Вячеслав Касьянов - Vovan Vs. Капитан

— И повторю, — сказал Извращенков не очень уверенно, — потому, что вы тупые и совершенно уродливые идиоты, которым на международном конкурсе красоты ни хуя ни светит, и к тому же, безмозглые, как пробки, поэтому вы будете слушаться меня, человека с мозгами, понятно?

— Нет, не понятно, — сказала Армия тьмы, — да ты что, охуел?

— Бейте его, ребята! — сказал Франкенштейн. — Петухова замочили и этого замочим!

Армию тьмы не нужно было долго упрашивать кого-нибудь замочить, поэтому, вняв словам Франкенштейна, она с жуткими воплями бросилась на Извращенкова. Страшные окровавленные руки схватили его и собирались уже разорвать на части, но в эту секунду Извращенков прокричал еще одно жуткое заклинание:

— Живая мертвечина, повелеваю тебе восстать из мертвых и вернуться на землю! Я, твой повелитель Извращенков, приказываю тебе!

— Чего это он несет? — спрашивали мертвецы друг друга. — Бредит, бедняга.

И тут вдруг огромный дом-башня, стоявший неподалеку, задрожал, как от десятибалльного землетрясения, так что все кругом попадали с ног, покрылся страшными трещинами, затрещал, зашатался и рухнул с таким шумом, что это невозможно описать. Все жители злополучного дома погибли под обломками, а посреди развалин и груд мертвых тел поднялась огромная, голая, взлохмаченная, вонючая, покрытая струпьями Живая мертвечина десяти метров высотой, с такой огромной задницей, что она закрыла пол-горизонта, и непередаваемо страшным голосом проревела:

— КТО МЕНЯ ЗВАЛ?!

— Это я, — сказал Извращенков, — здорово, Мертвечина! А ну, отпустите меня, суки, кому сказал, а то пасть порву! То есть, она порвет.

— Ы-ы-ы-э-э-а, — подтвердила Живая мертвечина, стряхивая с себя обломки, и грохочущими шагами направилась к Извращенкову, раздавливая на ходу трупы несчастных жителей разрушенного дома и расшвыривая обломки означенного дома.

Перепуганные мертвецы сейчас же отпустили Извращенкова, и он, отряхнувшись и приведя себя в порядок, подозвал Живую мертвечину. Та, подойдя, послушно села на корточки, и Извращенков забрался к ней на шею. Усевшись поудобнее, он сказал:

— Ну, что, недоумки, теперь будете меня слушаться?

— Будем, о Повелитель, — благоговейно пролепетала огромная Армия тьмы.

— Ну, так вот, — сказал Извращенков и прокашлялся, — я собрал вас здесь, уважаемые мертвецы, монстры, восставшие и прочие чудовища, вот по какому поводу. Во-первых, приветствую вас в славном городе Одинцово. Во-вторых, я вызвал вас из могил, из космоса и не помню, откуда еще, чтобы пойти войной на капитана, Замочу, супергероев, которых они вызвали, и их проклятых приспешников, и уничтожить этих негодяев раз и навсегда. Убейте их, мои вонючие мертвецы! Пытайте их, насилуйте их, ешьте их, топите их, рвите их, мочите их, травите их, делайте с ними, что хотите, чтобы все наши враги сдохли страшной смертью, и тогда мы с вами станем хозяевами всего Одинцово, и всей Московской области, и всей Москвы, и всей России, и всего мира!!

Армии тьмы очень понравилась речь Извращенкова; она от радости заулюлюкала, завопила и заревела так громко, что ее вопли докатились до самого Солнцева.

Одно из Воспоминаний сказало:

— Раз капитан и Замочу вызвали супергероев, почему бы тебе не вызвать суперзлодеев для паритета?

— Хм, — сказал Извращенков, — а ты не такое тупое, как кажешься, несмотря на твою отвратительную физиономию.

Тут Извращенков напрягся и прокричал еще одно заклинание, не менее жуткое, чем предыдущее, и вызвал всех самых отвратительных суперзлодеев, которых только смог вспомнить.

Среди них были: маньяк Чикатило; маньяк Фишер; маньяк Генри Ли Лукас; доктор Ганнибал Лектер; доктор Зло; доктор Коготь; доктор Зверь; заклятый враг Бэтмэна Джокер; Казанова Франкенштейн; полковник Зайцын; и еще огромное множество самых страшных кино- и просто злодеев, которых просто невозможно перечислить. Кроме того, он случайно вызвал тов. Сталина и тов. Берию, которые тут же встали рядом друг с другом: тов. Берия поднес тов. Сталину трубочку с табаком и спички, и тов. Сталин не спеша закурил и стал внимательным взглядом окидывать Армию тьмы, отчего она против своей воли задрожала от какого-то непонятного леденящего страха.

