Сергей Карпущенко - Месть Владигора

Ловко высек Владигор искры кресалом, фитиль задымил, показался глазок пламени. Князь с воинственным видом, нахмурясь, приставил к плечу деревянную ложу своего оружия и сказал, мотнув головой в сторону стоящих в ста шагах от него вырезанных из досок фигур:

— Ну, смотрите! Вот выходят на поле мои синегорцы! У каждого в руках такая трубка, в которой по десять железных шариков! Фитили уже тлеют! Вот приближаемся мы к врагу, до него триста шагов, двести, сто! Нет, враги не боятся нас. Они еще не знают, каким действием обладает наше оружие! Я даю приказ стрелять — и разом тысяча фитилей опускается на пороховую затравку, вспыхивающую моментально и дающую огневую силу спрятанному в трубке пороховому заряду. Тут же загорается и он, а огненный дух моей победы посылает во врагов десять тысяч железных шариков! Да, я знаю, что не всякий шарик попадет во врага, но если до неприятельских воинов долетят хотя бы по четыре, по три шарика из каждой трубки, то одним залпом мы перебьем равное нам по количеству войско!

И Владигор, прицелившись, надавил на собачку, соединенную с крюком курка, державшего горящий фитиль. Все увидели, как вспыхнул порох на затравочном отверстии, а потом услышали треск, похожий на тот, который получается, когда с силой ломают сухое дерево. Огневая вспышка блеснула из отверстия ствола, направленного в сторону деревянных фигур. Вслед за нею из отверстия вырвалась струя белого дыма. Трубка содрогнулась при выстреле, и Владигор пошатнулся.

Все, включая кузнецов, были потрясены. Один только грохот выстрела уже производил сильное впечатление. А если бы выпалила разом тысяча таких трубок?

Еще не рассеялся дым, а Владигор уже спешил к фигурам, восклицая:

— Идите сюда! Сейчас мы увидим, сколько шариков попало в цель!

Все присутствовавшие долго осматривали мишени, и князь не выказал смущения, разглядев всего две пробоины в досках.

— Это ничего, ничего! — кричал он. — Это даже очень неплохо! Можно вкатить в трубку не десять, а двадцать шариков, и тогда каждый мой воин сразу убьет четырех врагов. Можно и пороха всыпать побольше, чтобы шарики летели быстрее. О, я у цели! Передо мной ляжет во прахе весь мир!

Передав трубку кузнецу, Владигор велел:

— Борисей, нужно делать такие огневые трубки очень быстро! Мне необходима тысяча штук! Даю тебе на это ровно месяц времени! Серебра — сколько угодно! Подряди еще кузнецов! Узнай, где можно купить лучшее железо, самое крепкое! Сделаешь в срок — награжу по-княжески! Ну а кувшины с зельем ты подготовил?

— Все сделано, как требовала ваша княжеская милость! — поклонился одетый в кожаный фартук Борисей. — Желаете испытать?

— Ну да, сейчас же!

Глаза Владигора блестели каким-то странным блеском. Ни Бадяга, ни Муха никогда не видели его таким — точно нечистый вселился в князя, прежде всегда спокойного, улыбчатого, добродушного. Обращаясь к Бадяге, Мухе и Красу, он заговорил:

— Огневые трубки — это хорошо, хорошо! Но что значат они в сравнении с моими кувшинами с зельем! Если из трубки мой воин сможет убить двух-четырех врагов сразу, то это оружие куда сильнее и страшнее будет!

А кузнецы уже несли предметы, формой напоминающие небольшие тыквы.

— Туда, туда несите, к катапульте! — указал рукой Владигор в сторону устройства, очень напоминавшего тот самый порок, которым борейцы под Ладором крушили городницу.

Крас, увидев то, что выдавалось Владигором за плод собственной фантазии, подошел к катапульте и всплеснул руками:

— Ай, ван, ван, неужели боги просветлили твою голову настолько, что ты сам сумел изобрести катапульту?

— Моя голова всегда была светлой! — гордо и надменно отвечал Владигор. — Думаешь, только китайцам дано выдумывать всякие железные диковинки для войны и прочего?

— Ах нет, ван, я ничуть не сомневался в твоих способностях. Ты намного мудрее, чем самый мудрый китаец! Покажи нам, как собираешься ты пользоваться своим изобретением, что это такое у тебя в руках? Не техопао ли? Я ведь когда-то рассказывал тебе о них.

— О своих «техопао» ты, Ли Линь-фу, забудь и думать! Я сам измыслил это взрывчатое средство. И главным в нем является горящий фитиль. Его длина дает возможность кувшину с зельем взорваться не в руках воина, желающего его бросить, не в воздухе — что было бы бесполезным делом, — а точно при попадании на землю! Такие снаряды я при помощи катапульт стану забрасывать за стены осаждаемых городов. Осколки разорвавшегося кувшина будут ранить вражеских воинов, а сильный огонь, вырвавшийся наружу, подожжет любой дом.

Крас снова покачал головой:

— Ну, ван, такого не знали даже мы, китайцы. Твоя голова похожа на плодородную землю: стоит бросить в нее зернышко мысли, и уж, гляди, оно принесло богатые всходы.

Владигору не слишком понравилось сравнение своей головы с землей, но возражать Красу он не стал.

— Давайте не будем болтать и посмотрим, как действуют мои огненные кувшины.

Взоры всех устремились на князя, который занимался приготовлениями к запуску огненного кувшина.

— Нет, сколь ни мудры китайцы, им бы не удалось придумать то, до чего додумался я! Смотрите: внутрь кувшина, наполненного порохом, пропущен фитилек. Я сам высчитал, какой длины он должен быть. Взять короче — взорвется наш кувшин в воздухе, а длиннее — он упадет, и у врагов будет время затушить фитиль. Вся моя мудрость заключалась в вычислении длины фитиля, и я вычислил ее! Зная, на какое расстояние бросает катапульта этот снаряд, я оставил фитиль нужной длины — чтобы заряд взорвался у самой земли. Сейчас мы проверим, был ли я прав!

Владигор положил железный сосуд в ящик, прикрепленный к одному концу длинного рычага.

К другому же его концу был подвешен груз. Работая рычагом, на который наматывалась веревка, Владигор привел части катапульты в боевое положение. В пяти сотнях метров от катапульты находился сложенный в качестве цели домик. В него-то и должен был угодить кувшин с зельем.

— Смотрите! — закричал Владигор. — Поджигаю фитиль!

Не кремнем и кресалом пользовался он сейчас, а поднесенной ему одним из кузнецов горящей лучинкой. Фитиль вспыхнул, зашипел, разбрасывая искры. Ногою Владигор выбил клин катапульты, удерживающий вал с намотанным на него канатом. Разматывающаяся веревка завизжала, конец рычага с огненным кувшином резко полетел вверх, снаряд сорвался с удерживающей его подставки и, чертя в воздухе тонкую дымовую линию от горящего фитиля, понесся туда, куда направил его рычаг катапульты.

Кувшин с зельем врезался в строение с такой силой, что сразу проломил дощатую стену. Но этого было мало. Как только он оказался внутри домика, раздался оглушительный грохот, во все стороны и вверх полетели бревна и доски, из которых он был сложен. Все, кто следил за полетом кувшина, невольно присели, а потом отступили на несколько шагов назад, боясь, что бревна, подброшенные страшной силой взрыва, долетят до них и задавят или покалечат.