Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

Где же Гисхильда? Разве она не была рядом с ним? Люк обернулся через плечо. Проклятый туман. Ветер растрепал его, изорвав на длинные неровные полосы, и запутал в деревьях. Но туман капризничал, не хотел признавать свое поражение. Иногда он окутывал предметы, находившиеся на расстоянии всего лишь нескольких шагов, а потом опять открывал обзор.

— Гисхильда!

Он услышал крики воинов, боевой клич своих Серебряных Львов. Но Гисхильда не ответила ему.

Жеребец Люка встал на дыбы. Стрела попала ему в глаз. Ярко-красная кровь брызнула на белую шерсть. Он рухнул на бок, как от удара тролльего кулака. Люк вырвал ноги из стремян и перекатился назад через седло, больно ударился о корень. Слегка оглушенный, он увидел эльфа. Еще один чертов лучник! Рядом с ним стояла женщина. Она выглядела странно. В отличие от воина, она была одета не для битвы: просторные брюки, из-за пояса торчат флейты…

Оглушенный Люк помотал головой.

Эльф поднял лук.

Конский хвост ударил юношу по лицу.

— Скорее! — Гисхильда остановила свою кобылу и протянула ему руку. — Идем!

— Нет! — Принцесса встала как раз между ним и лучником.

Люка пробрала дрожь. Только не ее!

— Давай! — набросилась она на него.

Он схватил ее за руку и вскочил в седло позади Гисхильды. Краем глаза увидел, как эльфийка повисла на руке лучника. Она отвела смертоносный выстрел. Почему? И что делает флейтистка на поле битвы?

Гисхильда пришпорила свою кобылу. Та перепрыгнула через поваленный ствол дерева и прорвалась через кусты.

Словно из ниоткуда возник мужчина, окруженный языками пламени.

Гисхильда остановила лошадь.

Ну и картина! Они достигли поляны, заставленной повозками бродячих артистов. Навстречу им бежал аркебузир. Над его шляпой развевались зеленые перья.

— Что здесь происходит, господин? Что…

Стрела пронзила его кожаный камзол. Она прилетела с другой стороны поляны. Они были окружены!

— Составьте повозки! — крикнул Люк. — Сделайте вагенбург!

Громыхнули выстрелы из аркебуз.

Люк выпрыгнул из седла и взобрался на повозку, забрал у застывшего от ужаса кучера вожжи.

— Давай, Гисхильда! Бери другую повозку. Нам нужно укрытие. Скорее!

И будто в подтверждение его слов стрела пронзила грудь кучера.

Гисхильда устремилась вдоль поезда, и Люк хлестнул вожжами нервничавших коней.

— Хо! Шевелитесь!

Медленно тронулась с места тяжелая цирковая повозка.

Женщина с длинными черными волосами схватила на руки ребенка, в слепой панике бежавшего к лошадям.

Снова раздавались выстрелы.

Люк вывел повозку из колеи широкой проселочной дороги, разделявшей поляну. Гисхильда скакала вдоль поезда и отдавала приказы кучерам.

Еще две повозки сошли с дороги. Люк увидел, как Жоакино и Раффаэль принялись загонять аркебузиров и артистов внутрь медленно образовывавшегося круга.

Люк высоко поднял тормозной рычаг. Окованные железом колеса заскрипели. Тяжелая повозка резко остановилась.

Рене отдавал приказы своим детским голосом. Перед ним в седле был раненый ребенок. Рене размахивал рапирой, приказывая всем укрыться в вагенбурге.

Люк соскочил с козел.

Артисты распрягали коней. Дюжины рук схватились за спицы высоких колес, чтобы еще ближе подтащить телеги друг к другу.

Рене пришпорил своего жеребца. Сделав огромный прыжок, крупная лошадь перемахнула через дышло.

Люк с облегчением увидел, что Гисхильда находится с группой женщин и детей. Она говорила артистам, чтобы те прятались под тяжелыми повозками и ложились ничком на влажную траву.

— Возьми ребенка! — Рене нагнулся в седле и передал на руки Люка маленькую рыжеволосую девочку.

Потом послушник с детским голосом упал. Его белый плащ был пропитан кровью. Из спины у него торчала стрела.

Люк ссадил девочку.

— Ты стоять можешь?

Малышка смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Она не могла вымолвить ни слова.

— Ты ведь можешь стоять, правда? — Он уже понял, что кровь на ее платье скорее всего была кровью Рене.

Аркебузы выплюнули пламя. Жоакино принял командование группой стрелков и организовал защиту.

Глаза Люка жгло от порохового дыма. Девочка куда-то пропала в суматохе.

— Марио! Марио! — Какая-то женщина пронзительно выкрикивала одно и то же имя.

Внезапно все происходящее вокруг стало казаться Люку на удивление нереальным. Шум залпов аркебуз, которые стреляли всего в паре шагов, гремел в ушах и наполовину оглушил его. Сегодня ведь день его свадьбы. И они — в Долине Башен! Как он попал на поле боя? Все превратилось в кошмарный сон.

Люк уставился на Рене, лежавшего у его ног. С губ юноши стекала кровавая пена.

Люк опустился на колени. Должно быть, стрела задела легкие. Люку уже доводилось видеть подобное на кровавых уроках анатомии… Он вспомнил большую собаку с шерстью цвета меда, которой магистр всадил в спину кинжал, чтобы показать последствия ранения в легкое. Рене захлебнется собственной кровью.

Нужно вытащить стрелу! Пусть кровь вытечет, чтобы Рене снова смог дышать. Проклятая кольчуга. Дрожащими руками Люк возился с обмундированием.

— Я должна уйти.

Перед ним стояла Гисхильда. Ее белый плащ был перепачкан грязью.

— Я должна уйти, — повторила она бесцветным голосом. — Все это происходит из-за меня. Они прекратят убивать, когда получат меня.

Люк посмотрел на нее. Он ничего не понимал. Теплая кровь Рене текла по его рукам.

Его товарищ умрет, если он срочно не поможет.

— Ты должна помочь мне…

Она медленно покачала головой.

— Нет, каждое лишнее мгновение, которое я проведу с тобой, будет стоить новых жизней. — Она перелезла через оглобли телеги.

— Нет!

Люк смотрел ей вслед. Потом перевел взгляд на лицо Рене. Его товарищ был смертельно бледен. Губы его дрожали. Ему нужно чудо!

Люк закрыл глаза.

— Пожалуйста, Тьюред, дай мне сил! — Он хотел последовать за Гисхильдой. Но не мог просто взять и бросить Рене, истекающего кровью.

— Дай мне силы! — запрокинув голову, кричал небу Люк.

Олловейн бросился в траву через миг после того, как офицер отдал приказ стрелять. Аркебузы грохотали подобно грому. Мастер меча слышал негромкий свист пуль, пролетавших почти рядом.

Взлетали маленькие фонтанчики грязи там, где пули входили в мягкую землю. Иногда рыцарей ордена нужно любить за их дисциплину, подумал Олловейн, вскакивая на ноги. Весь первый ряд выстрелил в него залпом. Одиночные выстрелы были бы гораздо опаснее. При помощи такой стратегии можно останавливать ряды войск противника, но не одного эльфийского рыцаря, которого учили сражаться в одиночку.

Он устремился навстречу стене из клубящегося дыма, в которой фигуры аркебузиров были едва различимы. Олловейн знал, что там происходит. Вперед выступает второй ряд. Еще пара мгновений — и последует второй залп.