Джульет Маккенна - Кинжал убийцы

Хэлис проскочила за спину Мьюрдарча, и пират, прижав руку к боку, уничтожающим взглядом посмотрел на Темара. Он и одной рукой мог держать тот исполинский меч. Совершенно обезумевший, главарь ринулся к Д'Алсеннену. В тот же миг Хэлис ударила его в спину, острие ее палаша прошло насквозь и теперь торчало из живота. Мьюрдарч упал на колени, и Темар одним ударом снес с плеч его мощную голову. Теплая струя крови из обрубленной шеи окатила бок и бедро парня, но он едва почувствовал это в горячке ликования.

— Хорошая работа, мессир. — Хэлис выдернула свой клинок из трупа Мьюрдарча и салютовала Темару. Пот и грязь битвы не могли скрыть ее бледность. — Как я понимаю, эти колдуны пытались расколоть все наши черепа?

Д'Алсеннен скорчил гримасу.

— Решили поделиться своей смертельной агонией, когда оказались в огне.

— Это Аллин подожгла частокол? — спросила наемница.

У Темара сжалось горло от страдания.

— Не знаю. Я так не думаю. Она без сознания. — Д'Алсеннен шагнул по направлению к кораблям, но был остановлен чьим-то стоном.

— Проклятие, Дарни. — Хэлис упала на колени подле воина.

На его залитое кровью лицо было страшно смотреть. Щека срезана, челюсть разрублена, в ней белеют сломанные зубы. Второй удар Мьюрдарча пришелся ниже. Он оставил глубокую рану в плече здоровяка, разрезав мышцы и сухожилия. Кровь Дарни пропитала лежащую под ним фигуру.

— Помоги мне, — приказала наемница. — Это Ларисса.

Руки Д'Алсеннена дрожали, когда он срывал с себя куртку и рубаху, влажную от пота и грязную от крови — своей и чужой. Дарни положили на окровавленную траву, и он застонал, грудь его тяжело вздымалась. Морщась при виде его ужасных ран, Темар пытался остановить кровотечение.

— Он выживет?

— Возможно, ему было бы лучше не выжить. — Хэлис с мрачным лицом искала пульс Лариссы. — Эта уже приносит свои оправдания Сэдрину. Проклятие. Дарни мог разделаться с Мьюрдарчем. А вместо этого пытался защитить ее тело, глупец! — Но тон женщины был скорее печальный, чем сердитый.

Д'Алсеннен нахмурился.

— Я не вижу никаких ран.

Он почти ожидал увидеть магиню почерневшим, скрюченным трупом. Но вся кровь на Лариссе была кровью Дарни, пролитой за возлюбленную его хозяина.

Хэлис озадаченно покачала головой, осторожно ощупывая тело магини.

— Один Полдрион знает, что ее убило… а он не скажет.

Дарни снова застонал; закатывая глаза, он пытался сморгнуть кровь, ослепляющую его. Он с трудом поднял свою уцелевшую руку, чтобы указать на все еще пылающий круг, ставший погребальным костром эльетиммов.

Темар догадался, что хочет сказать воин.

— Ларисса подожгла частокол?

Дарни закрыл глаза, подтвердив это.

Д'Алсеннен посмотрел на наемницу.

— Ларисса приняла полную силу их ненависти. Я почувствовал это. — Темар уже был на ногах. — Я должен увидеть Аллин и Зара.

Не дожидаясь ответа Хэлис, он, спотыкаясь, побежал к кораблям. Наемники, оправившись от нападения Высшего Искусства, со зверским отчаянием резали все еще оглушенных пиратов. У них не возникло даже мысли о том, чтобы предложить им сдаться. На берегу Розарн отправляла свой отряд снимать с убитых и пленных оружие и ценности. Д'Алсеннену было все равно. Пусть Хэлис делит трофеи, как считает нужным. Его интересует только Аллин.

Каждый сустав, каждая косточка в его теле протестовали, когда он снова втаскивал себя на борт «Ламинарии». Раненая рука горела огнем.

