Дженни Вурц - Страж штормов

Запыхавшись, Эмиен постучал в дверь каюты, и женщина молча впустила его. Она переоделась в черную рубашку и черные штаны; за исключением золотого обруча, на ней не было украшений, ее собранные в узел светлые волосы прикрывал шарф.

— Я раздобыла для тебя одежду. — Татагрес небрежно махнула рукой в сторону койки. — Посмотри, придется ли она тебе впору.

Эмиен скользнул мимо хозяйки — в тесной каюте он чувствовал себя наедине с ней крайне неловко. Злясь на свое смущение, он стал рассматривать одежду: плащ, камзол и штаны с виду были как раз подходящего размера. Эмиену не хотелось раздеваться в присутствии Татагрес, и он вопросительно оглянулся, но, увидев, что та молча ждет, принялся снимать свою поношенную рубашку.

— Одежда в самый раз, — наконец объявил он.

Повернулся, смущаясь как мальчишка, но Татагрес теперь сидела за маленьким столом спиной к нему и не заметила этого смущения.

Эмиен неуверенно шагнул к колдунье.

— Татагрес, камзол как раз мне впору.

Неподвижная, словно каменная статуя, женщина молчала. Встревоженный юноша подошел ближе, заглянул через ее плечо и увидел, что Татагрес занимается колдовством. По спине Эмиена побежали мурашки, руки инстинктивно сжались в кулаки. То, что лежало на истертом столе, на первый взгляд казалось пером. Но когда он вгляделся как следует, он увидел обледеневшую скалу, над которой летали чайки, и услышал их жалобные крики, почти неслышные за грохотом бурунов, обдававших брызгами каменистый берег.

Эмиен задохнулся и шагнул назад, больно ударившись локтем о переборку. Татагрес обернулась и долго молча смотрела на юношу, пока тот потирал ушибленный локоть. Когда же она наконец заговорила, ее слова были как будто обращены не к Эмиену, а к кому-то другому.

— Что же он такое сделал? — Изумленно покачав головой, она наконец взглянула Эмиену в глаза, как будто только сейчас его заметила. — Что ж, мы это выясним, когда попадем на берег. Одежда тебе впору?

Юноша кивнул, все еще слегка ошарашенный. Он редко видел сомневающуюся в себе Татагрес; но какие бы сомнения не одолевали ее, она быстро оправилась.

— Судя по всему, Анскиере сделал так, чтобы вход в пещеру, где заключены демоны холода, замуровал лед. Все мои попытки обнаружить, где сейчас находится волшебник, неизменно приводят меня к ледяному барьеру. Я уверена, мальчик, что Анскиере не покинул Скалистую Гавань. Но сдается, найти его будет труднее, чем я думала. Нам придется быть очень осторожными. — Она сцепила пальцы рук так, что побелели костяшки. — Если мы попадем в руки Килмарка, держи язык за зубами. Он силен, но меня ему не остановить! Помни: тебе ничего не грозит, если будешь молчать. — Татагрес подняла голову, и Эмиена охватил озноб при виде выражения ее фиалковых глаз. — Но если ты предашь меня, ты проклянешь тот час, когда родился на свет!

— Если Анскиере сбежит, я прокляну этот час еще больше, — горячо отозвался юноша.

— Вот и чудненько. — Татагрес, улыбнувшись, по-кошачьи гибко потянулась. — Значит, договорились. Встретимся после заката на палубе по правому борту. Капитан согласился предоставить в наше распоряжение свой пинас.

Эмиен хорошо знал крутой нрав капитана и просто не мог представить, как его удалось на такое уговорить. Открыв дверь каюты, он пожалел, что не слышал переговоров Татагрес с капитаном: наверняка его товарищи-матросы отдали бы последнюю рубашку, чтобы узнать, как все происходило.

Татагрес вдруг засмеялась, каким-то образом угадав, о чем думает Эмиен.

