Виктория Щабельник - Осколки мира

— Я ничего не знаю, клянусь. Я не трогала защиту купола, я бы никогда не смогла сотворить такое, — мой голос сорвался на хрип, из глаз градом лились слезы, от нехватки воздуха, от страха и от бессилия.

— Звучит не очень убедительно, тебе не кажется? Довольно игр, говори правду, иначе гарантирую тебе нелегкую смерть, — его рука опустилась на мою шею, большой палец слегка коснулся сонной артерии, на мгновение задержался на ней, а после, рука резко дернулась к виску и с силой надавила на него. Сначала, боль была едва уловима, после, все еще терпима, и, наконец, она пронзила виски, быстро охватывая всю голову, а через мгновение и все тело, лишая сил и возможности сопротивляться.

И все же я попыталась. Собрав остатки сил, превозмогая боль, я попыталась призвать Дух огня, так как древнюю силу применить побоялась. Не время настраивать Владыку еще больше против себя. Позади Владыки вспыхнул стул, занялась кровать, треснуло стекло, промахнулась, еще раз, и на лице Дрэгона появился ожог. К сожалению, это не остановило, а лишь разозлило Владыку: в голове вспыхнула боль, острая, не прекращающаяся ни на секунду. И я закричала, я кричала так, как никогда в жизни, хотя сил уже не оставалось. В мою голову ворвалась чужая, враждебная сила, вырывая из меня воспоминания, перемалывая их, как жернова, отбирая нужное, отбрасывая то, что уже известно Владыке. Я почувствовала, как из носа, и глаз пошла кровь, все это смешивалось со слезами, рождая чувство безысходности и беспомощности. Я больше не могла сопротивляться Силе Дрэгона, он победил. В голове что-то взорвалось, и в глазах потемнело. Я решила, что умираю, и, как не странно, пришло чувство избавления.

— Ты этого не делала, — голос Владыки больше не был злым, в нем слышалась усталость и сожаление.

Я осознала, что все еще жива, лежу на полу, скорчившись у его ног. Он присел рядом со мной, пытаясь помочь мне приподняться. Резко оттолкнув его руку, собрав остатки сил, я вскочила, и кинулась в ванную, где меня вырвало кровью. Кажется, я должна быть ему благодарна, зло подумала я, — он вовремя остановился. Я просидела в ванной около часа, надеясь, что ему хватит этого времени, чтобы исчезнуть отсюда. Больше ни о чем думать не хотелось. Выйдя, я со страхом поняла, что он и не думал уходить, уютно расположившись на оставшемся целом стуле, терпеливо поджидая меня. Привалившись к косяку двери, я устало поинтересовалась:

— Хотите узнать что-то еще, Владыка Дрэгон?

Он с интересом смотрел на меня. Казалось, он видит меня впервые.

— Ты действительно думала, что у тебя это выйдет?

— Я и сейчас так думаю.

— Ты не сможешь, никто бы не смог, — возразил он.

Разжав руку с до сих пор сжатой в ней простыней, я, уже не обращая никакого внимания на присутствия Владыки, принялась одеваться. Не отвлекаясь на его вопрос, я лишь бросила:

— Никто не сможет мне запретить. Даже вы.

Полностью одевшись, я повернулась, наконец, к нему.

— А сейчас, верните меня в Темный мир, если, конечно, вы не собираетесь меня здесь убить.

— Сейчас не получится, ты слишком слаба, можешь не выдержать переход, — говоря это, он встал, и подошел ко мне, — я должен извиниться.

— Должны, но лучше не надо. Просто верните меня назад, прямо сейчас.

Он нахмурился, всматриваясь в мое лицо, потом, приняв решение, подхватил на руки и, сосредоточившись, замер. Появился странный туман, в который, Владыка Дрэгон погрузился вместе со мной.

Игры с пространством — вещь опасная, никогда не знаешь, выйдешь ли с перехода таким же, каким вошел в него. Переход появлялся, повинуясь воле Владыки, и относил его в заданную им точку. Если происходила ошибка, то уже никто и никогда не смог бы об этом узнать. Так же, как и рассказать. Переход с раненым и ослабленным спутником увеличивал опасность раз в сто, но Владыка решил рискнуть. В конце концов, по сравнению с тем, что их ожидало, риск был минимальным. Дрэгон появился в Норвесе с обессиленной Анной на руках. Он признавал, что перегнул палку, практически убив ее. Только благодаря своей древней сущности, она смогла выжить и начать восстанавливаться уже по дороге сюда. Но ему было жизненно важно, наконец, узнать правду о ней. Узнать удалось не все, отдельные обрывки воспоминание, к которым раньше она его не допустила, страхи и надежды, спрятанные так глубоко, что он почти разрушил ее мозг, чтобы добраться до них. Он так и не смог до конца понять, что же она скрывает, и, задав вопрос, надеялся, что она проговорится. Но она сдержалась, хотя уже не верила, что ей удалось от него скрыть хоть что-то. Ее барьеры были слишком сильны, чтоб он мог их сломать. Только умертвив ее, он мог бы чего-то добиться. Но к этому он был не готов. Поняв, что она не виновата в том, в чем он ее обвинял, что мысль о предательстве в ее воспоминаниях отсутствует, он оставил ее в покое, и позволил жить. Хотя, он посмотрел на девушку на своих руках, обессилено прижавшую голову к груди своего недавнего палача, он бы не смог жить спокойно, убив ее. Похоже, в этом его главная проблема.

Отнеся еще не пришедшую в себя девушку в ее комнату, он пошел в подвал, где велел подержать Владыку Дарэна. Двое его помощников справились с возложенной на них задачей, лишив пленника возможности сопротивляться с помощью оков, мешающих воспользоваться силой. Открыв дверь в комнату, где содержался пленник, Дрэгон, велел помощникам оставить их наедине.

— Что ты с ней сделал, сволочь? — Дарэн больше не мог сдерживать ярость.

— Какие слова? У подружки научился? — поинтересовался Владыка, — и тут же задал интересующий его вопрос:

— Скажи, зачем ты сбежал с ней отсюда? Кто тебя надоумил это сделать?

— Я знал, что ты никогда не оставишь ее в покое, тебе, и всем Владыкам всегда будет нужна ее сила, способности, ее смерть. Разве она не заслужила нормальной жизни, — с горечью в голосе закончил Дарэн.

— У нее не может быть нормальной жизни, — возразил Дрэгон, — не забывай, кто она есть.

— Она человек, обычная девушка, которая хочет жить и быть любимой, — взорвался Дарэн.

— Ну, не такая уж и обычная, в ней столько непонятного. Не каждый бы рискнул ее любить, Кайл. Кстати, мне не понятно, почему она называет тебя именно так? — не удержался Владыка.

— Не твое дело, все равно, тебе этого не понять.

— Куда уж мне? — ухмыльнулся Дрэгон. И все же, я хочу знать: почему вы сбежали?

— Мне стало известно, что ты собираешься расправиться с Анной, уничтожить ее, как угрозу для Темного мира. И я понимаю, что это правда. Я почувствовал, как она умирает, ты убил ее. И теперь тебе придется убить и меня, потому, что как только я освобожусь, ты пожалеешь, что не сделал этого раньше!

— Ты так спешишь умереть? — удивился Дрэгон.

— Без нее жизнь станет тюрьмой, — вдруг признался Дарэн. Убив ее, ты убил и меня, просто тело еще живо, чтобы иметь шанс достать тебя.