка.

— Понял что?

— Буду караулить коней…

Олег кивнул и остановил коня:

— Будем ждать темноты… Кстати, странно, что они идут днём, а не ночью.

— Боятся ломбов, — сказал Артур. — Ночью выстроят круг, разожгут костры из хвороста и караулят.

Ломбы и танторы, подумал Олег, спешиваясь. Ломбы, танторы — и двенадцатилетний безоружный мальчишка один в пустыне. Он проверил барабан револьвера. Я бы наложил в штаны. Я бы наложил в штаны и умер от страха. Я бы наложил в штаны и умер от страха, позорно визжа.

И его хотели сделать рабом?!

Убью гадов. И начну с этих. С караванщиков.

* * *

До огней привала, как и до всех ночных огней, оказалось дальше, чем рассчитывали. Вроде бы спешились в двух-трёх сотнях метров, а шли уже почти десять минут. По лесу Олег так ни за что не пошёл бы — в открытую на вражеский костёр. Лес обязательно выдаст. Но пустыня глуха, песок съедает звуки и, если ты не появишься очень глупо на фоне неба — на гребне бархана, например — то можешь подойти вплотную к кому угодно.

— Ты будешь стрелять? — еле слышно спросил Артур. Олег после секундной паузы ответил вопросом:

— А ты?

— Да, — холодно ответил тот.

Олег на миг представил себе помосты на рынке Гарбея. Нет. Сколько угодно можно говорить, что это просто время такое. Есть вещи, которые временем не оп-

56.

равдать. Иначе скоро научишься ловко оправдывать всё, что угодно. Большой риск.

— Да, — услышал Олег свой собственный твёрдый голос.

— Они слабаки, — так же тихо шептал Артур. — Драться без оружия не умеют совсем, ростом меньше и легче. Смотри только, чтобы никто не схватился за петлю. Дариб — это петля такая на палке, я про неё говорил.

— Понял… — Олег достал револьвер. — Всё, тихо, пришли…

Артур на ходу перебросил по-боевому двустволку.

Нельзя стрелять в людей. Но что делать, если перед тобой тот, кто понимает только выстрелы?

Костёр был один. Возле него кольцом лежали верблюды. Внутри кольца стояли клетки, возле них спали несколько человек. Один сидел у огня, ещё один — у входа в небольшой шатёрчик из расшитой золотом ткани. У обоих часовых были ружья — примерно такие же, как у Артура. Но оба дремали. Или спали вообще.

Верблюды, чем-то хрустя внутри (не зубами), спали, закинув головы, немного похожие на змеиные, между плотными горбами. Пахло от животных не то чтоб неприятно (лошадиный запах тоже непривычному человеку не по душе, а Олегу — нравился), но как-то необычно, по-чужому. Олег только подумал это, проходя не без опаски между двумя животными, а Артур уже был около сидящего возле костра часового. Олег увидел быстрый взмах приклада, услышал короткий тупой удар — Артур врезал часовому прикладом в челюсть, и тот опрокинулся возле огня. Сидевший около шатра раскрыл сонные глаза, потом — рот, начал подниматься, но Олег, выдохнув: "Ху!" — треснул его в солнечное ногой в высоком ботинке. Часовой булькнул, уронил ружьё и, сложившись вдвое, упал внутрь шатра, где послышался шум, возня и недовольный голос. Четверо, спавшие возле костра, завозились, но Олег (иййээххх, гуляй, душа!) ахнул вверх из револьвера и гаркнул, не заботясь, поймут его, или нет:

— Лежать, гунявые! Попереубиваю всех скопом со страшной зверскостью — лежа-ать! — и выстрелил ещё раз.

Потом выстрелили в третий раз. С лёгким недоумением Олег посмотрел на свой револьвер, на лежащих в каких-то совершенно непотребных позах охранников и даже на философски проснувшихся верблюдов. Только потом он понял, что стрелял Артур — и сейчас подрагивающими пальцами перезаряжал один из стволов.

Олег перевёл взгляд на шатёр. Из-под полога торчали вразброс расшитые золотом туфли с загнутыми носами.

— Так, — выдохнул Олег, подойдя ближе. Откинул полог. Свет костра упал на узкое лицо с холёной бородкой, на усыпанную алыми брызгами грудь роскошного халата. — Догулялся принц Персии…

— Раванариста, — сказал Артур. — Я… — его голос дрогнул. — Я его убил?

— Похоже, что так, — подтвердил Олег. Странно, но никаких особых эмоций он не испытывал.

— Там… девчонки есть? — спросил Артур. Олег заглянул поглубже, пинком помог выбраться наружу кашляющему и скулящему охраннику.

— Нет тут никого… — он ещё раз поощрил охранника под копчик, потом наступил на спину. — Стой, погоди… — охранник понятливо замер на четвереньках. — Кстати, — доверительно сказал Олег, возя каблуком по его спине, — у моего друга после знакомства с вашей гостеприимной страной появилась пренеприятная привычка — решать все свои проблемы вот таким способом, — он указал на туфли Раванаристы. — Тебе нравится? Мне нет. Но нам всем как-то надо с этими жить. Согласись, что я прав? — охранник понятливо кивал, не поднимая головы. — Ключи

57.

от клеток где?.. Чёрт, смотри сюда… клю-чи…

Но из одной клетки, трясущейся от ударов изнутри, уже кричали на два голос по-русски и по-девчоночьи:

— Мызедсьмытутмынашимырусскиеспаситепомогитевыпустите-е-е-е!!!

— Сашка!!! — заорал Артур, бросаясь к клетке. Оглушённый им охранник возле костра завозился, но обмяк, когда Олег показал револьвер и уточнил стволом направление — в общую кучу.

* * *

— Думаю, остальные рабы разорвут охранников, — сказала Саша.

Она заняла одну заводную лошадь, на вторую с невероятным трудом удалось уговорить сесть вдвоём Борьку и Ольку — они там так и сидели, как будто каждый считал соседа раскалённым докрасна. Борька выглядел оскорбленным до предела; его смягчала только торчащая за плечом двустволка. (Такую же взяла Саша, и сам Олег, подумав, тоже довооружился на халяву.) Олька же страшно драла нос, потому что ей сказали про брошенные розочки, оторванные с джинсов. Олег, у которого никогда (ни в какой жизни) не было младших братьев и сестёр и который никогда не любил возиться с мелкими, только усмехался, поглядывая на эту парочку.