Аркадий Степной - Сердце в броне

Дождавшись, когда Рустам оденется, Ронин протянул ему широкий пояс и меч в ножнах.

— Держи, это твое. Сохранил, как видишь. В твоем мире он был не к месту, но здесь пригодится.

Все так же молча Рустам надел пояс, пристегнул ножны и, не удержавшись, обнажил меч. «Верой и правдой» — блеснули на солнце знакомые руны. Рустам провел по ним ладонью, глубоко вздохнул и вернул лезвие в ножны.

— И вот еще что, — сказал тем временем Ронин и протянул Рустаму маленький кожаный мешочек. — Здесь, правда, только серебро, да и того немного, но чем богат. Уж больно неожиданно все произошло, а евро здешние банкиры не признают. Конечно, я могу наколдовать тебе золотишка, вот только наколдованное золото добра не приносит, примета верная, ты уж поверь.

Рустам молча взял мешочек и привязал его к поясу. Ронин взглянул на наручные часы, смотревшиеся немного дико на фоне средневековой одежды, и сказал:

— Пора. Иди вслед за мной и постарайся не сломать шею с непривычки. Повторно возвращать к жизни уже не буду.

Долго идти не пришлось, часа через полтора деревья расступились и Рустам с Ронином вышли на дорогу. Ронин снова сверился с часами и сказал:

— Оставлю тебя здесь. Никуда не уходи и скоро встретишь знакомого тебе человека.

Рустам молча кивнул в ответ. Ронин пристально посмотрел на него и спросил:

— Попрощаться не хочешь?

Рустам спокойно выдержал его взгляд. Ронин пожал плечами:

— Ну как хочешь. Бывай, может, еще свидимся.

Ронин махнул рукой и успел сделать несколько шагов по направлению к лесу, когда Рустам неожиданно его окликнул:

— Ронин! Почему меня?

Ронин оглянулся и недоуменно наморщил лоб:

— Не понял?

— Почему ты оживил именно меня? — пояснил Рустам. — В том морге наверняка были еще люди, которых можно было вернуть к жизни. Почему только меня?

Ронин улыбнулся:

— Чувство вины. Я тогда не совсем хорошо с тобой поступил и, когда почувствовал, что ты в беде, решил вернуть должок.

— Чувство вины? — переспросил Рустам и ухмыльнулся: — Мы такие благородные, да? Что ж ты тогда не помог пассажирам недавно разбившегося самолета или умирающим от СПИДа детям из Шымкента, которых заразили недобросовестные врачи? Что ж ты им-то не помог, Ронин?

— А я им ничего не должен, Рустам, — усмехнулся Ронин. — Это не я заразил их СПИДом, и не я испортил двигатели у того самолета.

— Удобная точка зрения.

— Удобная, — не стал спорить Ронин, — мне, по крайней мере, нравится. Еще вопросы есть?

— Нет.

— Может, просьба какая напоследок? Ты говори, не стесняйся, если не слишком обременительно, я исполню.

Рустам задумался, а потом улыбнулся одними губами и, четко выговаривая каждое слово, произнес:

— Больше никогда в моей жизни не появляйся. Сможешь исполнить?

Глаза Ронина потемнели.

— Запросто.

А разбойнички-то совсем распоясались, не врал трактирщик. Прямо посреди чистого поля дорогу преграждала банда человек в тридцать. Стояли не таясь, наглые и самоуверенные. Одетые кто во что и так же разномастно вооруженные. Сразу видно, что до этих мест твердая рука молодого короля еще не добралась.

Купец проворчал проклятия и невольно натянул поводья. Всполошились охранники, подтягивая завязки шлемов и доставая оружие. Заерзали на своих местах возничие, правившие тихоходными повозками. И только Гарт был по-прежнему спокоен, лишь побелела кожа на обострившихся скулах.

— А ну тихо! Чего засуетились, службу забыли? — Голос Гарта прозвучал обыденно и уверенно.

Возничие перестали ерзать, купец отпустил поводья, а охранники смутились.

— Бойцам снарядить арбалеты, возничим не дергаться и не мандражировать, едем тихо и спокойно. Всем молчать, разговаривать буду только я. Быть настороже, но без команды в драку не лезть и лошадей не гнать. А ты, хозяин, оттянись-ка немного назад и держись в середине, в случае чего там безопасней.

Все так же спокойно и размеренно торговый обоз продолжил путь и подъехал вплотную к перегородившим дорогу разбойникам. От банды отделился разодетый в крикливо-яркий кафтан парень с настоящим рыцарским мечом на поясе и поднял вверх руку.

— Тпру! — закричал он нагло и насмешливо. — А ну-ка стойте, господа купцы. Эта дорога наша, и чужакам на ней делать нечего.

Обоз остановился, повинуясь короткому жесту Гарта. Сам Гарт со скучающим выражением на лице выехал вперед. Разбойник с рыцарским мечом смерил его взглядом и осклабился:

— Впрочем, мы люди незлые. Если заплатите пошлину, то езжайте дальше, бог с вами.

Гарт остановил коня и, даже не глядя на говорившего разбойника, с нарочитой ленцой спросил:

— Кто старший?

Разбойник с мечом сделал еще один шаг вперед, заложил большие пальцы рук за широкий пояс и подбоченился:

— Ну я…

Хырс! — боевой топорик, запущенный Гартом, раскроил атаману череп. Разбойники растерянно отшатнулись и заворчали. Неизвестно, что произошло бы в следующее мгновение, если бы не раздался снова уверенный и ленивый голос:

— Кто старший?

Как будто бы ничего и не произошло — расслабленная поза, скучающий взгляд. Вот только в руках, которые до этого лениво поигрывали топориком, был уже зажат снаряженный кавалерийский арбалет.

— Я спрашиваю: кто старший? — В голосе Гарта отчетливо послышалась угроза, не напряженная и нервная, а высокомерная и раздражительная угроза.

Разбойники переглянулись и отступили.

— Нет, значит, старших. Ну а тогда что встали, босота? Освободить дорогу!

Разбойники неуверенно расступились. Гарт искривил губы, как будто и не ожидал ничего другого, и тронул поводья, поехав вперед намеренно неторопливо и безмятежно. Проезжая мимо мертвого атамана, он, не выпуская из правой руки арбалета, наклонился и вырвал левой рукой застрявший в голове атамана топорик.

— Пригодится, — услышали разбойники его холодный голос и невольно отошли от дороги еще на несколько шагов.

Умные лошади осторожно переступали через распростертое на дороге тело, безмозглые деревянные колеса проезжали прямо по нему с тошнотворными звуками, разбрызгивая смешанную с грязью кровь. Позеленевшие разбойники молча провожали их взглядами. И только когда обоз скрылся за поворотом, молодой и безусый разбойник с сожалением выдохнул:

— Эх и добрая была бы добыча…

И тут же получил хорошую затрещину от одного из старших товарищей:

— Добрая, добрая… А ты того волчару видел? Вот то-то и оно, дурила.

Купец поравнял свою лошадь с Гартовым жеребцом и, не в силах сдержать радость, крепко сжал предплечье Гарта.

— Ты… ты… ты просто о-го-го! Каково, а?! Каково?! — восторженно и бессвязно выпалил купец, не в состоянии справиться с эмоциями.

Гарт лишь усмехнулся в ответ, не забывая, впрочем, оглядываться по сторонам.