Вячеслав Касьянов - Vovan Vs. Капитан

Живая Мертвечина с боевым ревом носилась по полю битвы, добивая оставшихся правительственных бойцов, пока не убила их всех до единого. На двор после битвы было страшно смотреть. Он весь был завален трупами разного размера, и всевозможные оторванные конечности и внутренние органы покрывали всю его поверхность слоем метровой толщины. Поэтому нескольким солдатам удалось спрятаться среди трупов, а потом незаметно бежать, и остается только удивляться, как они не умерли от вони.

Живая Мертвечина подошла к танку и сказала:

— Ну-ка, дайте залезть на этот драндулет! Хочу покататься!

Она взгромоздилась на танк и хотела пролезть в люк, но у нее никак не получалось.

— Черт! — сказала Живая Мертвечина, тужась. — Жопа застряла! Скорее, тащите меня отсюда!

Фредди Крюгер и Джейсон Ворхес бросились Живой Мертвечине на помощь и стали тянуть ее из люка со всей силы, но никак не могли вытянуть.

— Блин, не надо было мертвечиной обжираться! — расстроенно сказала Живая Мертвечина. — Но ведь невозможно удержаться. Столько вкусных трупов!

На истошные крики Живой Мертвечины прибежал доктор Ганнибал Лектер, который как раз только что с ней обедал, выбирая для нее и для себя самые вкусные трупы и запивая их вином "Кьянти Классико Ризерва", а вместе с ним в целях кворума и консилиума прибыл доктор Зло.

— Что случилось? — спросил Ганнибал Лектер.

— Не видишь, что ли? — заорала Живая Мертвечина. — Задница у меня застряла! Это все потому, что у кого-то слишком узкие люки! Ебаные советские танки!

— Нет, это все потому, что кто-то слишком много ест, — заявил доктор Зло. — Придется ждать, пока ты не похудеешь.

— Чего? — сказала Живая Мертвечина. — И сколько ждать?

— Неделю.

— Сколько-сколько?

— Неделю, не меньше!

— Да ты что, охуел? За неделю они новое войско соберут! К тому же, кроме войска, есть у них еще какой-то секретный резерв, я жопой чувствую!

— Ну, раз ты жопой что-то чувствуешь, значит, с жопой у тебя все в порядке, — авторитетно заявил Ганнибал Лектер.

— Ну, слава черту, — сказала Живая Мертвечина. — Но ты все равно не умничай, Ганнибал Лексус. И неделю ждать никак нельзя. Распуститесь тут без меня! Придется мне похудеть прямо сейчас. Дайте мне слабительное.

Доктор Зло сейчас же добыл сто литров слабительного в ближайшей аптеке, но так как российских денег у него не было, то ему ничего не хотели отпускать, и поэтому он был вынужден против своей воли жестоко убить всех фармацевтов и заодно украсть, тоже против своей воли, весь запас кетамина, калипсола, димедрола и таблеток от кашля, чтобы поглючиться на досуге. Живая Мертвечина выпила все слабительное, поднатужилась и трах! — спустила сто килограммов кала в танковый люк, а потом газанула так, что ее реактивной силой подбросило из танка на два метра вверх, как пробку из бутылки, а сам танк затрещал по всем швам, но остался цел.

— Кажется, я похудела, — сказала Живая Мертвечина, слезая на землю. — Но теперь, блядь, опять жрать захотелось. Давайте-ка отметим нашу первую победу!

И Армия тьмы, разграбив все ближайшие винные магазины, на радостях так накирялась, что на следующее утро не знала, где она находится. А после этого доктор Лектер раздал весь кетамин, калипсол и димедрол; кетамин с калипсолом мертвецы пустили по вене, а димедрол намешали в пиво, и он окончательно вынес всем мозги. И только Ужас с советско-польской границы молчаливо реял над заваленным гниющими трупами и пьяными мертвецами двором, охраняя их сон.

*****

Вы, конечно, можете спросить, почему супергерои во главе с капитаном и Замочу не вступили в битву, которая происходила прямо у них под носом, во дворе дома, в котором они прятались.

Я вам сейчас все объясню. Дело в том, что капитан сообщил своему лучшему другу Славе о планах Извращенкова вызвать жутких персонажей из детских страшных историй, и Слава сразу вспомнил про Ужаса с советско-польской границы и понял, что без него не обойдется. Когда-то в детстве он впервые услышал историю о нем и так испугался, что воспоминание о страшном Ужасе осталось с ним на всю жизнь. А потом уже Слава прочитал повесть писателя Успенского про красные руки, черные простыни и белые пальцы и понял, кто такой Ужас и как он убивает людей. И еще из повести он узнал, что единственный человек, который может победить Ужаса — это милиционер Виктор Рахманин.

Слава предупредил супергероев, что выходить на битву против Ужаса с советско-польской границы не имеет смысла, потому что он без проблем уничтожит всех супергероев-людей, какими бы крутыми они ни были, а из всех живых людей победить его может только один человек в мире.

Почему же, спросите вы, Слава не предупредил о том же самом федеральные войска? Потому что капитан и его друг Замочу, находящиеся в федеральном розыске как особо опасные преступники, строго-настрого запретили ему это делать. Они не собирались после битвы с Армией тьмы, которая сама по себе неизвестно чем могла закончиться, сражаться еще и с федеральными войсками.

Поэтому все время, пока шла страшенная битва с Армией тьмы, Капитан вызывал Виктора Рахманина, звоня по секретной связи во все отделения милиции всех российских городов, а супергероев он предупредил, чтобы они даже не пытались высунуться на улицу, иначе все они тотчас же умрут от разрыва сердца. Супергерои с перепугу забились в самые дальние уголки квартиры, поэтому сталинские чекисты их и не нашли. Только Джеймс Вудс и Оливье Грюнер так испугались, что от страха дезертировали из квартиры и сразу же погибли: Вудса загрызли гремлины, а дурак Грюнер посмотрел на небо, чтобы прикинуть, какая будет погода, и моментально умер от разрыва сердца. Тарзан же убежал в лес, и его больше никто никогда не видел. А Замочу, наблюдая за сражением из окна, страшно матерился и несколько раз порывался броситься в битву, но капитан его не пускал.

— Пустите меня! — кричал Замочу и так злобно вырывался, что даже Бэтмэн с Даркмэном не могли его удержать.

— Щас я его утихомирю, — сказал капитан, — отпустите его. Слушай, Замочу. Тебе надо себя беречь. Я перед тем, как отправить Свету в Арабские Эмираты, говорил с ней, и она мне сказала, что ты ей очень нравишься. Она просила тебе передать, чтобы ты обязательно берег себя и постарался выжить в битве.

— Да? — удивился Замочу и перестал драться. — А ты не врешь?

— Гадом буду, — поклялся капитан.

— Вот это да, — сказал Замочу, — а почему она сама мне не призналась?

— Ну, она просто стесняется, — сказал капитан, — она ведь женщина, она и не должна это первая говорить.

— Блин, что же мне сразу не сказали? — сказал Замочу. — Да я теперь вообще в битву не полезу!

"Твою мать, неправильную тактику выбрал", — с досадой подумал капитан и сказал: