Наталья Ружанская - Расправить крылья

Еще раз глянув в отражение неуютного мира, изо всех сил сопротивляющегося магии Повелителя, он решительно шагнул в серебристый проход.

Там его женщина, беззащитная и бесконечно желанная; принадлежащая только и только ему. А Повелитель не привык терять то, что считал своей собственностью.

Ноги почти по колено проваливались в сугробы, отчего подол платья вскоре облепился мягким мокрым снегом. Тяжело переставляя ноги, Элли брела по зимнему лесу, оставляя за собой борозды. Ну вот что за закон подлости в действии: неужели в зеркале не могло быть случайно открыто окошко с морским пляжем или на худой конец с обычным ромашковым полем.

Вскоре лес слева сгустился в непроходимую чащу, ощетинившись плотными еловыми лапами, колючими зарослями малинника и волчьей ягоды; справа же, ров обрывался крутым склоном яра. Идти пришлось по самому краешку, осторожно ступая по ненадежной поверхности, и все равно, уже спустившись наполовину, девушка не заметила торчащий из-под снега комель упавшего дерева, и даже не успев толком испугаться, ухнула вниз, подняв облако серебристой снежной пыли. Вместо того чтобы собраться, она попыталась затормозить падение, но руки-ноги лишь разъехались в стороны, поэтому внизу балки, она очутилась в изрядно помятом виде, едва сумев собрать себя в одно целое.

Оттерев лицо от залепившего его снега, она уныло огляделась: вот уж попала. Да и браслет будто сжался от холода, натирая запястье и зло посверкивая кровавыми рубинами глаз. То, что цепная собачка сумела-таки сбежать, еще не означает свободу. Никогда не мешает оглянуться и проверить, не волочется ли за спиной будка с цепью.

Нужно отойти как можно дальше. Правда, к вечеру мороз только усилиться и тогда… долго ли она протянет?… Поежившись, она поколебалась — один из законов путешествия по мирам, гласил: "Крылья местным жителям демонстрировать лишь в экстренном случае". Были прецеденты, когда крылатых сжигали едва ли не как вестников войны, чумы, мора, голода… Но, местных жителей в зимнем лесу не наблюдалось, зато были: быстро темнеющее на западе небо и нависшие едва не над самыми верхушками сосен угрюмые темные тучи, грозящие вот-вот разродиться снегопадом.

Дрожа от холода, намокшая от снега одежда, уже остыла, покрылась хрусткой корочкой наледи, она раскрыла крылья, укутавшись как в плащ. Пушистые перышки, обволакивали не хуже перины, согревая и не пропуская ледяной воздух, а вот ниже…едва переставляя ноги в легких туфельках, она горько усмехнулась: "Вот ирония, сбежать от Повелителя демонов и умереть в незнакомом мире от гангрены".

Через час, она поняла, что сейчас упадет и больше не поднимется. Дальше идти было нельзя. Ноги просто не держали, словно и не ноги были вовсе, а непонятно чем и как примотанные к бедрам деревянные ходули. Устроившись под елкой, впрочем, зима выдалась снежная, и под деревом намело не меньше снега, она выкопала ямку, кое-как выгребая снег, подобрала под себя ноги, свернулась калачиком и накрылась крыльями. Вскоре холод вообще перестал чувствоваться, наоборот, стало жарко как в бане. Правда, почему-то в этой бане ее намертво примотали веревками к полку — двинуться при всем желании не получалось. Да и не хотелось, честно говоря… Мысли ползли тараканами, увязшими в кленовом сиропе: "Нужно отдохнуть, хотя бы десять минуточек, чуть-чуть…"

Зеркало вывело Повелителя в ночной зимний лес. Портал, мигнув синими искрами, закрылся, отрезая мужчину от своего мира и от магии…

Несколько минут ушли на то, чтобы пообвыкнуть, принимая этот мир таким, каков он есть, но все равно Конрад чувствовал себя практически ослепшим, оглохшим инвалидом. Что уж говорить о светлой: маленькая дурочка, одна в зимнем ночном лесу, совершенно не приспособленная к выживанию. Надо будет Айрэлу гневную петицию отправить: чему их только учат в школе? Да первый же встречный волк с удовольствием поужинает крылатым деликатесом…

"Но, — демон усмехнулся, — решать вопросы можно не только магией. А демоны не просто так считались лучшими воинами и следопытами". Сосредоточившись, он окунулся в привычную, за тысячелетия войн трансформацию: сила, быстрота, зрение и нюх сейчас играли главную партию взамен утраченной магии. Впрочем, полная трансформация и не требовалась.

Мужчина, или вернее сумрачное нечто, хоть и напоминавшее человека, но лишь общими чертами, прошелся по полянке: тишина и только легкий шелест крупных хлопьев, манной небесной сыплющихся с неба.

Присев на корточки, темный провел рукой, смахивая верхний свежий слой снега и теперь уже отчетливо почувствовал легкий запах жасмина, прикрыл глаза с наслаждением вдыхая запах любимой девушки и уже уверенно направился по следу. Сколько же часов их разделяют? Впрочем, вряд ли ангелесса будет двигаться в незнакомом лесу быстрее демона. Особенно если он Повелитель…

Мама гладила по голове, и пела веселую песенку про пастушка и белого ягненка, сбежавшего в лес. А васильки легко вплетались в причудливый узор венка, так красиво дополняя желтый огонек зверобоя, синие колокольчики, белые солнышки ромашек. В восемь лет уже кажешься себе очень взрослой, а уж когда тебе в первый раз разрешают, как большой, встретить рассвет… И солнце вначале маленькое и желтое, а после… такое большое, яркое и доброе, наполняющее энергией утра.

— Эля, Элечка?

Почему-то мамин голос вдруг огрубел, стал вовсе не женским, а хриплым мужским баритоном.

Нет, не уходи! Куда же ты? Почему ты меня бросаешь, мама? Ты меня больше не любишь?… Меня никто не любит, я никому-никому не нужна… Никто…

Девушка с трудом разлепила белые покрытые инеем ресницы и минуту молча смотрела на склонившегося над ней мужчину, явно не понимая, наяву ли, или это сменившийся кошмаром сон… Шевельнула губами, хотя не возникло ни звука, но губы отчетливо прошептали: "Конрад"…

Темный нахмурился, прикидывая, как бы половчее ее освободить из снежного плена: по-хорошему, ее сейчас нужно было срочно в тепло, растереть шерстяной тканью, да напоить чем-нибудь высокоградусным… Хорошо хоть крыльями укуталась, можно надеяться, что ничего не отморозила. Только что — надеяться. И он, дурак… Вот не зря говорят, любовь лишает мозгов, так оно видимо и есть. Отправился в незнакомый мир, зимою, ни взяв ни одежды, ни оружия, ни еды. Хорошо хоть золото при себе было где-то в поясе, кажется…

Он нагнулся, пытаясь взять ее на руки, как вдруг, она отшатнулась, закрылась руками. Синяя глубина глаз потемнела. Узнала. Вспомнила…

Едва гнущимися пальцами, выхватила спрятанный в рукаве нож, замахнулась:

— Не тронь!

Он растерянно нахмурился, шагнул вперед.

— Нет!

"Она боится меня больше, чем какого вурдалака! Неужели…"