Роберт Асприн - За далью волн

— Разведка, — пробормотал он уже в пятый раз подряд. — Где моя разведка? — Голос его звучал раздраженно.

— Государь, — попытался Питер обратиться к Артусу уже в третий раз. На этот раз Dux Bellorum устало посмотрел на него. Лицо его было землисто-серым, и все раздражение Питера сразу улетучилось. «Протянет ли Артус до утра? Закупорка коронарных артерий», — решил Питер.

— Где Кей? — требовательно вопросил полководец. — Где мои разведчики?

— Кей командует собственными легионами, государь.

— А Бедивир?

— Он со своим братом.

— Но я должен знать, где они! Как я могу сразиться с ютским войском, не зная их диспозиции?

— Кого вы послали на разведку, государь? Артус на миг задумался.

— Какамври. Я отправил Какамври с когортой из преторианской гвардии.

— Из гвардии? Но ведь так ты лишился защиты, государь!

— Кому бы пришло в голову покушаться на мою жизнь? Между тем этот тупица, наверное, развлекается: гоняет разрозненные отряды ютов и убивает их.

Это было сказано с такой горечью, что Питер изумился.

— Не сомневаюсь, Какамври ведет разведку старательно, как может, если только его самого не убили или не взяли в плен. Государь, у меня ужасные вести. Не представляю, как смягчить удар.., но.., король Меровий мертв.

Артус кивнул.

— Да.

— Ты сам был на шаг от гибели. Dux Bellorum опустился на складной табурет, зажал руки коленями.

— Он был моим рыцарем, а я его оруженосцем. — Глаза его потемнели, но остались сухими. — Он должен был стать императором, ты знал об этом?

— Артус.., государь, это еще не все вести.

— Не все? Не собираешься ли ты убить меня словами, не дав нанести ответный удар? — Артус улыбнулся, шутка вышла неловкая, и улыбка тут же исчезла.

— Меровий был отравлен. Он выпил вино, присланное ему… Кеем и Бедивиром. Отравленное вино. Артус бесстрастно смотрел на Питера.

— Кое-кто поговаривает, будто Меровий намеренно испил отравленного вина. Другие говорят, что он покончил с собой. Лучше бы он закололся собственным мечом. Это выглядело бы более классически.

Питер яростно тряхнул головой.

— Ядовитое вино было от Кея. Господи, помилуй меня… Я знаю это, ибо Кей уговаривал меня участвовать в заговоре против тебя.

— Нет.

— Бедивир с ним заодно. Они хотят покинуть тебя, увести свои легионы в свои уделы. Не рассчитывай на них.

— Нет, Галахад. — Если Кей так сказал — стало быть, он хотел проверить, насколько мне верен ты, Кей никогда не покинет меня. Кто угодно, только не мой старый друг Кей, мой дворецкий, моя правая рука.

— Государь, твоей жизни грозит и другая опасность. Одна.., ведьма.., она из далекой страны, дальше Сикамбрии, дальше Рима.., замыслила убить тебя. Она умеет менять обличье, и теперь притворяется кем-то из твоих придворных. Кем именно — я не знаю.

— От такого колдовства меня защищает Мирддин. Не будь это так, я бы уже умер раз сто. «О Боже, как же мне его убедить?» — Государь, окажи мне услугу! Не поворачивайся спиной к Мирддину. Я ему не доверяю… Я вообще не доверяю всем этим жрецам и колдунам.

— Сначала Кей, потом Бедивир, а теперь еще и Мирддин! Галахад, мое надежное копье, какой злой дух овладел тобой? Тебе мерещатся призраки за каждым полотнищем шатра!

Взгляд Артуса вернулся к карте. Питер заговорил было вновь, но тут же понял, что это бесполезно. Придется все решать самому. От Dux Bellorum помощи не дождешься.

«И удивляться нечего, — грустно подумал Питер. — Его империя трещит под порывами ветра, словно ветхая хижина. Теперь, когда Меровий мертв, лучшее, на что он может надеяться — это править Британией, да и это теперь под большим вопросом».

Питер поклонился и покинул шатер.

Выйдя из шатра, он ненадолго застыл на месте, покрепче укутавшись в теплый плащ. Приближалась зима. Снег и метели положат конец всем кампаниям. Артусу следовало изгнать ютов из Харлека одним ударом. Не получится — у них будет вся зима на то, чтобы как следует там закрепиться и запастись всем необходимым.

Питер поежился. Не от холодного ветра, нет.., из-за чувства неизбежности. Камелот ждала скорая гибель, хотя знали об этом только Питер.., и Артус.

Питер подул на руки и подумал — то ли разыскать походный костер и погреться, прежде чем вернуться к своему легиону, то ли поискать Мирддина. Кто он — Мирддин? Марк, Селли или вообще кто-то третий, неизвестно кто?

— Малыш, — произнес Питер вслух, но не сразу понял, кого сам имел в виду. Оказалось — Гвина, которому было поручено приглядывать за Мирддином.

Светловолосого юношу Питер нашел в шатре, где тот внимательно разглядывал атрибуты своего мужского достоинства. Питер кашлянул. Гвин покраснел, натянул штаны.

— Г-государь! Принц Ланселот! Во-от не ожидал!

Он побагровел и стал похож на помидор в шлеме из бананов.

— Итак? — требовательно вопросил Питер.

— А? Ах да, Мирддин. Он ничего не делал, государь.

— Ничего? Не ел, не спал, не мочился у дерева, ни с кем не разговаривал?

— О… О нет, конечно, он пару раз беседовал с Артусом, один раз с Кеем и один раз с Медраутом.

— Вот как? Наедине?

— А? Да, пожалуй, что наедине.

— Куриные мозги! Я ведь тебя как раз об этом и спрашиваю! Иисус, Мария и Иосиф, разве ты не знаешь, как подобает шпионить?

У Гвина был такой несчастный вид, что Питер смягчился.

— Послушай, сынок, ты пореже штаны снимай, ладно? Гвин радостно кивнул и снова покраснел.

— Докладывай мне обо всем, что происходит с Мирддином… Особенно — обо всем необычном.

Меньше чем за полчаса Питер добрался до своего легиона. Он снова обошел дозорных, проклиная ночной туман, и решил, что пора бы вернуться его собственному разведчику, Хиру Амрену.

— Небось дурака валяет вместе с Какамври, — пробурчал Питер.

— Корс, — выдохнула Анлодда, крепко сжав руку юноши. — Я боюсь.

— Ты! — Он изумленно посмотрел на подругу. Принцесса-воительница, отправившая на тот свет троих вооруженных саксов, видевшая, как горит ее родной город, подожженный подлыми ютами, боялась говорить с Dux Bellorum.

Она опустила голову, сжала зубы.

— Мне всегда тяжело давались разговоры со знаменитыми королями и полководцами. Просто язык к небу присыхает.

— Но ты ведь и сама принцесса!

— Принцесса захолустного города в далеком кантрефе, Корс Кант Эвин.

— Но твой о.., я хотел сказать: твой дядя — король всего Эйра!

— Что? Не говори глупостей! Он всего лишь дядя Лири! Корс Кант, ты-то проторчал при дворе десять лет — тебе небось легко разговаривать с Артусом.

Он покачал головой.

— Нет… Я не могу.

— Корс, ты не мог бы поговорить за меня?

— Нет. Не могу. Такое Артус ненавидит. Это все равно, как если бы законник излагал дело в суде за истца, а тот стоял и не мог даже рта раскрыть, да еще и насмехался бы над Dux Bellorum.