Терри Брукс - Меч Шаннара

— Каким путем ты пойдешь? — В лице Генделя была явная озабоченность.

— Полагаю, что Нефритовое Ущелье надежнее всего. На своем пути я буду оставлять куски материи — точно так же, как мы делали раньше. Красный цвет будет означать опасность. Белый будет говорить о хорошем состоянии дел.

Стояла безлунная ночь. Небо над вершинами сосен стало переливаться холодными огнями. Свет ночных звезд слабо освещал землю. В лесу была тишина. Только в густых кустарниках и перелесках изредка кричали спросонок какие-то птицы. Воздух был свеж и прохладен. Путники устроились на ночлег в небольшой лощине, со всех сторон окруженной скалистыми выступами так, что эти каменные заграждения хорошо защищали их. Им вновь пришлось съесть холодный ужин, поскольку разжигать огонь было рискованно. Гендель устроился на ночлег, заняв позицию наблюдателя и верного стража этого отважного отряда. Спали по очереди — на неприятельской территории это было более чем разумно. Разговор после ужине не клеился, и каждый, кто получал возможность вздремнуть, сейчас же проваливался в глубокий сон. Путешественники изрядно устали.

Ши захотел быть в числе первых наблюдателей, страстно желая поскорее внести ощутимый вклад в общее дело. Он уже не раз был свидетелем того, что члены отряда рисковали своей жизнью, оберегая его, Ши, а у него, между тем, еще не было яркой возможности проявить собственное мужество и бесстрашие. На протяжении двух последних дней изменилось отношение Ши к самому походу в замок Паранор. Только теперь он стал осознанно понимать, насколько это важно — получить легендарный Меч, какая тесная связь между жизнью людей в четырех землях и этим Мечом, какие страшные последствия ожидают человечество, если его, Ши, убьют, а Меч попадет в руки лорда Уорлока. В его воображении всплыли ужасные картины появления дьявольского создания с изображением Черепа. Он содрогнулся лишь при одном воспоминании, сколько раз это исчадие ада, как гигантский коршун, кружило над ним и Фликом. Кровь стыла в жилах, когда это мерзкое чудовище намеревалось камнем упасть на свою жертву. И они с Фликом имели все основания благодарить судьбу за то, что она не раз отводила от них страшный удар. Ши только теперь по-настоящему осознал свое предназначение, свою миссию, свою кровную принадлежность к роду Джерла Шаннара, и это одновременно наполняло его гордостью и тревогой за то, сумеет ли он выполнить возложенную на него миссию. На его пути возникли не только опасные угрозы, испытания и препятствия. Ужаснее всего, что он лицом к лицу столкнулся с силой, могущественной и таинственной, истоки которой лежат за пределами разума и логики простых смертных. И, несмотря на это, Ши ни секунды не сомневался в том, что надо сделать все от него зависящее и получить Меч Шаннара, а отступить на полпути было бы жесточайшим предательством, недостойным ни Эльфа, ни Человека. Он отчетливо сознавал, что, если бы даже ему сказали о тщетности всех прилагаемых усилий, он бы все равно проделал этот трудный и рискованный путь в замок Паранор.

Вскоре вернулся Алланон, не сказав никому ни слова, лег и уснул в течение нескольких секунд. Истекли два часа на наблюдательном посту, и Ши уступил свое место Дурину. После полуночи подошел черед ночного дежурства для Флика, и тот увидел, как решительно и резко поднялась могучая фигура мудрого исполина, как он быстро расправил длинный походный плащ, надвинул на лицо темный капюшон и устрашающе выпрямился во весь свой огромный рост — все это было сделано на одном дыхании, в одном стремительном порыве, как будто наружу вырвался гигантский и мощный сгусток энергии. Все это невольно напомнило Флику ужас первой встречи с Алланоном на лесной тропе в Долине. На какое-то мгновение великан остановился, посмотрел на спящих, на безмолвно застывшего Флика и… не говоря ни слова, стремительно направился к тропе, ведущей на север. И в этот миг его поглотила ночная тьма.

Всю оставшуюся часть ночи Алланон провел в пути. Его огромная темная фигура с быстротой летящей тени неслась по нехоженым тропам. Казалось, этот мрачный великан парил над землей, лишь изредка касаясь ее ногами. Со стороны можно было подумать, что летит какая-то неземная субстанция, которая фиксирует каждый шорох и стук, видит, как сонно копошатся в норах живые твари, все замечает и анализирует. На самом же деле у Алланона было тяжело на душе. Все вокруг находились в полной уверенности в том, что Алланону известны вещи, о которых они узнают позднее. Все считали его идейным вдохновителем этого похода, верили в его неограниченные силы и возможности. Да, все это так! Но так уж устроен человек, что рядом с гордым осознанием собственных сил и неограниченных познаний живет постоянное сомнение и недовольство собой, которое и заставляет человека постоянно совершенствоваться. Никому не мог признаться Алланон, что в глубине души, как камень на сердце, лежат у него печаль и тревога. И он совсем не был уверен в успешном завершении похода в замок Паранор. Но иного выхода нет. А идти надо только вперед! И снова его огромная мрачная фигура неслась по спящему лесу навстречу новым опасностям.

Золотые лучи предрассветного солнца коснулись верхушек деревьев, когда Алланон миля за милей продвигался по лесным чащам дикого леса. Тропа была едва различима, на дороге то и дело беспорядочно громоздились валуны, завалы из сухих деревьев и кустарников. Алланон сразу заметил, что эта часть леса была объята подозрительной тишиной. Все было погружено в безжизненное молчание; казалось, смерть уже побывала здесь и прикоснулась своим крылом к этой части земли. Между тем на тропе были отчетливо видны метки из белых лоскутков ткани. И, пожалуй, кроме разлитой вокруг зловещей тишины, ничто не предвещало опасность. Только каким-то шестым чувством можно было понять, что стоит за этим странным лесным молчанием. Алланон подошел к развилке тропы. Влево отходила широкая, хорошо протоптанная дорога, которая, по всей видимости, вела к большой долине. Об этом свидетельствовало то, что через несколько сот ярдов две могучие стены по обе стороны тропы расступались и впереди был виден большой просвет. Вторая тропа была еле различима, ее мимолетные просветы были едва видны. Эта узкая тропа вела к горному кряжу.

Внезапно маститый историк всем своим существом ощутил явное присутствие другого живого создания. Это странное существо залегло где-то слева на широкой тропе, ведущей к долине. Кругом было тихо: ни шороха, ни звука. Но Алланон безошибочно чувствовал присутствие создания, которое притаилось и ждало от него последующих действий. Быстрым движением Алланон достал два лоскутка, один — белый, другой — красный, и привязал красный кусочек материи к дереву, стоявшему у широкой дороги, а белый лоскуток прикрепил к ветке дерева, которое росло у узкой тропы, ведущей к горному кряжу. Выполнив эту задачу, он внимательно посмотрел вокруг и прислушался. Ничто не нарушало тишины, ничто не предвещало явной опасности, и все же Алланон явственно ощущал присутствие зловещего существа на широкой тропе. Алланон прекрасно сознавал, что его собственные силы и скрытые возможности не идут ни в какое сравнение с силами этого создания, какое бы оно ни было. Не случайно это существо с самого начала заняло выжидательную позицию. Да, для него это создание, затаившееся поодаль, не представляло опасности, а вот для тех, кто пойдет по этой же тропе после него… Еще раз Алланон внимательно посмотрел на метки и, убедившись в том, что правильно их прикрепил, уверенно ступил на узкую тропу, и через минуту исчез в густых зарослях.