Леонид Бутяков - Меч Владигора

Как поступить? Ввязаться в заведомо проигрышное дело, обрекая себя на позорную смерть, или… перехитрить Климогу? Изворотливый ум Абдархора предпочел второе и подсказал правильный ход: тайком вернуться к шатру повелителя, чтобы постараться узнать о его ближайших намерениях, а затем уж действовать по обстоятельствам.

…Еще до рассказа савроматского командира о скоротечном бое с удивительным синегорцем Климога знал: Владигор под видом простого охотника пробирается в Тавры, чтобы завладеть Богатырским мечом. К своему сожалению, Климога понятия не имел, где находится Ключ-Камень, иначе окружил бы его такими заставами, что и мышь бы не проскользнула. Перекрыть же всю степь и все предгорья, дабы изловить ненавистного племянника, у него, разумеется, возможности не было. Вот и сумел ушлый Владигор обмануть конные разъезды савроматов, найти Ключ-Камень и достать меч. И что теперь?

Хорошо, если сотня Абдархора управится с ним, но в глубине души Климога понимал — надежды на это мало. Значит, нужно спешить с атакой на Дарсан. Овладев крепостью, он укроется за ее стенами от Владигора и дождется обещанного Триглавом подкрепления из Этверской пустыни и Восточных земель.

Скорейшего захвата Дарсан-крепости и Триглав требует, потому что сюда, мол, на южную границу Ильмерского княжества, направляются дружины со всего Братства. А ведь еще недавно говорил другое: Братство Княжеств раздроблено, никто из князей не помышляет о нападении на Климогу. И вдруг на тебе — ринулись Дарсан защищать! Коли позволить им здесь объединиться в крепкий кулак, вряд ли устоят против его удара полудикие племена и разбойная ватага Климоги… В общем, как ни крути, нужно брать крепость.

Климога громко хлопнул в ладоши, вызывая в шатер своего ближайшего помощника, атамана разбойной сотни Засоху Лысого. Тот явился без промедления, будто у полога стоял, заранее зная, что понадобится своему повелителю. Сверкнув голой, как бабья коленка, головой, низко поклонился и замер, ожидая приказаний.

— Слушай внимательно, Лысый, — сказал Климога. — Не позднее завтрашнего вечера мы должны войти в Дарсан, чего бы это нам ни стоило. Я знаю, что вожди кочевников не очень-то рвутся осаждать крепость, им привычнее на конях по степи шастать да купеческие караваны грабить. Поэтому придется кое-кому башку открутить, чтобы другие не перечили.

Засоха довольно ухмыльнулся, показывая Климоге, что с радостью открутит голову кому хочешь.

— Сейчас отправишься к вождям и от моего имени велишь им до восхода солнца собраться в рыбацкой избе — помнишь ее? — на берегу, за излучиной. Там, если что, удобно будет с недовольными разобраться — никто не увидит и не услышит… Вождям скажешь, чтобы в охрану себе каждый не более двух воинов взял, поскольку разговор пойдет о секретных делах — как захватить Дарсан без долгой осады. И наблюдай, кто особо ворчать станет. Понял меня?

— Как не понять, — вновь осклабился Засоха. — Самого ворчливого и порешим другим в назидание!

— А коли все понял, ступай — времени мало.

Атаман торопливо вышел и, вскочив на коня, помчался выполнять приказ повелителя. Ни Засоха, ни стражники, охранявшие покой Климоги Кровавого, не заметили, как из-под сломанной арбы, брошенной возле самого шатра, скользнула бесшумная тень и быстро исчезла среди высоких степных бурьянов…

Теперь Абдархор знал, как ему действовать.

Судя по тому, что Лысый направил коня на восток, он решил наведаться сперва к тем вождям, чьи походные шатры расположились дальше прочих, у самого берега Аракоса. Это было на руку Абдархору, поскольку давало ему определенный запас времени, необходимый для того, чтобы добежать до шатра своего вождя, поставленного, к счастью, всего в полуверсте к западу от главного лагеря.

Вождь родного племени Абдархора носил гордое имя Саддам, что означало «наносящий удар». Это имя вполне соответствовало его характеру — прямому, резкому и решительному. Хотя Саддаму уже перевалило за пять десятков лет, он по-прежнему был крепок телом, имел острый глаз и ясный ум. И он был одним из тех савроматских вождей, которые хотя не перечили Климоге в открытую, всегда умудрялись исполнять его приказы по-своему, дабы не губить зазря соплеменников.

Выслушав сбивчивый рассказ Абдархора, Саддам надолго задумался. Он знал, что Климога давненько на него нож точит, однако до сего дня в ход пустить не решался. Воины Саддама сильны и отважны, своего вождя почитают как отца родного и никогда не дадут его в обиду. Но ежели целую сотню отправить в предгорья на поиски богатыря-синегорца, в племени останутся лишь две дюжины воинов. С ними разбойная ватага Климоги Кровавого разделается без большого труда. Может быть, в этом и заключается коварный замысел Климоги?

Он предчувствует, что Саддам способен воспротивиться его воле. И он прав. Чего ради осаждать высокие крепостные стены, заливая их савроматской кровью, коли можно, миновав Дарсан стороной, углубиться в земли богатого Ильмерского княжества и бить дружинные отряды в чистом поле? Кочевники издавна сильны были на широких просторах, в теснине сражаться они не обучены!

Однако переубедить Климогу — безнадежное дело. Он какие-то свои цели преследует, не считаясь с мнением мудрых вождей. И ему покровительствует сам Властелин Преисподней… Как тут посмеешь ослушаться?

— Сотню всадников придется-таки посылать в предгорья, — сказал наконец Саддам. — Это, может, и к лучшему: не положат головы у стен Дарсана. Поведешь их ты, как приказано. А когда стемнеет, сам решай, куда коня своего направить… В племя тебе возвращаться нельзя — Кровавый слово сдержит.

— Так ведь за меня, вождь, Климога с тебя спросит, — возразил Абдархор.

— С чего вдруг? — едва заметно улыбнулся Саддам. — Не я же тебя посылал синегорца искать, а сам повелитель. Разве не так? Я нынче буду ниже травы, тише воды, чтобы не дать Кровавому повода на мне злобу выместить. Хочется ему Дарсан брать? Ладно, будем брать. Сам оставшихся воинов поведу на крепость!

— Зачем? — удивился Абдархор.

— А затем, что лучше от ильмерского меча погибнуть, чем от подлого ножа в спину… Духи предков ко мне всегда милосердны были, глядишь, и на сей раз беды не допустят.

— Я буду молиться за тебя, мудрый вождь! — воскликнул Абдархор.

— И о себе не забудь в тех молитвах, — ответил Саддам, надевая боевой шлем и перевязь с мечом. — Пошли, командир, пора людей поднимать.

Воины Саддама, с раннего детства привычные к походной жизни и быстрым переменам любых планов, в считанные мгновения взнуздали коней и, не задавая лишних вопросов, вслед за сотником Абдархором умчались в степь.

Саддам тяжко вздохнул и мысленно пожелал им удачи. А она сейчас, по его твердому разумению, заключалась в том, чтобы духи предков помогли его людям избежать опасной встречи с богатырем-синегорцем.