Татьяна Туринская - Авантюристка из Арзамаса, или Закон сохранения энергии. Часть I

В один момент, как по мановению волшебной палочки, прекратились рассказы о том, что она — звезда, что вывел ее на орбиту никто иной, как Ванька Муравич, а потом бросил, паскудник, перекинув внимание на Ритку, якобы его, Александра, собственную жену. Правда, вместе с бреднями кончились и фантастические "процедуры". Вернее, они не кончились, а потеряли актуальность. Лечить-то больше было некого, и теперь они уже не игрались в больничку, а просто занимались любовью, как раньше. Это тоже было здорово, стало даже лучше, чем до Алькиного сумасшествия. Но что ни говори, а в больничку играть было все же гораздо интереснее. То ли фантазия придавала близости ни с чем не сравнимый кайф, то ли Алька в роли безумной напрочь переставала себя контролировать, но самый-самый пик сексуальных отношений приходился, по мнению Утицкого, именно на период Алькиного душевного нездоровья. Впрочем, он опасался сообщать ей об этом, боясь ввергнуть нестабильный разум супруги в пучину полного безумства.

Каждый день с пол-одиннадцатого до начала второго Алька наблюдала все ту же картину: зеркало "ломалось", открывая проход в зазеркалье, словно любезно приглашая Альку к путешествию. Правда, бывали ненастные дни, когда солнце еле пробивалось сквозь плотный слой облаков, и тогда зеркало лишь немного корежилось: оно переставало быть твердым и отражать свет, но субстанция была такой плотной, что Алька не могла даже проткнуть ее пальцем. Впрочем, делала она это сугубо из любопытства, словно ставила физические опыты (физика, опять физика!). Желания вновь повторить эксперимент по восхождению на эстрадный олимп не было ни малейшего. При воспоминаниях о пережитом опыте Алька лишь содрогалась с ужасом и отходила от зеркала от греха подальше: а ну как самостоятельно затянет, или Альбина сама решит наведаться сюда в гости? Иногда, в особо солнечные дни, даже занавешивала его простыней.

В общем, можно сказать, что все вернулось на круги своя. Если бы не одно "но". Раньше Алька не слишком переживала по поводу ограниченных материальных возможностей. Конечно, всегда хочется иметь больше, чем имеешь, однако невозможность достичь желаемого ограничивала и само желание чего-то добиться. К тому же, Алька никогда в своей жизни не знала полного достатка. Что с родителями, что с Утицким, всегда приходилось считать каждую копейку и экономить буквально на всем, и в первую очередь на нормальных продуктах. Ибо, позволь они себе каждый день питаться деликатесами, нечем будет не только задницу прикрыть, а и за квартиру заплатить. А квартира была единственной ценностью что у Щербаковых, что у Утицких, а потому в первую очередь деньги откладывались именно на квартплату и только оставшееся можно было тратить на продукты, одежду и транспорт. А на развлечения и хобби уже практически ничего не оставалось.

Но если раньше Алька пусть не очень охотно, но мирилась с подобным положением вещей, то теперь, поспав на шелковых простынях и поев кучу вкусностей с изысканного фарфора, мириться с нищетой стало не то что трудней, а просто невыносимо. Хотелось, чтобы маникюрша приходила домой и занималась Алькиными руками. Чтобы массажистка не забывала к ней дорогу, чтобы была Алька желанной гостьей у косметолога и парикмахерши, да чтобы продукты в холодильнике водились приличные, а не проклятые сморщенные сосиски. Да чтобы одежда была красивая и дорогая, а не надоевшие, протертые до дыр, джинсы. Благо еще, что сейчас мода на дырявые джинсы, так что вроде Алька нищенкой и не выглядит, когда коленка просвечивает сквозь прореху на штанине…

И уже не так быстро Алька убегала от зеркала. Все чаще подолгу стояла возле "вертикального моря", все глубже задумывалась. Ах, как хотелось красивой жизни! Но очень не хотелось платить за нее собственным телом и самоуважением. А зеркало все "ломается" и "ломается", как будто издевается над нею! Алька по-прежнему никому не говорила ни о "неправильном" зеркале, ни о другом мире. Скажи она это Сашке — назовет сумасшедшей. Была у нее шальная мысль показать ему проход в субботу или воскресенье, когда ему не надо было уходить на работу. Да вовремя одумалась. Ну к чему хорошему это приведет? Сашка поймет, что те пять дней она болталась Бог знает где и уж совсем неизвестно с кем. А сам он все пять дней наслаждался обществом не жены, а совершенно посторонней женщины. И неизвестно, привело бы это к чему-то хорошему? А ну как наоборот? А вдруг он и сам решит "попутешествовать" в параллельном мире? И тогда на его месте окажется тот Утицкий, который Риткин муж, рохля и тряпка. А Алькин Утицкий окажется Риткиным мужем. А парень он в сексуальном плане крайне несдержанный, и уж вряд ли откажется от предоставленной возможности…А если он еще и узнает, чем, кроме пения, в том мире занимаются знаменитости?! Вот тогда и поймет, отчего вдруг Алька стала прижиматься к нему с такой счастливой физиономией! А то еще и к Альбине в постель залезет, вспомнив о совместных пяти днях. Нет уж, этого ни в коем случае нельзя допустить!

Но как же сделать так, чтобы Утицкий не заметил странностей, происходящих с зеркалом? Алька пробовала закрывать шторы, но они находились довольно далеко от зеркала и свет, пусть минимальный, но все же был достаточен для того, чтобы преломить зеркальную гладь. И пусть оно в таком состоянии не открывает проход, но зеркалом-то быть перестает! Утицкий не дурак, заметит перемену сразу. Пусть не поймет, но почувствует, что под рукой не зеркальная твердь, а упругая субстанция. Просто занавесить тряпкой? Ни в коем случае! Сразу сдернет. Скажет: "Ты что, старая, зеркала от покойников занавешивают. На что это ты намекаешь?"

Долго Алька ломала голову, пока не нашла выход. Проход ведь открывается только от попадания прямых солнечных лучей. Значит, достаточно поменять угол, и для прямых лучей зеркало окажется недоступным. Алька чуть-чуть, самую малость, приоткрыла дверь кладовки, на которой и висело зеркало, и в нем отражалось уже не окно, а лишь часть прилегающей стены. Эврика!

Утицкому было строго-настрого дано указание не закрывать дверь кладовки плотно. Алька придумала какую-то ерунду, что, мол, кладовка заванивается от обилия металла, а она слышала, что от этого заводятся тараканы и моль. Уловка была так себе, довольно хиленькая, но она подействовала. Как большинство мужиков, Утицкий не слишком часто любовался собственным отражением, и ему обычно вполне хватало зеркала в ванной: побрился, причесался — много ли мужику надо? Таким образом проблема с маскировкой прохода была решена.

Теперь Альке осталось только решить проблему с нехваткой денег. Она — единственный в мире обладатель уникальной штуковины, дающей возможность посетить параллельный мир. То есть она владеет полнейшим эксклюзивом. Это она прекрасно понимала. А эксклюзив предполагает некую выгоду. Так из чего ей ее выжать?! Поменяться местами с Альбиной она не хочет — хватит, наелась славы досыта. Но не может же быть, чтобы на этом возможности зеркала исчерпывались! Наверняка есть еще что-то, что она никак не может обнаружить. Что-то же она должна выжать из своего эксклюзива!