Все новоприбывшие маньяки и злодеи выстроились в шеренгу рядом с Армией тьмы и закричали:

— Командуй нами, Извращенков, и мы пойдем за тобой на войну против капитана и Замочу, не будь мы злодеями!

Извращенков удовлетворенно кивнул и хотел уже подать команду к наступлению, но тут вдруг к нему подошел маленький мальчик и сказал:

— Ты, деда, собрал еще не всех маньяков, трупов и чудовищ. Твоя старая башка уже не варит так, как раньше!

— Что такое? — удивился Извращенков. — Неужели я мог забыть хотя бы одного суперзлодея, монстра, тварь или чудовище?

— Конечно, мог! — сказал мальчик. — Деда, да ты отстал от жизни!

Этот мальчик был ни кто иной, как внук доктора Извращенкова по имени Негодяй, который учился у дедушки колдовству. Маленький Негодяй был еще большим садистом и негодяем, чем его дедушка, хотя это даже трудно себе представить. С самого раннего детства он ненавидел всех людей, и всех животных, и всех насекомых и вообще всех живых существ. Он одинаково ненавидел и супергероев, и суперзлодеев, и привидений, и охотников за привидениями. Он вообще всех ненавидел и мечтал всех убить, но дедушка не позволял ему этого сделать, немного даже пугаясь его садизму и злобности. Негодяй уже убил всех кошек и собак в округе, причем он делал это с садистской жестокостью. Неудивительно, что все родители города Одинцово запрещали своим детям подходить к Негодяю ближе, чем на сто метров. И оттого Негодяй был очень злой и одинокий.

— Я тут недавно прочитал книгу, называется "Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы" — сказал Негодяй. — Я тебе отвечаю, дедушка, что чудовища из этой книги в сто раз страшнее, чем все эти жалкие неудачники, которых ты вызвал. Если ты захочешь, то я их приглашу, и тогда спорю на спортивный велосипед, что ты накакаешь в свои колдунские штаны, а все эти чужие хищники, похитители ада и восставшие из тел от страха залезут к себе назад в могилы и улетят обратно в космос.

— Ха-ха-ха! — сказал Извращенков. — Ну, вызови, внучек.

— Да, пожалуйста, — злобно усмехаясь, сказал Негодяй.

И вот этот маленький негодяй, которого стоило бы хорошенько выпороть солдатским ремнем по заднице, чтобы навсегда отучить от таких гадостей, забрался на один обломков дома, набрал воздуха и прокричал длинное заклинание, самое кошмарное и ужасающее из всех заклинаний, которые когда-либо были придуманы, и все, кто его слышали, просто заледенели от ужаса, или бросились бежать, или же рухнули в обморок, а всех остальных, кто не успел этого сделать, всех от неописуемого ужаса парализовало. Даже Живая мертвечина, перепугавшись, наложила такую огромную кучу, что двести шестьдесят девять мертвецов сдохли от вони. А все уцелевшие увидели следующее: из вообще непонятно какого измерения стали каким-то извращенным и непостижимым образом вылезать сверхужасающие, страшенные, дикие и неописуемые порождения замогильного мрака, в который до сих пор не проникала даже человеческая мысль. Одна за другой в воздухе появлялись ужасающие Черные и Красные руки, сеявшие вокруг себя смерть; страшные Черные шторы, душившие всех без разбора: и супергероев, и суперзлодеев, и трупов, и Крюгеров, и Чужих, и всех, кто им ни попадался; маленькие невидимые Ведьмы и Стеклянные куклы, вырывающие у спящих детей руки и ноги; летающие Зеленые черепа с огромными зубами и многозарядными Зелеными пистолетами в глазницах; Красные сапоги с торчащими из них детскими руками, держащими таблички: "МАМА, Я ПРИШЛА"; Автобусы с черными шторками и ужасающими Черными руками в окнах, готовыми всех задушить; и еще десятки таких неописуемых и отвратительных тварей, что при одном их виде от ужаса умерло бы все живое. Наконец, из запредельного мира, находящегося за миллионом потусторонних сфер, прилетела самая дикая, самая невозможная и самая жутчайшая тварь — Ужас с советско-польской границы, при одном взгляде на фотографию которого 19896 человек умерли от разрыва сердца, не считая женщин и детей. Ужас, который вызывали эти отвратительные создания, не поддается описанию. Половина мертвецов рассыпалась в порошок. Чужие от страха сделались маленькими, как зародыши, а Извращенков совершенно весь поседел и заплакал: