Аркадий Степной - Сердце в броне

— Да, Линтер это знал, — согласился с ним Георг.

Неожиданно взгляд его потвердел, и граф понял, что минута слабости прошла. На какое-то неуловимое мгновение король позволил себе расслабиться и немного размякнуть, но мгновение прошло. И перед графом снова предстал требовательный правитель.

— Но чье же тогда имя было на знаменах предателя Локсби?

— Герцога Аркского, ваше величество, — ответил граф без промедления. Лирика кончилась, начался серьезный разговор.

— Это меня не удивляет, — заявил Георг, усаживаясь напротив графа. — Меня удивляет, что ему дали нанести удар. Как такое могло случиться, Честер?

— Это моя вина, ваше величество, — признался граф. — Мои люди проверяли рыцаря Локсби, он не вызвал у них ни малейшего подозрения. Очень тонкая работа, ваше величество. У нас появился весьма серьезный противник — Луинэль Монтейро, барон Винроэль, он же лондейлский купец Трамгель, он же рыцарь Ахилаил, он же жрец Неиклота Буприэль, он же Пес, легенда аркской тайной полиции, которую он же и возглавил после безвременной кончины прежнего барона Винроэля.

— Серьезный послужной список, — заметил Георг. — А смерть прежнего барона Винроэля случайно не его рук дело?

— Нет, ваше величество. Это целиком и полностью «заслуга» самого герцога Аркского.

— Пес, — задумчиво повторил Георг, — что-то знакомое.

— Архивы конклава высших жрецов, — напомнил ему граф.

— Точно, — подхватил Георг, — какой-то большой скандал, связанный с конклавом жрецов Неиклота. Один из тех скандалов, где на поверхности лишь легкая рябь, в то время как в глубине бушует буря.

— Вы верно заметили, ваше величество. Буря была страшная. Пес вошел в доверие к высшему жрецу Клайманиэлю, получил доступ в архив конклава и выкрал очень важные документы.

— Но если я правильно помню, то вора казнили. Или я ошибаюсь?

— Нет, ваше величество, не ошибаетесь. Или вернее будет сказать — ошибаетесь, но не только вы, весь мир ошибался вместе с вами. Пса принародно казнили, и на этой казни присутствовали наши агенты и представители почти всех известных нам тайных служб. Ни у кого не возникло и малейших сомнений, что Пес умер, по крайней мере, тогда. Хотя сразу же после той казни произошли весьма примечательные события. В конклав высших жрецов в течение двух лет были введены сразу трое представителей Аркской жреческой епархии. Едва вступив в конклав, они начали серьезную борьбу с другими высшими жрецами, причем не исключено, что ими были задействованы выкраденные бумаги. Были проведены несколько решений, которые давали нешуточные привилегии Аркской епархии и герцогу Аркскому. А двое высших жрецов из «старой гвардии» покончили жизнь самоубийством. Это был пик аркского могущества. Конклав не потерпел подобных грубостей. Все трое аркских высших жрецов погибли в одночасье, во время одного весьма подозрительного пожара. Привилегии Аркской епархии были тут же урезаны, но не до конца, и это недвусмысленно указывает на то, что герцоги Аркские все еще владеют украденными документами и их нынешние отношения с конклавом можно охарактеризовать как холодное перемирие. Стороны боятся друг друга и не хотят делать резких движений. Война на уничтожение не нужна никому, но и полноценного мира между ними быть уже не может. В то время как Пес, заваривший всю эту кашу и считавшийся мертвым, оказался очень даже живым. И успел даже побывать в наших руках, но, к сожалению, мы его неразумно отпустили, обменяв на сэра Хорнблая и еще четырех наших рыцарей, А теперь он возглавляет тайную полицию герцога Эландриэля. И, судя по всему, имеет прямой и недвусмысленный приказ — убить ваше величество.

— У него почти получилось, — нахмурился Георг.

— Да, и это моя вина, — повторно повинился граф. — Я был слишком беспечен, и это едва не стало причиной катастрофы. Нельзя было доверять безопасность вашего величества одним только гвардейцам. Гвардия может защитить от копий наступающего противника, но против коварства убийц она бессильна.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю, ваше величество, основать рыцарский орден телохранителей. С жестким отбором в его ряды, где основополагающими критериями станут не знатность и богатство, а преданность и боевая выучка. Мы не можем закрыть гвардию для отпрысков знатных семей, среди которых нетрудно посеять измену. Но рыцарский орден — это не гвардия. Он не только может быть, но и должен быть закрытым. Это не будет противоречить ни обычаям, ни законам. Не будет бросаться в глаза и не будет провоцировать знать.

— Идея толковая, — признал Георг. — Но в королевстве уже существуют два рыцарских ордена, стоит ли создавать третий?

— Стоит, ваше величество, — уверенно ответил граф. — Более того, уже существующие ордены послужат прекрасной ширмой для ордена телохранителей.

— Хорошо, — согласился Георг, — набросайте устав и основные положения, посмотрим, может, что-то и впрямь получится.

Граф молча поклонился. Над проектом ордена телохранителей уже работали лучшие специалисты тайной службы. День-два, и все будет готово. В вопросах безопасности граф не терпел промедлений и проволочек, и в его ведомстве об этом знали.

— И еще, — продолжил тем временем его величество, — что там с этим молодым гоблином, подавшим прошение на мое имя о принятии его на королевскую службу? Информацию собрали?

— Да, ваше величество. Фабио Иманали — младший сын гоблинского банкира Паоло Иманали. Родился и проживает в Глинглоке. Умен, образован, обладает недюжинными способностями в области финансов. Несмотря на молодость, уже успел провести несколько успешных операций в банкирском доме своего отца. Способен на нестандартные решения, имеет аналитический склад ума и хорошие организаторские способности.

— Неслабо, — с легкой растерянностью произнес Георг. — Как же тогда так получилось, что подобному специалисту приходится искать работу на стороне? Такими кадрами не разбрасываются.

— Это все эмоции, ваше величество. Фабио Иманали влюбился в некую Венеру Султанэли, сироту, проживавшую в их доме. И сорвал тем самым планы своего отца, задумавшего женить его на Алсер Антонадо и таким образом объединить два банкирских дома. Между отцом и сыном произошла ссора, после которой Фабио был изгнан из дому.

— Хорошо, а почему же тогда он пришел к нам, а не обратился в другие банкирские дома?

— Этому способствовали целых два фактора, ваше величество. Первое — старик Иманали надеется, что изгнание послужит хорошим уроком для молодого строптивца и вынудит его вернуться в семью и покориться отцовской воле. В связи с чем предупредил всех своих сородичей, что ежели они не хотят вызвать его неудовольствие, то не стоит покровительствовать изгнанному Фабио. Второй фактор заключается в характере самого Фабио. Парень очень честолюбив и не собирается прозябать в чужих банкирских домах, где ему уготованы только вторые роли. Видимо, он решил, что в нашем казначействе у него шансов больше.