Роберт Асприн - За далью волн

Ведь на самом деле различия между купцами, ремесленниками, иоменами и рабами существовали. Неужели так-таки были равны горожане и варвары? Неужели рабыни Гвинифры ровня ей?

«Я живу в цивилизованном обществе, — думал Корс Кант. — У этого общества есть законы. Все законы временны, навязаны. Если я возьму и выплесну из ванны вместе с римской водой римского ребенка, разве мне потом не придется ввести новый кодекс законов, столь же временных, преходящих? Чем же это может закончиться — полной анархией?» — Я не против того, чтобы вы остались друзьями, — продолжал разглагольствовать Артус, но тон его стал чуть более дружелюбным. — Полагаю, дружественные отношения между особами королевской крови и горожанами — дело благое, покуда выдерживается определенная дистанция. — Свои слова Артус подкрепил тем, что обнял юношу и девушку за плечи:

— дескать, «давайте жить дружно». Пусть примером для вас будет моя дружба с королем Меровием, да покоится он в мире в объятиях Господа, а также моя дружба с принцем Ланселотом. Много радостей и горестей мы пережили вместе, но никогда не забывали о том, где проходит грань между принцем и простым полководцем.

— Прошу простить меня, полководец, — проговорила Анлодда, и Корс Кант вздрогнул — по отношению к себе Артус этот титул употреблял только в моменты, когда им овладевала ложная скромность. Быть может, Анлодда решила воспользоваться тем, что она — особа королевской крови, но то был очередной неверный ход с ее стороны. Бард заметил, как покоробила Артуса эта фамильярность. — Разве ты сам не женат на принцессе?

Повисла холодная пауза. Артус не сразу сумел совладать с собой. За те десять лет, что Корс Кант знал его, он только дважды был свидетелем такой опасной близости Артуса к вспышке ярости.

«Боже, вправду ли я готов разделить с моей возлюбленной ее участь, если ей будет суждена смерть или темница?» Ответ не заставил себя ждать — да, готов.

— Принцесса Анлодда, — произнес Артус, не став унижать девушку и употребив ее титул. — Это совсем иное дело. Мы вступили в брак из государственных соображений, дабы скрепить союз. Полагаю, это тебе должно быть понятно, — он многозначительно посмотрел на девушку. — Заверяю тебя: когда придет пора, я подберу для тебя достойного жениха и при этом учту твои пожелания. — Артус тепло улыбнулся. — Обещаю, я не выдам тебя за какого-нибудь престарелого полководца.

— Вот как? Ты обещаешь подыскать мне жениха? Это означает, что…

— Да, принцесса. Я решил сохранить за тобой законный титул наследницы престола Харлека, невзирая на государственную измену Горманта. Однако в действительности Харлеком будет управлять губернатор. Скорее всего — Бедивир, если ты не слишком против этого выбора.

— Я против любого, кроме себя, и уж тем более против этой варварской обезьяны. Моим городом должна править я.

— Что ж, будет назначен другой губернатор. Но он будет назначен, принцесса Анлодда. А ты останешься здесь в качестве моей почетной гостьи.

— Заложницы. Артус пожал плечами.

— Это послужит залогом преданности жителей твоего города. Ты сможешь время от времени посещать Харлек под охраной. Да, это неплохая мысль. Пусть люди видят своего монарха — я всегда был за это. Постоянно твержу Кею и Ланселоту о том, что им следовало бы порой навещать свои уделы, принимать живое участие в жизни своих подданных. В особенности важно самолично разрешать споры между горожанами, — добавил Артус, значительно уклонившись от темы разговора.

«Он явно не в себе», — решил Корс Кант. На его взгляд, Артус совершенно забыл о том, где находится, о завтрашнем сражении с огромным ютским войском.

— Ничто так не радует и не успокаивает подданных, как знание о том, что их правитель или губернатор лично интересуются в разборе судебных споров и вынесении вердиктов — справедливых и беспристрастных. Fiatjustitia ruat coelum! Так я говорю всегда.

Артус часто заморгал. Он вдруг понял, что сжал плечи Анлодды и Корса Канта мертвой хваткой. Отпустив юношу и девушку, он потрепал обоих по спине.

— Благодарю вас за то, что вы навестили меня, дети мои. Сказал ли я тебе, принцесса, о том, что ты останешься здесь, а в Харлек я назначу губернатора? Да, сказал. Если вам больше нечего сказать мне, вы свободны.

Он опустился на стул и уставился в одну точку.

— Любовь моя, — шепнул Корс Кант Анлодде. — Не могла бы ты подождать меня снаружи? Я должен кое-что сказать Dux Bellorum, а потом — тебе.

Девушка побледнела.

— О нас с тобой?

— Да.

— Мне это понравится?

— Честно говоря, не знаю. Подождешь меня? Я скоро вернусь.

Анлодда собралась было сказать что-то еще, но поняла, что ответа дождется только тогда, когда бард сможет ответить. Взяв себя в руки, она проговорила:

— Я подожду тебя, любимый, но я приняла собственное решение.

— Какое?

— Узнаешь, когда скажешь мне о своем, — ответила Анлодда. Она попыталась пошутить, но шутка вышла не слишком веселая.

— Я скоро вернусь, — повторил юноша. Дождавшись мгновения, когда его возлюбленная покинула шатер, он вновь подошел к Dux Bellorum. Наконец Артус заметил барда.

— А? Ты еще здесь, бард? Что-нибудь еще?

— Да, государь.

— Говори, Корс Кант. Я не накажу тебя за честность, ты это знаешь.

— Прежде не наказывал, — согласился юноша. — Дело в том… Государь, я хочу сказать о принце Ланселоте. Я видел…

«Интересно, а как же я расскажу о том, как оказался в покоях принца?» У барда жутко сосало под ложечкой от страха, но он все же поведал Артусу все с самого начала — с того мгновения, как без спросу вошел в комнату Ланселота. Рассказал про бутылку с отравленным вином. Про то, как Кей вновь передал ее Ланселоту на берегу Харлекского залива, про то, как Меровий сказал, что вино от Ланселота ему передал Кей. Артус искренне удивился.

— Ты был с Меровием, когда он умирал?

— Да, государь.

— Почему же мне не доложили об этом?

— ?..

Артус мрачно сжал губы.

— Кто?

— Командир почетной гвардии Меровия, генерал Пиус Британникус лично оповестил меня о том, что король умер от яда. Он сказал, что Меровий принял яд сам.., но ни словом не обмолвился о том, что при сем присутствовал ты.

Корс Кант уже собрался было поведать королю о том, как ему пришлось выбирать, из какой чаши выпить, но внутренний голос подсказал, что об этом лучше помолчать.

— Король позвал меня к себе, — объяснил он. Быть может, он попросил генерала никому не говорить об этом, чтобы меня ни в чем не обвинили. Но как бы то ни было, он не просил меня молчать, и я молчать не стану. Государь, это вино Меровий получил от Ланселота и Кея. Они убили его и, я так думаю, замышляют убить и тебя.

— Не смеши меня, мой мальчик. Я знаю Галахада много лет, и он всегда был верен мне. А Кей? Мой сенешаль, управляющий моего дома! Да знаешь ли ты, бард, что именно Кей первым поддержал меня, когда я заявил о своем праве возглавить объединенные войска бриттов? Даже в Риме сомневались в том, что мне удастся совладать с этой пестрой толпой из сотен королей, принцев, генералов, рыцарей и горожан, обученных воинов и политических ставленников! Но Кей отдал мне своих людей, и они стали моим первым легионом.