— Я выиграла шлюпку в карты, мальчик, но Кор не одобрил бы моих методов игры. Когда окажемся при королевском дворе, я научу тебя, как выигрывать наверняка, ты только напомни.

Ее дружеский тон так смутил юношу, что он вышел, ничего не ответив.

Таэн проснулась, уверенная, что по-прежнему лежит на траве в лесу. Девочка и не подозревала, что все это время о ней заботились машины, а ее ощущения были снами, навеянными ваэре.

Она села и увидела неподалеку знакомого человечка: он примостился на камне, дымя трубкой, и молча смотрел на нее.

Таэн потянулась. Почему-то она чувствовала себя усталой, как после тяжелой работы. Она вспомнила, как сильно у нее болела нога, когда она очутилась на этой поляне, и сердито прикусила губу.

— Ну, видно, со мной ничего такого не случилось на этой поляне, — с вызовом обратилась она к человечку.

— Прошу прощения. — Ваэре нахмурился, его бусинки и колокольчики нестройно зазвенели. — Но случилось очень многое. Тебя подвергли исследованиям, и мои сородичи решили, как с тобой поступить. Осторожней, смертная, ты слишком мало знаешь, чтобы делать выводы.

Обиженная высокомерием ваэре, Таэн вздернула подбородок — это движение Эмиен сразу бы узнал.

— Между прочим, у меня есть имя.

— Зато тебе не хватает хороших манер, — заметил ваэре. — У меня тоже есть имя. Меня зовут Тамлин. Я учил Анскиере, а еще раньше — того, кого ваш народ зовет Ивейном, Повелителем огня. Ты попала сюда потому, что у тебя редкий дар эмпатии, то есть ты чувствуешь эмоции других людей.

Таэн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Тамлин жестом остановил ее.

— Учись слушать молча, девочка. Многие демоны будут стараться убить тебя, потому что с помощью своего дара ты можешь раскрыть их тайны. Ты нуждаешься в защите, иначе и многие твои соплеменники захотят забить тебя камнями или сделать с тобой что-нибудь похуже. С самого рождения ты мучилась из-за чужих страданий, потому что не умеешь контролировать свой дар, но ваэре могут помочь этой беде. — Тамлин спрыгнул со скалы и махнул рукой, в которой была зажата курительная трубка. — Нынче тяжелые времена. Некоторые из демонов берут на службу смертных, на горе всего человечества. Ты слышала, что случилось на Тьерл Эннете?

Таэн поняла: ваэре намекает на злодеяние Татагрес, которая рвалась завладеть могуществом Анскиере. Разве можно было найти какое-то другое объяснение поступку колдуньи?

— Ты права, — продолжал Тамлин. — С тех пор как умер Повелитель огня Ивейн, Анскиере — единственный защитник человечества. — Ваэре помолчал, задумчиво покусывая черенок трубки. — Теперь больше, чем когда либо, важно уметь проникать в умы людей. И этим займешься ты, Таэн.

Девочка вздрогнула, подтянув колени к подбородку. Ваэре обучали самых могущественных волшебников Кейтланда. Но она, выросшая на далеком островке Имрилл-Канде, была не готова к предложению Тамлина. Калека, ребенок, слишком рано познавший, насколько трудна бывает жизнь, она вдруг ощутила себя маленькой и беспомощной, жалкой игрушкой в древней борьбе демонов и людей.

Тамлин выдул колечко дыма, колокольчики его нежно зазвенели.

— Ты маленькая девочка, но у тебя большое сердце, — ласково проговорил он. — И хотя ты дорого заплатишь за обучение, мы вылечим твою искалеченную ногу. Когда ты нас покинешь, ты станешь старше на семь лет, хотя будешь отсутствовать во внешнем мире гораздо меньше. Ты больше никогда не будешь хромать, и ты станешь повелевать снами людей. Благодаря тебе следующее поколение людей, возможно, будет жить в мире.