— Барышня Гуиналь, где она? — закричал он какому-то матросу, который медленно сматывал трос больше по привычке, чем по необходимости.

— В каюте, — ответил матрос безжизненным голосом.

Д'Алсеннен распахнул дверь.

— Она жива?

Гуиналь стояла на коленях на полу, спрятав лицо в ладонях, ее плечи тряслись. Аллин неподвижно лежала на койке, лицо повернуто к стене. С другой стороны лежал Узара: руки аккуратно сложены на груди, голова запрокинута, щеки впалые и бескровные во мраке.

— Она жива? — в ярости, порожденной ужасом, пролаял Темар.

— Еле-еле. — Гуиналь вытерла слезы, оставляя на лице грязные разводы. — Я не могу их согреть, — зарыдала она внезапно. — Никого из них. Не важно, что я делаю. Я не могу их согреть.

Ее глаза закатились, и Темар едва успел схватить барышню, чтобы она не рухнула на твердый пол.

Гамару Тайлоту, ученому Университета Кола,

От Эли Лейзен, Хадрумал

Дорогой Гамар,

В последнее время в наших библиотеках обнаруживаются любопытные документы, и наш общий друг подумал, что эта вещь тебя заинтересует. Кажется, она была написана в прошедшее поколение, возможно, даже в последнюю горсть лет. Оригинал — стихи, но горянка, которая их перевела, слишком глупа, чтобы зарифмовать свое творение.

Сказание о сожжении Хелдасекка

Люди Дачасекка давно поделили Серый Тюлений остров с людьми Хелдасекка. На острове не было священных камней, поэтому мужчины каждого клана возвращались на главный остров своего рода за правосудием и руководством, неся свои мольбы в тамошние круги.

Случилось так, что в самую белую из ночей предки послали видение главе клана Дачасекка, и он поклялся воздвигнуть круг на Сером Тюленьем острове на каменистом холме, где нет ни земли для пахоты, ни травы для животных. У главы клана Хелдасекка не было такого видения, но он, хоть и более влиятельный, не отрицал право Колбина из Дачасекка почитать мертвых в пределах его собственных границ.

Все было хорошо, пока не настало время сенокоса и жатвы. Тогда люди Дачасекка пригласили людей Хелдасекка, живущих на Сером Тюленьем острове, зайти в их круг, дабы почтить тех, кто покоится под землей. Этот круг ближе к вашим домам, сказали они. Давайте владеть им сообща, ведь у нас общая кровь. Раз Дачасекк так щедр, решил глава клана Хелдасекка, почему бы не забрать у него немного земли. И когда Дачасекк закончил жатву, он передвинул межевые пирамиды, захватывая себе всю Малую Топь.

Глава клана Дачасекка рассердился и призвал Скафета из Хелдасекка встретиться с ним на черных песках Договорного острова, что лежит в проливе между его твердыней и Серым Тюленьим островом. Он пригласил Федина из Эвадасекка стать третейским судьей, но люди Хелдасекка не приняли его. И они не предложили своего судью, отрицая любое преступление со своей стороны, которое оправдывало бы появление в их владениях такого посредника. Глава Хелдасекка не стал обсуждать межевые пирамиды, но сказал Колбину из Дачасекка о своих намерениях породниться с кланом Кеханнасекка, когда настанет время резать коз.

Колбин из Дачасекка понял, что будет с обеих сторон окружен недругами. Он не стал требовать обратно землю и, убив тех, кто пригласил людей Хелдасекка в их круг, отступил в свою крепость. Во время резки коз Осмелд, сын Скафета из Хелдасекка, женился под травяной аркой на Ренкане, дочери Рафекана из Кеханнасекка. Осмелд был способным, сильным юношей, а Ренкана была совершенна телом и прекрасна лицом. Ни один представитель других кланов не был позван, дабы стать свидетелем этой свадьбы, ибо Скафет из Хелдасекка и Рафекан из Кеханнасекка согласились, что выкуп за невесту и приданое — это вопросы, о которых лучше договориться между собой. Оба клана пировали до самого утра.