Юлия Фирсанова - Возвращение, или Свободу попугаям!

Винтас легко подхватил почти целую тушу. Да уж, видать, физическая форма нашего хозяина при кардинальной смене деятельности не пошла на убыль, опять же, мясцо сам разделать способен, на мясника не тратясь. Трактирщик собрался уже двинуть на кухню, когда со стороны площади послышался нарастающий шум колесного экипажа. Слишком темная и строгая, чтобы быть чем-нибудь кроме официального средства передвижения, карета с задернутыми коричневыми занавесками на окнах остановилась у дверей в "Плаху". С заднего откидного сидения соскочил невзрачный мужичок не то в мундире, не то в камзоле из более темного и явно менее дорого, чем занавески, сукна и, разбрызгивая от жары и усердия капельки пота, провозгласил:

— Славного дня, уважаемый Винтас, Бдящий за Спокойствием в стенах Цвиранга желает откушать наливки на косточках вишни и орешках крида. Увы, он слишком торопится, чтобы насладиться уютом вашего превосходного трактира и трапезой.

— Сейчас прикажу вынести, Кол, — спокойно отозвался бывший палач, без всякого подобострастия, и спросил у меня: — Свежего мяса к столу не желаете, магева?

— Вряд ли там найдется место еще для одной тарелки, — не без сожаления прикинула я.

— Магева? — мощный вопль, раздавшийся из кареты, заставил вздрогнуть нас и лошадей. Не натяни кучер вожжи, могли бы и понести. Даже Гиз напрягся, готовый прикрыть меня своей грудью, и сместился в пространстве, становясь между магевой и каретой с буйным неизвестным, готовый убивать в случае необходимости. Вот ведь бедолаге-ездоку башку как напекло.

Дверца распахнулась то ли от сильного рывка, то ли от пинка. Кол не успел даже выдвинуть лесенку-ступеньку, когда из кареты выпрыгнул, почти выкатился пузатый, начинающий лысеть человечище с аккуратной черной бородкой эспаньолкой. Брови ходили на лице его как лодочки в шторм, глаза лихорадочно сверкали. Я вылупилась на него ответно. Ну ни фига себе! Вот так номер! На вид мужик был вылитым Лучано Паваротти, рост, толщина, прическа, да и орал столь же изрядно.

— Магева! — человек-гора в коричневом, только более пышном, снабженном какими-то узкими нашивками-цепочками по рукавам и груди мундире, с поразительной живостью метнулся ко мне, продолжая мощно звучать: — Сам Гарнаг-защитник направил меня сюда! Хвала Справедливому! Я ведь не знал уж куда кинуться, где мага в Ланце сыскать.

— А вы собственно кто? — уточнила я, сильно сомневаясь, что по здешним краям разгуливает сам итальянский маэстро в новой инкарнации.

— Прошу прощения за мою бесцеремонность. Всему виной крайнее волнение, почтенная магева, — толстяк оставил попытки прорваться сквозь заслон Гиза к моему бренному телу и представился, повторяя частью речь Кола. — Бдящий за Спокойствием в стенах Цвиранга, Кугмар барон Умарский.

При слове Цвиранг человек театрально повел рукой в сторону тюрьмы и я, уже втайне радуясь исполнению своего коварного плана, сочла нужным сделать последнюю проверку:

— То есть вы — самый главный начальник в местной тюрьме, так?

— Именно так, почтенная магева, — просиял Кугмар, будто я ему о нежданном наследстве весть принесла, или не ждал такой выдающейся догадливости от мага женского полу.

"Значит тюремщик, а не певец", — чуть-чуть разочарованно установила я.

Пока толстяк, бурно жестикулируя, скакал вокруг меня, Винтас успел отнести мясо на кухню и прислать девушку с широким подносом, где уютно покоилось блюдо с пирожками и пузатый графинчик, рядом стояла предусмотрительно наполненная темной жидкостью стопочка.

Кугмар хватил рюмашку, крякнул, сцапал пирожок и куснул, заглотнув сразу целиком. Ухи и щеки мужика разом порозовели. Видно, косточки и орешки придавали необычайную крепость напитку, потребляемому представителем власти прямо в процессе исполнения служебных обязанностей, не взирая на температуру окружающего воздуха. Н-да, никакой трудовой дисциплины! Девица, одной рукой придерживая поднос, второй наполнила стопарик сызнова.

— Так зачем я вам понадобилась? Неужто какой-нибудь преступник за магию взялся? — с прежним вежливым интересом спросила я, испытывая невольную симпатию к громогласному типу за его сходство с великим певцом.

— Не дай, Гарнаг! Нет, почтенная, иная беда у нас стряслась, — при воспоминании о проблеме винный румянец почти сбежал с лица тюремного начальства, и он поежился, не смотря на летний полдень. — Не изволишь ли выслушать? — мужчина умудрился поклониться не без изящества в сторону от меня к карете, намекая на то, что общаться лучше подальше от посторонних глаз.

— Отчего ж не послушать, я жутко любопытна, — согласилась я, насколько могла тщательно, скрывая энтузиазм.

Вот так Бдящий Кугмар, поднос на откидном столике и я оказались в прокаленной солнышком карете. Гиз, счастливчик, проверив экипаж на отсутствие мин, остался охранять нас снаружи.

Опрокинув еще одну рюмашку и приняв пару пирогов на закуску, начальник тюрьмы вытер вспотевший лоб огромным розовым платом и набрался достаточно сил и храбрости, чтобы заявить:

— Привидение, дух ли, демон какой проклятый у нас в Цвиранге завелся, магева. Воет, стонет, так что душу из тела вынимает и сердце жмет.

— Давно завелся? — откинувшись на вполне пристойно-мягкие подушки кареты, я принялась педантично, как и полагается, наверное, магеве, выспрашивать подробности.

— А Темный Шаграт его знает когда. Раньше-то мы только тяжкие шаги слыхали, стуки разные, да цепей звон, а сегодня, почитай три часа уж как воет, то во дворе голос слышится, то в самой тюрьме, да в местах все разных. Ребята мои нервничают, говорят, не к добру все это, смерть накликает или еще какую великую беду. Правду сказать, я сам, как услыхал, чуть Творцу душу не отдал, — полушепотом объяснил суеверный толстяк и снова приложился к графину. — Возьмешься ль избавить нас от страсти этакой, а магева?

— Избавить можно, знаю, о чем говоришь, таких духов я неплохо гоняю, — честно, пусть и не до конца честно ответила я, припомнив, как попался в капкан под яблонькой хитроумный Фокма.

— А что взамен попросишь, магева? — сразу, наверное, по служебному положению ему полагалось именно так, не о личном же просил, уточнил Кугмар, коснувшись тугой мошны на поясе. Думал от меня деньгами отделаться? Не выйдет, дружок!

— Я желаю переговорить с Кейсаром Дергом и дать ему возможность повидаться с псом, собаке обещала, — небрежно объяснила я.

Мужчина поперхнулся и нервически забормотал, комкая в руках платок:

— Не можно, никак не можно. Государственный ведь он преступник, приговор уж подписан, казнен завтра будет, не имею я права даже магеву к нему пустить. Другого чего пожелай, почтенная!

— Другого мне не нужно, — покачала я головой и привстала.