Джульет Маккенна - Кинжал убийцы

Горняк толчком ноги перекатил туго связанную девушку на спину.

— Отнеси ее туда, парень. — Он мотнул головой на береговую полосу, где Васпрет раздавал указания мужчинам, стерегущим пленных. Все пленные были связаны, и у каждого во рту торчал кляп.

Глейн выглядел несчастным, но поднял девушку на плечо и понес вниз по склону, будто мешок зерна. Горняк тем временем бросился к своим товарищам. Они схватились с какими-то глупцами, которые вздумали отсидеться в шатре.

Не теряя бдительности, Темар осмотрел берег. Отряд Хэлис сражался с самыми отчаянными головорезами. У этих зверей была лишь одна надежда — убить или быть убитыми. Они неохотно отступали, сражаясь за каждый шаг, они вонзали свои сапоги в окровавленный дерн, плевали и сквернословили в адрес неумолимых наемников, полных такой же решимости их оттеснить. Клинки скрипели и скрежетали, у противников почти не оставалось места, чтобы свободно размахнуться. В ход пошли кулаки с зажатыми в них кинжалами, бьющие по головам и лицам. Д'Алсеннен наблюдал за строем пиратов, и уроки, полученные в когортах, всплыли в его памяти.

— Проклятие, они поворачивают! Ко мне! — взревел Темар, размахивая мечом, чтобы созвать свой отряд. — Не дайте им добраться до берега!

Если этот бой пойдет дальше по кругу, у пиратов появится шанс броситься к прикрытым водорослями лодкам, притаившимся в камнях за частоколом. Матросы с «Ламинарии» и «Огненного Гольяна» топили все, что может плавать, в главном проливе, но эти несколько баркасов были видны только с холма. Исполненный гнева, Д'Алсеннен побежал, тяжело топая сапогами по примятой траве. Будь он проклят, если позволит ускользнуть хоть кому-нибудь из этих подонков.

Пока Темар бежал, у частокола возникло движение. Ворота грубого укрепления распахнулись, и Мьюрдарч повел улюлюкающую толпу самых верных своих мародеров на подмогу отступающим. Утомленные боем пираты разбежались, многие истекали кровью, а их свежие силы ударили по строю наемников. Противники встретились с грохотом, подобным ураганному реву. Мьюрдарч находился в самом центре, безошибочно узнаваемый по великаньему росту. Его огромный двуручный меч взлетал по смертоносной дуге, оставляя вокруг груды мертвых и раненых.

Бесплодно жалея, что у него нет лука или арбалета и умения пользоваться тем и другим, Д'Алсеннен со своим отрядом помчался дальше. Они должны отрезать пиратов от берега. Они не успевают. У парня сжалось сердце. Он не успевает. Еще одна неудача, и все проклянут его.

Затем дрожь пробежала по сражающимся. Злоба пиратов сменилась изумлением, которое превратилось в ужас. Наемники Хэлис воспользовались этим первым признаком слабости и с удвоенной силой набросились на врага. Поскальзываясь на гальке, Темар и его люди пробились мимо неприятельского фланга с твердым намерением не дать прохода пиратам.

Д'Алсеннен изо всех сил старался увидеть, что покатило руны битвы в другую сторону. Это был Дарни и его беглый отряд. Они вынеслись из леса за лагерем. Кое-кто вместо мечей нес дубинку, но эти куски свежесрубленных веток свирепо лупили по открытым рукам и лицам. Как и опасался Темар, бойцов у Дарни осталось мало, но решимость искупить свое постыдное бегство заставляла каждого сражаться за двоих.

— Держитесь! — Зычный голос Мьюрдарча прорвался сквозь громкий ропот вновь дрогнувших пиратов.

Собравшись с силами, пираты устояли — они представляли собой сейчас зловещую пародию на обученное войско.

— Назад!

По команде своего главаря это войско начало медленное отступление.

