Ахэнне - Virgo Regina

Доминик повторил маневр, уже отвернувшись. Вежливо-невежливо… с него довольно, он не настолько вынослив. Удивительно, как до сих пор не впал в кататонию/истерику/аутизм.

Любоваться на останки Гвендолин Доминик не собирался.

Вокруг царила суматоха. Ровные ряды гвардианов перемешались. Пыль вздымалась вдоль колонн, приходилось часто-часто моргать и кашлять. Но его и Гвендолин, — ошметки Гвендолин, — не трогали.

Миновала минута, десять, или час, прежде чем Доминик нашарил какой-то кусок железа, оброненный гвардианом. Упорно отворачиваясь от цветка, перерезал веревку.

Только тогда сумел подняться на ноги.

И тут же плюхнулся обратно, неловко подвернув под себя ноги.

'Теодор. Он… тоже?'

Тоже не?

Доминик ползком рванулся к распростертому в позе морской звезды Теодору. Тот лежал в песке лицом вниз. Если у него осталось лицо, прокомментировал мерзкий 'внутренний голосок'. Доминик закусил губу.

— Тео, — всхлипнул он, — Тео…что…

'Что вообще он делает здесь?!'

Доминик коснулся его, попытался перевернуть. Ладонь стала влажной. И багровой, словно закатное солнце. Доминик часто-часто задышал, на выдохе произносил имя Теодора. Тот не отзывался.

Перевернуть удалось, невзирая на неестественную тяжесть худого жилистого тела. Доминик задержался, прежде чем проверить.

Да/нет.

К окровавленным губам прилипли мелкие камешки, словно Теодор накрасился экзотичной помадой, гравий и песок запутались в волосах, а больше всего — в зияющей ране чуть ниже сонной артерии, под ключицей. Рана пульсировала и существовала будто отдельно от самого Теодора, исторгала бесформенные длинные потеки, казалась чужеродной, налепленной. Смахивала на красную губку.

Плазменный ожог вскипает и закупоривает сосуды, сообразил Доминик.

А глаза Теодора были совсем сапфировыми, пронзительно-яркими, то ли из-за сузившегося в агонии зрачка, то ли эффект яркого солнечного света.

— Тео, — всхлипнул Доминик. Ужас сменился болью, пока еще — выносимой, пока — не принял…

Ресурсы небезграничны. Доминик сойдет с ума, не смирится.

Так проще.

— Тео, — повторил он, стирая с губ Теодора песок и камни.

Окровавленные губы шевельнулись.

Жив. Выживетвыживет.

— Помогите, умоляю, помогите! — заорал он. Зажимал пальцами рану Теодора, не отпуская жаркую кровь. — Помогите!

Ждать не пришлось. Суматоха вокруг утихала. Выступило странное создание — прежде Доминик опасался бы его, теперь — надеялся. Они — слуги Королевы, они помогут Теодору, и неважно, что 'помощник' выглядит как разорванная и собранная вновь груда плоти, двухголовая и о шести лапах.

— Помогите.

Страж склонился над Теодором.

— Нарушшшитель, — прошипело создание. — Наказать.

— Что?! — опешил Доминик. Нарушитель?! Почему?!

— Следовало спасти госпожу. Он сделал неправильный выбор. Он получит свое… — бугристые, покрытые жабьей кожей конечности протянулись к Теодору.

— Нет! — Доминик кинулся на не-спасителя (враги, везде, почему… почему!?), но гвардиан мягко откинул его, как крупная собака — щенка. — Нет, пожалуйста…

— Нарушитель, — повторил страж, поднимая Теодора. Длинные руки того расслабленно свесились, кровь капала с кончиков пальцев и гасла в песке.

— Прошу вас… не делайте ему ничего… плохого, — Доминик кинулся вслед; стража он не различал, только сапфировую пустоту глаз Теодора, багровые губы на фоне бледной кожи и золотистые волосы. Почти красиво. Почти…

Доминик бежал за стражем до самой Башни, и далее — вниз, по винтовым лестницам. Создание двигалось небыстро и мерно. Каждый шаг отзывался кровавой кляксой на полу. Каждая клякса подобна удару кнута; Доминика подкидывало.

— Пожалуйста! Отдайте!

Страж не слышал.

Страж сокрылся за исполинской дверью, которая захлопнулась перед Домиником, и тот лишь сломал ноготь о холодную, обитую железом, яшму.

— Тео… — пробормотал он, прижимаясь лбом к двери. — Тео. Почему.

Наверное, он рыдал или бился в истерике, звал Теодора, колотился в дверь. Как бы то ни было, через пару часов полуобморочное забытье захватило его, подобно инею.

Он сполз на пол и затих.

*

Альтаир держался за руль и давил на газ.

Все, что ему оставалось делать — держаться, давить и надеяться.

Крылатые змеи и уродливые создания — ожившие каменные горгульи, полумеханические 'пчелы' с человеческими головами, скрежет металла и когтей, вой сирены и навязчивый голосок, твердящий о повреждении каких-то систем — вырывали из реальности; Альтаиру следовало сдаться. Выпрыгнуть на полном ходу. Легкая смерть: после того, что сделал — наилучшая участь, сродни призу.

(я убил госпожу)

Фоновая мысль. Одна из помех.

На самом деле Альтаир не помнил, как выстрелил, не помнил — откуда выскочил кто-то третий, вызвав дополнительное замешательство. Альтаир заскочил в мувер и рванул прочь, вот короткая история.

Он уворачивался от горящих стрел и кислотных 'плевков'. Не особо маневренный мувер болтался бревном в горной реке, Альтаир ругался.

(яубилгоспожунуипусть)

Альтаир жаждал выжить. Пройдено девяносто процентов пути, обидно поскользнуться на финишной черте.

Альтаир ворвался в сгусток стальных змей; гадючьи головы росли из единого куцего туловища, снабженного парой кожистых крыльев. 'Дракон' плюнул кислотой. Песочно-желтая жижа прожгла бронированный потолок и капнула на сидение в паре сантиметрах от альтаирова паха. Его передернуло.

Он хотел не только выжить… но и остаться максимально целым.

Отвратительно скрежетнуло металлическое сочленение киборга-'пчелы', пропоров кусок двери. Перед Альтаиром всплыло бледное умиротворенное лицо, лицо спящего — только веки скреплены рыжей медной проволокой; синюшные губы прошептали 'сдавайся'. Альтаир врубил максимальную скорость, оставил вмятину в брюхе 'пчелы'. Мувер закрутило волчком, несколько раз перевернуло вверх дном, но мертволицый кибер отстал, а Альтаир перевел дух.

Рано.

Приятный голос повторял 'системы повреждены, степень деструкции..' — проценты лезли под сотню. Альтаир не слушал, он успел возненавидеть голос, неживой, кибернетический, словно сама Башня с ее нежитью-стражами.

Словно Сама Королева.

Будь Она проклята.

Альтаир выкрикнул это в рваную рану-дыру на боку мувера. Если преследователи и уловили — ярости им не прибавило и не убавило.

Ударил стрекалом черно-синий червь, гладкий и жирный, будто обтянутый пластиком. Альтаир пригнулся, иначе жало пробило бы ему голову.

Еще одна дыра.

Степень повреждения…

— Я выживу, — Альтаир прокусил губу до крови, а пальцы свело судорогой — так крепко он цеплялся за (жизнь) руль. — Назло всем вам. Назло.

Перегрузка. Сверхзвуковая скорость. Мувер дегерметизирован.