Андрэ Нортон - Берегись ястреба

Перед ними в траве сидело существо, какого Тирта никогда не видела, хотя тварь, которую она встретила в горах, тоже была невиданной и злой. Но это гораздо хуже, потому что в нем ничего не напоминало обычных животных. Скорее, оно было похоже на насекомое, как будто безвредный паук, который по утрам плетет паутину в траве, вдруг мгновенно вырос до размеров пони. Существо покрыто жестким ярко-алым волосом, на суставах длинных конечностей этот волос превращается в густую массу. Поперек головы тянется ряд темных глаз выше щелкающих клешней, и из этих угрожающих щипцов капает густая зеленая слизь.

Всадники пытались справиться с лошадьми, но те повернули, проскакали мимо Тирты, унося с собой седоков подальше от этого существа. А оно сидело неподвижно и пристально смотрело на отряд.

— Яаахххх! — должно быть, сам Джерик, человек, который отказался повиноваться лорду, справился со страхом. В руке у него было тяжелое копье, он держал его с легкостью человека, побывавшего во многих победоносных сражениях. Он железной рукой управлял своей сходившей с ума, косящей дикими глазами лошадью, потому что заставил ее двинуться вперед, нацелив копье прямо на чудовище, преграждающее путь к отступлению по тропе.

Паук не стал дожидаться нападения Джерика. Он прыгнул, готовый получить копье в волосатое тело, но дотянуться до врага. Попятилась и увернулась лошадь Джерика. Безумный страх придал ей необыкновенное проворство. Потеряв равновесие, лошадь упала набок, прихватив с собой всадника, но тот успел пронзить копьем толстое брюхо чудовища.

Остальные увидели, что с чудовищем можно сражаться. Подействовал и пример предводителя. Те, кто вначале пустился в бегство, теперь были готовы к схватке. Они вернулись в поле зрения Тирты, двигались туда, где на земле сцепились лошадь, чудовище и человек, обнаживший меч. Джерик рубил мечом паука, бил по его громоздкому телу.

Упавшая лошадь забилась в ужасе. Но всадник не кричал. Возможно, потрясение от удара сделало Джерика легкой добычей, но и само чудовище находилось в тяжелом положении. Дважды пыталось оно собраться для нового прыжка. Капли ядовитой жидкости из его пасти превратились в сплошной поток.

Оно потеряло две лапы, их отрубили нападающие.

Удачно нацеленный меч попал в полный злобой и разумом глаз. Тот, кому это удалось, попытался ударить снова. Его окатил фонтан зловонной зеленой слизи, отбросил кричащего человека, выронившего меч, рвущего обеими руками кожу с лица. Разбойник забегал кругами, воя, как зверь в смертельной агонии, Частично ослепшее, потерявшее две конечности, с копьем в брюхе, чудовище смогло оторваться от дергающегося, но уже молчащего пони и повернуться ко второму нападающему. Передняя конечность, вооруженная когтем длиной с предплечье Тирты, устремилась к воину, тот попятился, но устоял и начал наносить пауку удары. Его меч встретился с когтем и отскочил. Казалось, эта часть чудовища не так уязвима. Снова из пасти паука вылетела струя ядовитой жидкости.

Человек отскочил, ему повезло больше, чем товарищу. Паук сделал попытку следовать за ним. И тут, этого места, где сидел, скорчившись, паук, показались голова, рука, верхняя часть туловища. Джерик стоял на коленях. Обеими руками он держал меч и вонзил его в круглое тело, теперь оказавшееся к нему боком. Если коготь смог отразить сталь, то тело чудовища не было так защищено. Меч со всей силой, какой владел человек, вонзился в широкий бок, погрузился по самую рукоять. Джерика залил поток черной жидкости, и он снова упал и скрылся из виду.

Но чудовище не повернулось, чтобы покончить с ним. Оно попыталось добраться до человека, который нападал на него спереди. Тот торопливо отступал. Но наконец дрогнул, повернулся и побежал, а тварь попыталась прыгнуть ему вслед.

Но вот существо упало, оставшиеся конечности уже были не в состоянии поддерживать его толстое тело. Но оно не признавало поражения, потому что продолжало выбрасывать в воздух струи зеленой жидкости. Когда такая струя падала на землю, поднимались столбы пара или дыма, а воздух наполняло зловоние.

В этот момент повод пони, к которому привязали Тирту, кто-то схватил и дернул, и животное перешло на рысь. Отряд уходил с поля битвы, не оказывая помощи раненому, который полз по земле, его изуродованное лицо превратилось в ужасную маску, а крик оборвался бульканьем в горле. Не видно было и Джерика. Тот, кто последним сразился с чудовищем, бежал за отрядом. Но пони и тот, кто его вел, уходили все дальше от этого выжившего в сражении.

Из-за рывков пони Тирта больше не видела отчетливо поле битвы. И не знала, сколько человек осталось в отряде. Несомненно, среди них Темный лорд; может быть, именно он ведет ее пони. С ним Алон. Но кто еще? Число похитителей резко сократилось, и может, представится возможность бежать, если бы не мертвое тело. Однако у Алона такая возможность сохраняется. Ей очень хотелось связаться с ним.

Проснувшаяся боль становилась все сильнее. Может быть, она победит и будет теперь держать ее в плену. Но мозг ее тоже проснулся. Тирту как будто что-то заставляло думать, четче осознавать, что ее окружает, что находится над ними. Над ними!

Она попыталась посмотреть вверх. Да, меч там.

Может, именно он удержал пони на месте, не позволил слепо убежать от чудовища. Защитил ли всех призрачный клинок от этого нападения или его предотвратил безрассудно смелый выпад Джерика?

Тирта с трудом пыталась удержать туманные очертания в поле зрения. Да, она не ошиблась. На лезвии этого призрачного оружия — символы. Многие из них есть и в свитке, который забрали у погибшего в долине. Она вспомнила, что Алон сунул цилиндр в петлю пояса сокольничего. Если эти стервятники не надругались над телом, свиток должен быть там. Но даже если бы он был у нее в руках, Тирта не знала бы, как его использовать.

Они миновали открытую равнину и оказались среди пологих холмов. По обе стороны Тирта видела террасы, ведущие к большим высотам. Дорогу она разглядеть не могла, но ей казалось, что они движутся по тропе, хорошо известной командиру.

Так как связаться с Алоном она не решалась, а ей нужно оставаться хозяйкой своего тела (в котором с каждым поворотом дороги все больше и больше возрождается боль), Тирта сосредоточилась на мече, который продолжал висеть над ними.

Она уверена, что это не проявление Тьмы, что это ответ — в форме, которую она не в состоянии понять, — реакция на ларец, что она несет. Может, этот меч — оружие женщины, которую она видела в потайной комнате?

Нинутра… Тирта не произнесла это имя вслух, не пошевелила губами, но в сознании отчетливо, сосредоточенно, звук за звуком, твердила его, как твердят слова заклинания. Есть слова, которые сопровождают лечение; многие из них она знает и использует.