Ольга Пузырь - Багряная Звезда. Возмездие демонов

— Что с тобой, Хель? Тебе нехорошо?

Мне просто замечательно. Кому как не мне должно быть сейчас хорошо. Когда стоишь рядом с местом твоей возможной смерти.

— Все в порядке, просто показалось… — неуверенно ответила я, делая первый шаг к озеру.

Шаг. Еще шаг. И все закончится. И уже никогда мне не будет угрожать опасность. Возможно, какой-нибудь медиум когда-нибудь тоже увидит мое воспоминание. Но сейчас это уже не важно. Остался только шаг.

Прощай Элли. Прощайте Мейя, вы подарили мне то, чего лишила родная мать. Прощай незнакомая ведьма. Я так и не смогла разгадать твою загадку.

Что, Хелли, теперь и от собственных воспоминаний прятаться будешь? Сама же виновата!!!

Прошло не больше полугода, а казалось, что это произошло только что…

Первый шаг всегда самый сложный. Дальше — проще.

Сейчас я проверяла на себе эту истину.

Иду вперед, делая безмятежный вид. Озеро как озеро. Таких тысячи. И это от них ничем не отличается.

Я поравнялась с Деннисом и невинно улыбнулась.

— Я же сказала, что показалось. Веди дальше.

Он мне, похоже, не поверил. Просто покачал головой и пошел дальше, краем глаза поглядывая, иду ли я за ним.

Иду-иду. Ради себя самой иду. Нечего хранить такие воспоминания. Это была моя ошибка, и теперь я это поняла. Урок усвоен.

Но как же тяжело…

Хорошо, что не сама!

Мы пошли, по кругу огибая берег озера. Сейчас оно не казалось таким холодным. Тем зимним днем, я готова поклясться, что тогда сам его вид дышал моей болью, моим страхом. Он врезался в сердце острыми льдинками, сжимал его в холодном кулаке неизвестности — что там за гранью?

Разве можно это сравнить с тем, как выглядит озеро сейчас? Берега, покрытые изумрудным ковром проснувшейся от зимы природы. Вода, хоть и темная, не таила в себе открытой угрозы, не отзывалась глубоко в душе тревожным колокольчиком, предупреждая об опасности. Просто одно из красивейших мест, которые я видела.

Как хищный цветок — красивое и опасное.

Как демон.

— Я думаю, здесь неплохо, — задумчиво проговорил молодой учитель, стоя у кромки берега. С этой стороны почва резко обрывалась, и от этого казалось, что вот-вот сделаешь шаг — и в пропасть. У самого обрыва рос клен, широко расставив ветви и рождая тень на зеленой траве.

На нее-то мы и уселись. Почва была еще теплая после жаркого дня.

Здесь было замечательно. Красиво. Завораживающе. Не так, как тогда…

— Ну, мы пришли, — сказала я в пустоту, пытаясь хоть как-то развеять молчание.

— Нравится?

— Здесь…мило. Часто здесь бываешь?

— Время от времени, — задумчиво ответил парень. — Когда нужно о чем-то подумать, побыть наедине…

— Теперь тебе вряд ли удастся побыть здесь наедине. Придется делиться таким замечательным местом!

— Я не жадный, — усмехнулся Деннис. Светлые волосы отливали медью в солнечных лучах, пробивающихся сквозь листву. Потом он вдруг погрустнел. — Здесь так спокойно, что все воспоминания кажутся такими далекими. Что ничего и не было. Ни предательства близких, ни их жестокости к тебе. Тебе так не кажется? Не отвечай, это риторический вопрос. Просто, вот кажется, что весь мир перед тобой. У тебя есть способности, есть сила… Но нет никого, с кем бы хотелось поделиться счастьем. Прошлым, будущим, настоящим…

— Не нужно рассказывать, если не хочешь, — я положила в успокаивающем жесте руку на его плече. Он накрыл ее ладонью

— Просто я вижу, как ты часто грустишь. Даже, когда улыбаешься, смеешься. Твои глаза тебя выдают. Мне это знакомо. Ты сама, должно быть, пытаешься избавиться от этого чувства…

— … Но оно как часть тебя — с ней тяжело, а без нее — не жить, — тихо сказала я.

— Да, Хель. Именно. — Он поднялся с травы и стал возле клена, опершись о ствол и глядя куда-то. — Все мы переживаем боль. Кто больше, кто меньше. И чаще никогда не делимся ею. Даже рассказывая кому-то другому, оставляем что-то только для себя, прячем от всех, и, оставшись одни, погружаемся в нее.

Я вздохнула, не зная, что ответить на это. Я понимала то, что он говорит. Я переживала это. И мне хотелось сказать, что в этом мы очень похожи. Улыбаясь — грустим, а смеясь — рыдаем в душе.

— Я… понимаю…

Он снова уселся рядом и наклонился ко мне.

— Я знаю. Я вижу это в каждом твоем взгляде. Иначе бы не сказал тебе всего этого. Просто побоялся, что ты сочтешь меня больным, — грустно усмехнулся парень. Тоскливо блеснули ореховые глаза в лучах заходящего солнца. Время-то летит.

Я внимательно взглянула в них, как будто пытаясь разглядеть душу.

Он убрал выбившуюся на лицо русую прядь и улыбнулся.

— Мне кажется, что директор меня не поймет…

И поцеловал…обнимая так нежно, как ни один демон никогда не сможет. Потому что они не созданы для таких чувств. Для них это лакомство. Для нас — жизнь.

Когда, наконец, оторвались друг от друга, мы, казалось, вечность смотрели один другому в глаза. Как будто между ними протянулась тоненькая невидимая нить. Связавшая души.

Я таяла в тепле ореховых глаз, растворяясь без остатка. Мне не нужно было ожидать подвоха — я ничего не могла ему дать. Даже свои видения. Ведь он был медиумом сильнее меня. И это было так приятно — чувствовать себя нужной другому человеку, потому что ты — это ты! А не мост для того, чтобы через тебя переправляли энергию. Не машина, которая на заказ должна выдавать по дюжине видений. Потому что ты человек, который разделяет твою боль и делится своей. Потому что по-другому просто нельзя.

— Я думаю, нам пора возвращаться, а то нас неправильно поймут, — криво улыбнувшись, сказал Ден, поднимаясь и подавая мне руку.

— Я думаю, поймут именно как надо, — лукаво глянула я в ответ, принимая помощь.

Рассмеявшись, он притянул меня к себе и вновь поцеловал.

В общежитие я уже вернулась довольная до невозможности. И до такой же степени влюбленная в своего учителя.

* * *

Лион до сих пор пытался понять, как так произошло, что он настолько потеряла контроль над собой. Эта так внезапно появившаяся невероятная жажда силы не давала покоя. Не только ему. Точно так же, как и Лион, уже некоторое время страдали практически все Высшие демоны, да и сам глава Дома Волков — Иллия. Демоны второго круга, хоть и чувствовали это, но не так сильно. Они не настолько были привязаны к своему родному миру. Миру демонов. Который, умирая и растворяясь, призывал к себе своих самых сильных детей.

Чем больше твоя сила — тем сильнее страдания.

Такова была плата.

Многие сейчас, посовещавшись с учителями-демонами, на некоторое время отбыли в родной мир. Общежитие Ноктурна наполовину опустело.

Дети, давно покинувшие родной мир, не могли понять, что происходило, считая, что просто давно его не посещали.

Изменения миров еще не были настолько ощутимы.