Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес

И я эту калиточку найду: у меня есть то, чего нет у обитателей этого мира. Эххи не умеют врать, а мы, земляне, делаем это легко и непринуждённо, и даже не представляем, что может быть иначе. Моя раскованность здесь не катит, значит, я буду изображать из себя скромную девушку строгих правил, искреннюю и простодушную. Правда, мой паладин (я снова покосилась на рыцаря) может мне всё испортить — жаль, что я его не зарезала. Хотя… Он ведь весь из себя такой благородный — не будет он сплетничать.

И ещё — мне надо восполнить кое-какие пробелы. Магия мне не по плечу (во всяком случае, пока) но кое-чем я могу — и должна! — овладеть. Например, оружие — дочь князя Эрма Отданона обязана уметь держать в руках меч или хотя бы кинжал. Чем я хуже Никиты или Лары Крофт? А то я вчера взяла этот кинжал так, словно собиралась пирог резать, а не горло человеку. По большому счёту, я не обманула маркиза, сказав ему, что мне типа стыдно. Мне действительно было стыдно, но не за сцену у фонтана, а за то, что я не смогла убить рыцаря. Только не делайте больших глаз, ладно? Я хочу стать правительницей, а правительница обязана быть жестокой — без этого никак. Вот вам живой пример: Окостенелла. Сама, может, она глотки и не резала (хотя — кто знает), но весь род барона Занозиллы вырезали по её приказу. И ничего — уважают, ценят, а де Ликатес так даже поклоняется. И я должна быть такой же, и тогда поклоняться будут и мне, любимой. Я вообще не слишком восприимчива к чужим бедам — всех не пережалеешь, меня бы кто пожалел, — но равнодушие — это одно, а хладнокровная жестокость — совсем другое (хотя разница между ними не такая и большая). Однако королева не должна бояться крови, иначе она не королева, а так, хрен собачий.

Придя к такому выводу, я решила, что при первой возможности попрошу де Ликатеса научить меня стрелять (я видела у него арбалет) — убивать на расстоянии всё-таки легче, не так противно. А заодно будет повод к примирению — пора восстанавливать между нами мир-дружбу, а то я скоро взвою от этой игры в молчанку. Думаете, легко женщине молчать целых три часа подряд, особенно если рядом есть потенциальный собеседник?

Возможность представилась вскоре после полудня, когда мы сделали остановку для "девочки налево, мальчики направо" и для перекуса остатками провизии — Хрум сказал, что к вечеру мы доберёмся до большого селения, где можно будет затариться по новой, а заодно и переночевать под крышей.

— Хрум, — сказала я, как только мы умяли ланч, — я хочу вспомнить то, что умела Активиа. Давай постреляем.

Я специально не сказала "хочу научиться" — девчонка-Отданонка должна была это всё уметь. Мой расчёт оказался точным: рыцарь улыбнулся, встал, пошёл к своему коню и вскоре вернулся, неся в руках небольшой изящный арбалет и упаковку со стрелами.

— Пожалуйста, леди, — сказал он, протягивая мне оружие.

Блин, красивая штучка. Полированное дерево с инкрустацией, стальная дуга, стянутая кручёной тетивой, зубчатые колёсики, сбоку ручка такая аккуратненькая и курок типа как у ружья. И не очень тяжёлая, хотя, конечно, потяжелее моей любимой сумочки, которую мне подарили. Да, если этот арбалет отнести у нас в какой-нибудь антикварный магазин, за него нехило бабла отстегнут, верняк.

— Напомни, — попросила я, повертев самострел так и сяк.

— Всё очень просто. Смотрите, — показал де Ликатес, — подцепляете тетиву — вот так, — и крутите вот эту рукоять. Попробуйте, она идёт легко.

И верно, крутить эту прибамбасину оказалось совсем нетрудно, даже силы особой не нужно. Я добросовестно крутила, пока тетива не встала на защёлку.

— А теперь, — маркиз вложил в желобок арбалета короткую стрелу с острым граненым наконечником, — вот так. Готово.

— Далеко бьёт? — деловито осведомилась я, оглядываясь по сторонам.

— Триста шагов, но прицельная дальность — шагов сто-сто пятьдесят, а с пятидесяти шагов стрела запросто пробивает кольчугу.

— Класс, — восхищённо пробормотала я.

— И он лёгкий, — добавил рыцарь. — В вашем мире старинные арбалеты были тяжелее, а в этом оружии для лука и взводящего механизма использованы лёгкие и прочные сплавы, полученные нашими магами-алхимиками. Я специально взял этот арбалет с собой: для вас, леди Активиа. Я не сомневался, что голос крови дочери самого воинственного клана эххов обязательно вас позовёт.

Но я его уже не слушала. Шагах в сорока от меня росло не очень толстое дерево; я подняла арбалет, прицелилась и, недолго думая, нажала на курок.

Ж-ж-ж-ж… Арбалет громко щёлкнул, загудела тетива, и стрела врезалась в древесный ствол — в самую его середину. Я ощутила приступ гордости за себя, любимую.

— Очень неплохо, леди. Хотите ещё?

— Спрашиваешь!

Я с наслаждением разрядила арбалет несколько раз, и все мои стрелы втыкались в дерево. Жесть! Жаль, не видать зайчика какого или птички. Или серого гоблина — рыцарь бы его подержал, а я бы пристрелила.

— Я бы хотела, — сурово промолвила я, — чтобы это было не дерево, а чёрный кобольд.

— "Чёрного кобольда" простой стрелой не взять, — рыцарь покачал головой, — для них нужна ещё и магия.

— Да, я помню, — правда, смутно, — как мы с отцом дрались с этими спецназовцами Вам-Кир-Дыка. Но их было слишком много… А потом, — я изобразила на лице трагическую скорбь, — огонь, огонь, огонь, охвативший всё моё тело…

Память у меня прекрасная — уж на что на что, а на неё я не жалуюсь. И я помнила, что Окостенелла упоминала о каких-то чёрных кобольдах, порушивших замок моего — то есть не моего, конечно, а как бы моего, — папани, помнила и о том, что"…они (Эрм и Активиа) сгорели на стенах Урта, отбивая штурм". Не надо спрашивать в лоб, — мол, сам знаю, — надо подводить тему разговора к тому, что тебя интересует, а уж собеседник всё тебе расскажет. И получилось как нельзя лучше: помнит Активиа страшную битву, хотя я даже примерно не представляю, как эти самые кобольды чёрные выглядят, и вообще: это порода или название части, типа "зелёных беретов"? И сработало — де Ликатес не преминул высказаться по этому поводу.

— Когда вы станете женой Шумву-шаха, — а вы ею станете, я в этом не сомневаюсь, — у вас будет возможность отомстить Чёрному за смерть вашего отца и за вашу собственную смерть.

— И я это сделаю, — торжественно пообещала воинственная я. — А чёрного глюка можно взять простой стрелой? (я решила развить успех).

— Глюка? Да, его можно взять простой сталью ("Ага, понятно, почему эта говорливая клякса свалила не попрощавшись"). Они непревзойдённые шпионы — быстро перемещаются, быстро меняют форму, проникают куда угодно, умеют копаться в чужом сознании. Наводят мороки — могут усыпить даже мага ("Я так и думала — уж очень крепко ты спал"). Но за эти превосходные качества — по законам симметричности магии — глюки платят слабостью своей защиты. Глюка легко убить — если, конечно, ты сумеешь его заметить, — а сами они не воины и даже не убийцы. И всё-таки они удивительно мерзкие твари, — с чувством закончил Хрум.