Джульет Маккенна - Кинжал убийцы

— Здорово. — Художник посмотрел себе под ноги. — Хочешь еще?

— Нет, спасибо. — Я придержу остальной гнев. Его жар лучше, чем холодная пустота за грудиной при воспоминании о всех тех, кто умер от рук эльетиммов. — Ты чего-то хотел?

Повернуться к Периду означало признать, что шум за моей спиной — не уютная повседневная суета. С одной стороны пляжа сомнительная команда, которую Сорград набрал для Шива, все еще распределяла добычу из тайников, найденных в соседнем лесу и в скалах Розарн и Васпретом. Наемники Витранселя давно поделили свои трофеи и укладывались спать вокруг своих костров на другой стороне пляжа. Между ними отдельными кучками расположились поселенцы Келларина, которые остались здесь после того, как «Эринго», «Кувшинку» и «Звезду» поспешно снабдили провизией из пиратских запасов и отправили бороться с ветром и течением к южному концу пролива. Его следовало блокировать, прежде чем пираты добудут годный для плавания корабль и попытаются сбежать.

— Полночь миновала. — Перид задрожал, хотя ночь стояла не очень холодная.

Я взглянула на него.

— Ты никогда не думал, что будешь проклинать тот день, когда ты не родился магом?

— На что это похоже? — Он искал нужное слово. — Когда тебя используют для Высшего Искусства?

У меня по спине побежали мурашки, но я старалась побороть отвращение. Эльетиммский колдун, копающийся в моей голове, — это было хуже любого изнасилования, а я знала достаточно изнасилованных женщин, чтобы не говорить об этом с легкостью. Но как описать то чувство, когда тебя использует Гуиналь? Больше похоже на продажу или покупку безучастного тела за кошелек серебра?

— Это не так плохо, — соврала я.

— Я бы все равно предпочел, чтобы меня не использовали. — Обычно безмятежные глаза художника помрачнели. — Но боюсь, у нас нет выбора.

— Уходить во время полосы невезения значит гарантировать свои потери, — непринужденно заметила я. — Единственный способ победить — это остаться и играть.

— Даже когда кто-то удваивает ставки?

Пронзительный свист избавил меня от ответа. Грен махал нам рукой, не обращая внимания на раздраженные взгляды тех, кого он разбудил.

— Пора идти, — бодрясь, сказала я Периду.

Мы двинулись в обход взрыхленного и грязного песка. Там спешно вырыли яму для трупов, поскольку они привлекали множество крабов и мух. Пробираясь мимо храпящих куч одеял и перевернутых сапог, мы дошли до грубой хижины, которую так услужливо построили для нас пираты. Я поймала взгляд Дарни, смотрящего из своего укрытия — натянутого куска промасленной кожи, — и быстро отвернулась. Только его бесцеремонного вторжения мне сейчас не хватало.

Грен стоял у двери, его глаза блестели от ожидания, светлые волосы казались почти бесцветными в полутьме.

— Барышня говорит, что они уже должны спать.

— Кто бы с этим спорил, — зевая, подошел Узара, и мы все вместе зашли внутрь.

Гуиналь стояла у доски, принесенной с разбитого пинаса и положенной на козлы. Райшед с Темаром расставляли табуреты. В хижине влажно пахло свежей древесиной и немного — застарелым потом. В тенях за светом ламп громоздилось имущество, брошенное пиратами, надеюсь, достаточно мертвыми, чтобы потребовать его обратно. Едкий жар горящего масла запершил у меня в горле. Барышня подняла голову.

— Начнем.

Я села рядом с Райшедом, Темар и Перид — напротив нас. Все выглядели довольно угрюмо, кроме Грена, занявшего место в торце. Его полные энтузиазма глаза были устремлены на дворянку, все еще стоявшую во главе стола.

— Мы должны узнать об этих эльетиммах все что можно, не насторожив их при этом. Самый лучший способ — просмотреть их сны. Но для этого мне нужна сила в эфире, которую я просто не нахожу, поскольку кругом океан и нет привычных ресурсов усыпальниц. — Не считая этих немного необычных объяснений, Гуиналь была такой же выдержанной, как всегда, ни следа истерики, охватившей ее днем. — Если вы поможете мне, у нас должно получиться.

Я искренне на это надеялась. Там, в Витранселе, спокойная вера госпожи Чевен, мастера Дрэга и других обеспечила прочный фундамент для заклинаний барышни. Здесь же собрались в основном наемники и матросы, плавающие столь круто к ветру, что их самих впору вешать за пиратство. Ни у тех, ни у других я не заметила особой набожности.

— Ливак немного знакома с простейшим использованием Высшего Искусства, и у нее есть ее Лесные инстинкты. Райшед должен был почерпнуть что-то из твоего обучения, Темар, благодаря Высшему Искусству, которое вас связывало. — Гуиналь одарила Д'Алсеннена удивившей его улыбкой.

Я сжала под столом руку Райшеда. Только я знала всю глубину ужаса, который испытал мой возлюбленный, когда пойманный в ловушку ум Темара прорвался сквозь ограничивающее заклинание, слепо сражаясь, чтобы захватить себе тело Райшеда.

Барышня продолжала. Возможно, она выкладывала все это ради Узары, но скорее для того, чтобы вселить в нас уверенность.

— Я все еще не знаю, как, но в прошлом Соргрен, бесспорно, оказался неприступным как для Шелтий, так и для эльетиммов.

— Никто не залезет ко мне в голову без спросу, — пожал плечами Грен.

— А я здесь только для количества, верно? — немного вымученно сострил Перид.

Гуиналь бросила на него твердый взгляд.

— Ты — художник. Ты видишь дальше непосредственного и физического. Такая восприимчивость и требуется от адепта. Просто сосредоточься и делай, как я.

Она села, протянув руки Темару и Райшеду, и мы образовали круг. Райшед стиснул мою левую руку, а толстые пальцы Грена весело сжали правую. Я покосилась на него в безмолвном предупреждении, но горец в ответ лишь бодро подмигнул. Д'Алсеннен и Перид уставились на Гуиналь. Барышня закрыла глаза. Темар сделал то же самое, а через минуту — и Райшед. Я же так и не смогла заставить себя зажмуриться.

Гуиналь перевела дух и открыла глаза. Я виновато закрыла свои.

— Мне очень жаль, Райшед. — Барышня покачала головой. — Твое недоверие к Высшему Искусству слишком явственно.

На лице моего возлюбленного промелькнула досада. Он отпустил руку Гуиналь и виновато поцеловал меня.

— Простите.

— Можешь посторожить со мной, вдруг что-нибудь пойдет не так. — Узара сидел у двери, все это время пристально наблюдая за Гуиналь.

— И что мы будем тогда делать? — пробормотал Райшед себе под нос, направляясь к магу.

— Ну что, продолжим? — Д'Алсеннен требовательно протянул руки.

Мы с Греном переставили табуреты, чтобы плотнее сомкнуть круг. Как только рука Гуиналь коснулась моей, барышня начала тихое заклинание, и грубая хижина вокруг меня исчезла почти так же, как раньше исчезал «Эринго». Остальных я различала довольно ясно, но за кольцом наших сомкнутых рук все словно заволокло дымом. На этот раз я увидела не новое место, а новое лицо. Оно парило в воздухе между нами, неподвижное, расслабленное во сне. Это была женщина, Ялда. Серебряная цепь — знак эльетиммских колдунов — блестела на ее шее.