— Бей их! — Рев Хэлис поднялся над возобновленной бранью наемников.

— Ко мне!

Отряд Темара выстроился с двух сторон от него — прочная шеренга из кожи и стали. Д'Алсеннен колол и рубил, жаждая крови и мести, но пираты еще держали строй. Они не старались ранить его людей, а лишь отражали встречные удары. Это было не беспорядочное бегство, но дисциплинированное отступление, шаг за шагом, к безопасности частокола.

Если Мьюрдарч запрется внутри, его придется оттуда выкуривать, яростно подумал Темар. Словно в ответ на его мысли, алые языки пламени взвились за рукопашной схваткой. Захваченный врасплох, Д'Алсеннен отвлекся, и тут же пиратский меч полоснул его по руке.

— Будь ты проклят! — Темар вогнал свой клинок прямо в лицо бандиту, оборвав его торжествующий крик. Затем выдернул меч со сгустками крови и слизи на потускневшей стали. Когда умирающий пират упал навзничь, Д'Алсеннен вырвался из строя, бойцы по бокам от него инстинктивно сомкнули брешь. Темар бросился туда, потом сюда в надежде увидеть, что происходит у частокола, и напряг слух, пытаясь что-нибудь расслышать в этом гаме.

Частокол горел. Алый магический огонь взмывал все выше, черный дым валил в ясное голубое небо. Это делала Аллин? Не успел парень это подумать, как боль взорвалась в его голове. Он пошатнулся от шока, прижимая руку к виску. Не нащупав дротика или раны от стрелы, Д'Алсеннен сощурился и сквозь слезы посмотрел на ладонь. Крови не было.

Битва превратилась в хаос, всепроникающая боль терзала друга и врага одинаково. Мужчины и женщины падали на четвереньки. Одни расцарапывали свои головы до крови, другие сжимались в комок и вопили, как младенцы. У Темара подкашивались ноги, но парень заставил себя стоять. Волоча онемевшие ступни, он направился к «Ламинарии», неуклюжих взмахов меча хватило, чтобы прогнать с дороги пронзительно кричащего пирата.

— О, мой маленький сын, кто взрастит тебя? Кто воспитает тебя мужчиной? Я горю, все горит, огонь со всех сторон. У меня нет силы воли, чтобы его погасить. Прости мою слабость. — Страдание Мойна разрывало душу Темара. Такую же немыслимую боль, такое же опаляющее горе испытывал его отец, сгорая в лихорадке Черной оспы?

Даридж оплакивал утрату родителей, но глаза пересыхали быстрее, чем слезы успевали смочить их. Липкие, обожженные веки уже не опускались и не могли скрыть яркую смерть, трепещущую со всех сторон.

— Как вы проживете без щедрот, которые я зарабатываю для вас? Кто принесет вам топливо и еду, чтобы спасти от убийственного холода зимы? — Его кожа покраснела, вздулась пузырями и, опаленная, стала трескаться. Но Даридж видел перед собой лишь образ своего старого отца, серого и замерзшего, умершего от голода в своей постели.

Из глаз Темара брызнули виноватые слезы. Если бы он не отправился в Кель Ар'Айен, смелый и глупый, он был бы со своим дедом, чтобы утешить его на смертном одре. Почему он оставил старика умирать в одиночестве, не имея рядом ни одного родного человека?

— Почему я никогда не говорила тебе, что люблю тебя, Дахел? Теперь я умру, и ты об этом так и не узнаешь. Я никогда не почувствую твоих губ, твоих объятий и твоего сильного тела. Илкехан сказал, что мы должны быть свободны от таких уз, но где он теперь, когда я умираю совершенно одна? — Ялда задыхалась. Обманчивый воздух обжигал ей горло и легкие, но она продолжала бороться. Ее волосы завились, тщетно отступая от языков пламени, и рассыпались в прах — вся красота, которой колдунья так гордилась, превратилась в уродство.