Леонид Бутяков - Меч Владигора

Слушая рассказ Путала, они не заметили, что Вешняк, прихватив заплечный мешок, украдкой скользнул в коридор. Лишь в последний момент князь увидел спину Вешняка и крикнул:

— Вернись, дурак! Не делай глупостей!..

Но было поздно. Подхлестнутый окриком, Вешняк бросился бежать.

— Куда это он? — изумилась Ольга. — Там же медведь!

— За медведем и кинулся, — сокрушенно покачал головой Путил. — Тоже, небось, рудознатцев встречал и сказания их запомнил, а теперь вот разбогатеть вознамерился. Не зря всю дорогу на мои самоцветы глаз косил… Пропадет, бедняга, через жадность свою.

— Он просто болен, — возразил Владигор. — Двойник его поранил, а на мече, видимо, заклятие какое-то было. Надо выручать мужика. Может быть, мне еще удастся его излечить.

Никто не стал спорить с князем, хотя все понимали, что отыскать Вешняка они вряд ли смогут. В любом случае пора было выбираться из опасного тупика.

Не пройдя и сотни шагов, они услышали глухой звериный рык, а затем истошный вопль человека.

— Похоже, конец Вешняку пришел, — сказал Ярец, когда все стихло. — Да успокоят боги душу его…

— Ждите меня здесь, — решительно заявил Владигор. — Нельзя дальше двигаться без разведки.

— Так дозволь мне пойти, князь! — воскликнул Зенон.

— Нет, друзья, тут не сила нужна, а нечто иное. Я скоро вернусь, не тревожьтесь.

Уже через два поворота извилистого коридорчика Владигор наткнулся на растерзанного Вешняка. Зрелище было жутким. Медведь оторвал несчастному правую руку, размозжил обе ноги и вспорол живот. Каким-то чудом жизнь еще теплилась в изувеченном теле, и глаза, наполненные мукой, с мольбой смотрели на Владигора.

Мертвенно-белые губы шевельнулись, на них запузырилась розовая кровь. Князь не столько услышал, сколько догадался:

— Добей… Прошу…

Опустившись на колени, Владигор протянул ладони к его окровавленной голове, надеясь хоть немного облегчить последние мгновения жизни Вешняка. Но в его глазах вдруг вспыхнул такой ужас, что синегорец отпрянул. Чем он мог испугать его?

— Не надо… проникать… в меня…

— Я не собираюсь вторгаться в твой разум, — торопливо объяснил Владигор. — Просто хочу снять боль. Сейчас тебе станет легче, дружище.

Осторожными прикосновениями ко лбу и вискам умирающего он, насколько это было возможно, умерил его телесные муки. Однако было очевидно, что в не меньшей степени страдает душа Вешняка. Преодолевая смертное забытье, Вешняк хрипло и отрывисто зашептал:

— Не называй меня… другом… Я… предал тебя… Ильмерцы посулили… большую награду за голову… молодого колдуна… Всю дорогу оставлял метки… гадальщику…

— Ты бредишь! Оговариваешь себя! — воскликнул Владигор, хотя уже понимал, что тот говорит правду.

— Считал, что… не человека продаю… оборотня… Потом было поздно… Агей не поверил…

Неожиданная мысль обожгла Владигора. Он пристально посмотрел в глаза предателя и спросил:

— Ты раскрыл им, что я — князь?!

Дикая гримаса скривила рот Вешняка. По телу пробежала судорога. Он прохрипел:

— Они… не поверили…

Это были его последние слова. Мертвая ладонь разжалась, и большой темно-красный рубин выкатился из нее на холодные каменные плиты.

Владигор не рассказал своим спутникам о признании Вешняка. Известие о предательстве не прибавило бы им ни сил, ни надежды на спасение из лабиринтов Мертвого города. То и другое давно уже было на исходе.

Перед тем как провести друзей мимо растерзанного тела Вешняка, князь прикрыл его лицо клочком рубахи. Слишком страшен был последний оскал человека, который только перед смертью осознал до конца глубину собственного падения…

Кривой коридорчик вывел в широкую анфиладу из дюжины пустых комнат. В одной из них встретилась новая нежить — упыри. К счастью, всего трое. Венедские мечи в несколько мгновений искромсали кровососов, забрызгав серые стены поганой фиолетовой слизью.

Пошатываясь от усталости и резкого запаха гниющего мяса, люди прошли анфиладу до конца и, обнаружив в последней комнате очередную винтовую лестницу, спустились по ней в просторный зал. Тяжкий вздох вырвался из груди князя. Они вернулись в тот самый зал с хрустальной колонной, из которого начались их блуждания по заколдованным недрам южной башни!

— Да когда ж это кончится?! — простонала Ольга. Теперь даже она утратила свою всегдашнюю бодрость. Золотистые глаза потускнели, уголки губ опустились, над бровями обозначилась морщинка.

Сердце Владигора заныло от любви и жалости к молодой женщине, которая, ни на что не жалуясь, сносила все наравне с мужиками. Он — князь и воин — обязан был оградить ее от нападок нежити, а вместо этого втянул в многотрудное путешествие, подверг смертельным опасностям. Хуже всего было то, что он не знал, как. поступить дальше.

Некоторое время, став полукругом в центре зала, они настороженно ожидали появления двойников. Однако на сей раз ничего не произошло. Двери оставались закрытыми, под высокими сводами зала царила гулкая тишина, нарушаемая только взволнованным дыханием пяти измученных человек.

Наконец Владигор вложил меч в ножны и сказал:

— Сейчас мы не можем искать выход, слишком устали. Поэтому — всем отдыхать. На свежие головы будем решать, как выбираться отсюда.

Никто не произнес ни слова. Да и что было говорить, если каждый из них понимал: Мертвый город не желает выпускать свою добычу. Еще сохранялась смутная надежда на то, что удастся вернуться в северную башню, а через нее — в караульный дворик, где дожидаются раненый Демид и отдохнувшие кони. Но сейчас люди были не в том состоянии, чтобы справиться с кровожадными стаями нетопырей и без потерь пройти по ажурному мосту.

Улеглись там, где стояли, прямо на каменные плиты, которые сейчас казались им мягче пуховых перин. Только Владигор по-прежнему был на ногах. При всем желании не смог бы он сомкнуть глаз, поэтому твердо заявил, что будет караулить первым.

На душе у него было муторно. Чародейский аметист продолжал гореть кровавым светом опасности, а серебряный Браслет на левой руке, никак не проявивший себя во время их блужданий в Мертвом городе, и вовсе казался теперь пустой безделушкой. Вероятно, колдовские заклятия здесь столь могущественны, что Браслет Власти бессилен противостоять им.

А только ли в заклятиях дело? Уж больно не похож Мертвый город на создание рук человеческих. Будто возводили его какие-то иные существа, может и разумные, но — не люди. Лишь позднее, с течением лет, проникли в него предметы и приметы Поднебесного мира, точнее, были втянуты в Мертвый город, захвачены им, как речной водоворот затягивает в свою пучину то, что никогда ему не принадлежало.