Дженни Вурц - Страж штормов

— Он смахивает на мертвеца, — сказал граф.

Наклонился и поднял руку Джарика, блеснув изумрудами своих колец. Рука мальчика была холодна, как лед, в сравнении с ладонью графа она казалась по-девичьи тонкой. Господин замка Морбрит сглотнул, почувствовав жалость. Джарика вырастила гильдия кузнецов, но он оказался слишком хрупким для кузни и теперь оплачивал стоимость своего воспитания из заработков переписчика. С удивлением увидев на руке больного волдыри, граф повернул ее к свету.

— Ты видел?

Главный лекарь утвердительно прищелкнул языком.

— Сильный солнечный ожог, — проговорил он мрачно. — Мальчик несколько часов пролежал на открытом солнце, пока его не нашли. Его лицо с одной стороны тоже обгорело, но ран я не нашел. Симптомы не похожи на симптомы ни одной известной мне болезни. Говорю вам, господин, его наверняка настигло злое колдовство!

Граф опустил руку Джарика на одеяло и шагнул назад, вспоминая Керайна, сына кузнеца, которого повесили за убийство собственной невесты. На суде преступник под присягой поклялся, что всего лишь хотел помешать женщине убить ее новорожденного сына. Молодой человек утверждал, что выхватил младенца из-под ножа, и тогда она обратила нож против себя. Граф поморщился, вспомнив это. Приговоренный к смерти Керайн захотел признать осиротевшего ребенка своим — таково было его последнее желание. В архивы замка Морбрит мальчика записали как Джарика, сына Керайна, воспитанника гильдии кузнецов. Теперь, спустя шестнадцать лет, граф всматривался в тонкое лицо Джарика, окончательно убеждаясь, что коренастый черноволосый Керайн не был его отцом. Если Джарик — отродье волшебника, тогда понятно, почему мать пыталась его убить: на потомков волшебника переходила ненависть его врагов, так что на всех их близких часто обрушивались ужасные несчастья.

Граф вытер вспотевшие виски. Знай он тогда правду, он оставил бы в живых Керайна, но приказал бы убить ребенка. Однако прошлое есть прошлое. А теперь ему предстояло принять куда более трудное решение.

Скрепя сердце он проговорил:

— Пусть мальчика перенесут в башню убежища за святилищем Коридана.

Лекарь удивленно ахнул.

— Нет, это невозможно!

Башня находилась далеко за стенами замка, с другой стороны ярмарочной площади. Негоже нести больного мальчика по шумным улицам после заката.

— Состояние Джарика очень серьезное, господин!

Граф раздраженно выпрямился.

— Перенесете его быстро и без шума. Я пошлю на помощь гвардейцев. Ясно?

— О да. — Лекарь взволнованно поклонился. — Но вы рискуете жизнью больного…

Граф промолчал, не желая признаваться в своих тревогах. Разве лекарь поймет, что этому мальчику лучше умереть? Если Джарик и вправду отродье волшебника, он может навлечь беду на весь Морбрит.

Завернутый в одеяла Джарик не почувствовал, как его подняли с кровати. Главный лекарь внимательно наблюдал за гвардейцами, пока они несли больного вниз по лестнице, туда, где поджидали другие воины. Даже при открытых дверях в кузнице было душно и жарко, но Джарик по-прежнему был холоден, как лед; его невидящие глаза ярко блестели, зрачки расширились при свете ламп.

— Клянусь Кором, он холодный, как рыба, — сказал один из гвардейцев. — Да жив ли он?

Под тревожными взглядами товарищей он опустил мальчика на носилки.

— Будь он мертв, мы бы не торчали здесь ночью, — резко отозвался лекарь.

Схватив суму со снадобьями, он вышел из кузницы, гвардейцы с носилками двинулись за ним — уже не так быстро.

— С носилками по ярмарочной площади не очень-то пройдешь, — пробормотал тот, что шел.

Он был прав. Кочевники, которые каждое солнцестояние собирались на пустоши у замка, отличались буйным нравом и не любили иноплеменников. Днем купцы вели с ними меновую торговлю, но вечером горожане старались не задерживаться за стенами замка.

Шагая через площадь с бесчувственным мальчиком на носилках, гвардейцы словно напрашивались на то, чтобы на них напали. Но никто в Морбрите не смел ослушаться приказа графа.

Остановившись у сторожевого поста, гвардейцы проверили свое оружие.

Лежащая внизу долина пестрела огнями костров, в вечернем воздухе крики и смех переплетались с пронзительным пиликаньем скрипок. Гвардейцы построились, окружив лекаря и мальчика живым барьером, и двинулись вперед.

Едва захлопнулись ворота замка, отряд захлестнула толпа. Гвардейцы старались держать строй, понимая, что, если начнется суматоха, от их оружия будет мало толку. Джарик ни разу не пошевелился, хотя его толкали, пихали и дергали пахнущие потом и выпивкой размалеванные кочевники. Он не слышал шума, не видел пыли, не чувствовал толчков, пока воины графа прокладывали дорогу среди скопищ людей. Когда гвардейцы наконец добрались до дальнего конца площади, они порядком вымотались после множества мелких стычек с пьяными кочевниками, которые чуть что хватались за ножи.

Шум и огни остались позади, и лекарь позволил своим спутникам немного передохнуть на берегу реки, где гвардейцы опустили носилки на землю. В неровном от ветра пламени фонаря глаза мальчика казались остекленевшими, как у трупа, и один воин прошептал другому:

— Ну в точности покойник…

Его товарищ еле сдержал дрожь, стряхивая пыль с одежды.

Услышав эти слова, лекарь нахлобучил шляпу так, что волосы выбились из-под нее смешными пучками, и показал туда, где осталась ярмарочная площадь.

— Хотите вернуться? А если не хотите — он жив, и все дела!

Гвардейцы нехотя двинулись вперед. Дорога к башне вилась через сосновый лесок, туманный и серый в свете первых звезд. Лекарь приподнял лежавшую на одеяле руку Джарика: пульс мальчика был неровным и слишком быстрым.

«Если уж ему суждено умереть, пусть это случится в присутствии графа», — мстительно подумал лекарь и велел гвардейцам поторапливаться.

Дорога резко пошла вверх. Местами ее пересекали овраги, местами под ногами осыпался сланец и топорщились корни деревьев. Фонарь раскачивался, бросая причудливые тени на тропу под ногами, которая становилась все хуже. Гвардейцы спотыкались и ругались, пока наконец у них не осталось сил на разговоры. Дорога стала еще круче; Джарика хлестали ветки, шесты носилок цеплялись за кусты, и ночные птицы испуганно взлетали прямо из-под ног людей, пробирающихся по лесным теснинам.

Наконец впереди забрезжил свет, и на фоне звездного неба показался силуэт башни. Воины ускорили шаги, мечтая поскорее добраться до вымощенной камнями безопасной дороги святилища Коридана.

У самых ворот им навстречу двинулся всадник.

Уверенный, что они нарвались на бандита, лекарь попятился и больно ударился о шест носилок. Гвардейцы потянулись за оружием.