Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

"Сейчас она сделает шаг вперед, и я умру. Совсем. Навсегда."

Женщина стояла на месте. Всмотрелась за спину Суны и видела, что там, в другой земле, кони воинов Аши в слепом ужасе бросились прочь, сбрасывая тех, кто еще оставался в седле.

"Шагай же быстрей. Как только ты окончательно придешь в этот мир — я наконец-то погибну. Мне очень страшно ждать…".

— Michialel! — со стороны домов, со стороны голых, тянущих худые ветки к небу деревьев, раздался прерывающийся, яростный крик. Мессия повернула голову и вдруг Суна увидела в ней саму себя, усталую, испуганную, измученную.

— Michialel! Mesaha, aunka tia, Patashi!

Рябь прошла по телу Мессии, как от камня, брошенного в воду. Суна моргнула. Вместо женщины, вместо своего двойника, рядом с ней стоял седовласый мужчина средних лет в церемониальной одежде тиа. А навстречу ему бежал, спотыкаясь, последний тиа дома Мичиалель, грязный, помятый, но возмутительно живой, хотя ему полагалось ждать Амарисуну на дороге Времен.

— Я — наследный тиа дома Милари! Отпусти ее! Бери мою силу! Останови войну!

Мессайя улыбнулся, кивнул, поднял руки к небу, и оно почернело, а затем взорвалось ярким, ослепительным светом. Свет расцветал, распускался белыми лепестками, алел и взрывался голосами. Он опутал небосвод стеблями незнакомых цветов, взошел незнакомыми звездами и созвездиями знакомыми. Свет прошел сквозь сердце холодной сталью меча, отразился от сияния Силеля и восторгом, благоговейным трепетом сковал дыхание. А в центре беснущегося света стоял он, Мессия, ни день, ни ночь, ни истина, ни ложь — абсолютная сила, последяя надежда, отголосок былых времен и былых легенд.

Амарг расправил крылья, раскинул руки и засмеялся, как смеется побежденный, поверженный, сломленный. Завертелся вокруг оси, запел и вдруг упал, обхватив голову руками. Свет коснулся его робко, погладил руку и обнял, поглотив всего. Подняли к небу голову люди, стих шум битвы и упало на землю оружие. Унялся огонь, как не было. А эльфы и эмъены, арги и сельты, сельтены, асманты и дьеши, замершие посреди битвы, смотрели и не верили, видя застилавшую горизонт фигуру. В одной руке ее горел огонь, в другой — сверкал меч. И была она воплощением всех тайных надежд, мечтаний и помыслов. Утешала и корила, обещала и поддерживала, давала надежду. Она пришла к каждому, залечивая раны, вдыхая жизнь. Гладила по голове, улыбалась и хмурилась. А свет постепенно залил все вокруг — и горы, и дома, и леса, и земли. Проник в каждый уголок, выгнал, вымел всю темноту, не посмевшую сопротивляться, расцветил мир новыми красками, и стало казаться, что так будет всегда.

Корчилась позади Тьма, не в силах отвести от себя этот свет и эту силу. Падали пеплом те, кто слишком далеко зашел в служении ей. Рассыпалось заклинание, и эмъены поднесли к глазам руки, будто заново увидев их, заново осознав себя.

Бой был проигран. И отступать было некуда и незачем.

Он погиб.

Можно было взмолиться Ей о пощаде, она укрыла бы крылом темноты и спрятала, но жить, нет, существовать дальше одной?

Правительница эмъенов гордо улыбнулась, видя, как подбирается к ней пламя света

И вонзила в себя меч.

…Женщина шагнула по дороге Времен. Женщина, взяв за руку эмъена, прислонилась лбом к его плечу, и он благодарно обнял ее и затих.

Свет начал утихать, становась прозрачным. Небо заалело закатом — нежным, мирным, тихим.

Истончилась и исчезла фигура.

Забирай то, что принадлежит тебе, Хранительница — и будь счастлива.

Кончики пальцев знакомо покалывало.

— Мориан, как?..

Рука в руке, переплетая пальцы. Они идут между домами, приближась к границе, и там видны двое — из всех погибших — что так и остались лежать на земле.

— Я же все-таки тиа. Там, за гранью, мне было, кому помочь. Они сказали, что мне… нам рано еще прощаться друг с другом.

— Нам, это…

— Просто позови их, Суна. Не бойся.

Она колебалась лишь несколько мгновений, а потом подошла к телам своих друзей и опустилась на колени перед подругой, взяла ее за руку и позвала по имени:

— Аэль.

Утекала через пальцы сила, вливалась жизнь в тела, заставляя биться сердца, открывать глаза. Сжимать в руках рукоять меча и выпускать ее, увидев свет, и лицо, озаренное этим светом, и Мориана за спиной Амарисуны. А поодаль — наверное, просто почудилось, — стояла, сложив руки на груди, фигура. То ли мужчина, то ли женщина, и пела песню, сложенную когда-то давно. Мелодию, что привела Суну к умирающему Мориану.

Колыбельную для уставшего эльфа.

— Мама, а что было потом? После того, как Суна Ноэйл попала в землю Милари?

Из-под одеяла высунулась голая детская пятка и попыталась дотянуться до ленивого, сидевшего на краешке кровати кота.

— Не балуйся и засыпай, — тонкие женские руки взяли одеяло и поправили на извертевшемся от любопытства сыне.

— Ну ма-а-м!

Женщина погладила сына по голове и тихонько вздохнула.

— Разное рассказывают. Кто говорит, что она погибла там, в земле Милари. Кто — что Мессия спас ее. Кто — что тиа Мориан остался жив, и она смогла вернуть всех своих друзей.

— А сама ты во что веришь? — ребенок приподнял голову с подушки.

— Ложись, не вертись!

Женщина снова вздохнула.

— Мне хочется верить, что она смогла спасти своих друзей. Но все это могли и придумать, чтобы история закончилась хорошо.

— Зачем?

— Затем, что никому не нравится, когда герои погибают.

— А что тогда случилось с ними потом? Они стали править землями эльфов? — мальчик все-таки не выдержал и сел в кровати, обхватив коленки руками.

Женщина натянула ему одеяло на плечи и оглянулась на окно, затянутое бычьим пузырем.

— Вот же ты непоседа.

— Ма-ам? Так стали править, или нет?

— Не знаю. Никто не знает — слишком давно это было. Так давно, что теперь мы рассказываем вам, маленьким негодникам, это как сказку на ночь. Ложись, давай.

— Они знали много секретов и интересных вещей, да, мам? — мальчик заворочался, пытаясь устроиться удобнее. — И рассказывали их другим. Куда тогда секреты делись?

— Куда-то, — неопределенно ответила женщина, подтыкая одеяло со всех сторон.

Ребенок задумчиво почесал нос.

— Но ведь можно спросить у эльфов? — простодушно удивился он.

Женщина печально улыбнулась.

— Если сумеешь найти хотя бы одного — спроси.