Генри Каттнер - Долина пламени

— Что за дьявол! — вспылил Рафт. Он взял у Перейры градусник и облизнул свои пересохшие губы. Температура у да Фонсеки была ниже нормальной, у Перейры — немыслимо высокой, ртутный столбик градусника зашкаливал, а последняя отметка на нем была 108° [4] 42,2° по Цельсию. .

Перейра аккуратно вытер губы.

— Я голоден, senhor, — сказал он. — Вы не дадите мне поесть?

— Я сделаю вам инъекцию глюкозы, — запинаясь сказал Рафт. — Или… нет, не знаю. Такого обмена веществ, как у вас, не может быть. Здоровый организм с ним не справится. Вы, должно быть, больны.

— У меня всегда так. Я вполне здоров.

— Здоровы? При том, что у вас не бьется сердце? — Рафт был непреклонен. — Вы сами-то понимаете, что. — что такого не может быть? Я имею в виду, что вас вроде как и не должно уже быть в живых.

Перейра улыбнулся.

— Возможно, вы просто не слышите моего сердца, но, уверяю вас, оно бьется.

— Если оно бьется так слабо, то его силы все равно недостаточно, чтобы перегонять кровь, — заметил Рафт. — Нет, с вами творится что-то неладное. Прилягте на эту кушетку. Вам нужно будет приложить лед, чтобы сбить температуру.

Перейра пожал плечами, но лег.

— Я голоден, — сказал он.

— Об этом мы позаботимся. И еще — мне надо сделать вам анализ крови.

— Нет.

Рафт выругался. Его терпение было на исходе.

— Вы больны. Или вы этого не понимаете?

— Ладно, — проворчал Перейра, — делайте, только побыстрее. Не люблю, когда со мной возятся.

Рафт едва сдержался, чтобы не вспылить в ответ. Он молча вылил кровь в пробирку и закрыл ее пробкой.

— Дэн! — позвал он. Но никто не ответил.

Крэддок как сквозь землю провалился. Рафт подозвал к себе Луиса и протянул ему пробирку.

— Отдашь это доктору Крэддоку и скажешь, что мне нужен клинический анализ крови, — сказал Рафт и повернулся к Перейре. — В чем дело? Лягте.

Но охотник за алмазами уже сидел — вид у него был бодрый, а огромные черные, как агат, глаза смотрели с каким-то дерзким ликованием. Рафт наблюдал за этим взглядом. Наконец блеск в глазах исчез, и Перейра вновь лег на кушетку. Теперь он лежал, улыбаясь своим мыслям.

Рафт принялся обкладывать его пакетами со льдом.

— Что произошло там, в верховьях?

— Не знаю, — ответил Перейра. — Однажды ночью у меня в лагере появился да Фонсека. Думаю, его самолет разбился. Он почти не мог говорить.

— Вы были один в лагере?

— Да, один.

Странно, подумал Рафт, но уточнять не стал. Его интересовало другое: каким образом у живого человека могло не биться сердце? Это невозможно. Кубики льда звенели.

— Вы не бразилец? На португальском вы говорите не очень хорошо.

Лихорадочно блестящие глаза сузились.

— Я уже слишком долго живу в джунглях, — ответил Перейра. — Разговаривать приходится на разных языках. А когда долго не говоришь на каком-то, начинаешь его забывать, — он мотнул головой в сторону стоящих на полках колб. — Ваши, доктор?

— Да. Это зародыши животных. Интересуетесь?

— Я в этом не слишком много смыслю, чтобы интересоваться. И потом — джунгли для меня… не главное. Хотя, конечно, как источник жизни…

Он замолк.

Рафт ждал, но Перейра молчал. Его странные глаза закрылись.

Рафт обратил внимание на свои руки, сжимающие пакетики со льдом: они дрожали.

— Та штуковина, которую да Фонсека носит на шее, — почти спокойно спросил Рафт, — что это?

— Не знаю, не заметил, — пробормотал Перейра. — У меня был трудный день. Мне бы очень хотелось отдохнуть.

Рафта передернуло при этих словах. Он пристально посмотрел на это загадочное нечеловеческое тело, вспомнил необычное строение ключицы, которое он заметил при осмотре, и многое другое. Какой-то внутренний толчок заставил его спросить:

— Хорошо, последний вопрос — к какой расе вы принадлежите? Ведь ваши предки не были португальцами, не так ли?

Перейра открыл глаза. Он нервно улыбнулся, обнажив зубы, отчего его улыбка превратилась в почти звериный оскал.

— Мои предки! — раздраженно повторил он. — Забудьте на время о моих предках, доктор. Как вам должно быть известно, я проделал длинный путь по джунглям. Очень длинный и увлекательный путь. Мне встретились на нем и дикие звери, и руины, и дикие люди… и на всем пути били барабаны, — его голос стал тише. — Мне встретились ваши предки, доктор. Они сидели на деревьях, галдели и почесывались, — голос Перейры походил на какое-то зловещее мурлыканье. — Мне встретились и мои предки, — восторженно и горделиво добавил он. — Я хочу спать. Не оставите ли вы меня одного?

Рафт сжал зубы. Конечно, Перейра бредил. Откуда еще было взяться этим бессвязным мыслям? А этот неожиданный всплеск высокомерия был частью его натуры.

Перейра бережно, точно это были дорогие одежды, положил возле себя свои лохмотья и почти мгновенно заснул. От лежащего на кушетке тела исходила невероятная жизненная энергия, перед которой Рафт испытывал смятение.

Он отвернулся. Сердце, которое бьется так слабо, что его невозможно услышать? Нелепость. Может быть, неизвестная науке болезнь? Но если так, то откуда же такие противоречивые симптомы? Перейра казался совершенно здоровым, хотя по всем признакам такого быть не могло.

Нет, здесь было что-то другое. Мутация? Один из тех любопытнейших случаев, когда появляется существо, отличное от других представителей человеческого рода? Рафт нервно облизнул губы и пошел взглянуть на пилота. Он вдруг почувствовал царящее повсюду странное беспокойство, точно появление этих двух людей нарушило сонливый покой всей станции.

С да Фонсекой все было по-прежнему, и Мерридэй продолжал вводить ему стимулирующие препараты. Рафт что-то одобрительно хмыкнул и отправился на поиски Крэддока.

Спускаясь в холл, он неожиданно остановился при звуке знакомого низкого голоса. Охотник за алмазами говорил спокойно, но в его интонациях было что-то настойчивое.

— Я возвращаю вам это. И для этого пришлось пройти немалый путь.

Дэн Крэддок отвечал почти шепотом, запинаясь, в его голосе слышались удивление и страх:

— Но вас там не было! Там не было никого и ничего, кроме…

— Мы пришли позже, — сказал Перейра, — ориентируясь по солнцу и реке. И в конце концов мы нашли ответ.

Рафт выдохнул, и пол под его ногами скрипнул. В тот же миг он услышал звук, похожий на едва уловимое дуновение ветра, и почувствовал, как произошло какое-то необъяснимое движение.

Озадаченный, он ринулся вперед. Коридор был пуст, и никто не мог бы выйти из лаборатории так, чтобы Рафт этого не заметил. Но, оказавшись на пороге, он увидел лишь Крэддока, одного Крэддока, который немигающим, отрешенным взглядом смотрел в пустоту.

Рафт быстро оглядел комнату. Никого. Сетки были по-прежнему на окнах, кроме того, они так проржавели, что снять их бесшумно было бы просто невозможно.