Олег Бубела - Беглец

Эльфы на мою тираду не обратили ровным счетом никакого внимания и стали общаться между собой, причем старший, кивая на меня, явно приказывал младшему что-то сделать, а тот отчего-то упирался. Видимо то, чего хотел его собрат, ему очень не нравилось. Наконец, старший эльф что-то отрывисто сказал и замолчал. Приказал, понял я, сделай, и никаких гвоздей! Интересно, что они сейчас будут творить? Я внимательно наблюдал, как младший посмурнел лицом, а затем медленно сел передо мной на корточки. Старший тоже подошел и стал рядом. Младший, все еще надеясь отмазаться, что-то спросил, но ему был дан резкий короткий ответ, и я понял — сейчас что-то будет.

Мне стало страшно. Неужели пытать будут... или насиловать? И еще неизвестно, что для меня будет хуже! Я попытался отползти от эльфа, но уперся спиной в стену и стал дальше ерзать в сторону. Ушастый легко прекратил мои поползновения и схватил за голову, поднеся её к своей и смотря мне прямо в глаза. Зрачки эльфа расширились и заняли почти всю радужку, губы сжались. Я почувствовал какое-то давление на мозг и понял, что начался сеанс практического гипноза. Так как быть подопытным для этого доморощенного экстрасенса не входило в мои планы, я дернулся, попытавшись вырваться. Но руки эльфа крепко держали мою голову, а за попытку освободиться я больно получил посохом по бедру от старшего эльфа. Еще пара рывков ничего не принесла, кроме боли от посоха, все увеличивающего силу удара.

Поняв, что насилия не избежать, я решил расслабиться и, согласно очень умному совету, постараться получить хоть какое-то удовольствие от процесса. Глядя прямо в глаза эльфа, я внезапно отчетливо услышал голос в своей голове, который бубнил:

— О-орнуку-умна... о-орнуку-умна... о-орнуку-умна...

Я почувствовал, как впадаю в какое-то оцепенение, а от глаз эльфа к моим начинает струиться некая сизая дымка, втягиваясь ко мне под лоб.

"Ничего себе! — подумал я. — Уже и глюки пошли...".

Дымка все струилась и текла, подобно ручейку, заползая по моим ощущениям, прямо мне в мозг. А голос все не переставал бубнить.

— ...о-орнуку-умна... подчинись... подчинись...

"Да я же понимаю его!" — удивился я в какой-то момент.

Значит то, что я обозвал дымкой, является знанием языка, которое он мне записывает непосредственно в мозг, копируя из своей головы! Вот это номер! Теперь уже точно придется отбросить все варианты с ролевиками, так как, несмотря на все их старания, они такое вряд ли умеют делать. Поэтому дальше я уже и не думал сопротивляться, мимоходом решая, что же мне теперь делать дальше? Аборигены настроены не больно дружелюбно, и как же мне их уговорить вернуть меня назад, или хотя бы рассказать, как это сделать?

И тут у меня по спине пробежали холодные мурашки, потому что у меня вдруг мелькнула нехорошая мысль. А если возвращение моей тушки домой в их планы не входит? Ведь аборигенам значительно проще убить пришельца. Как говориться, нет человека — прикопай труп и живи себе спокойно! А я тут сижу и все продолжаю надеяться на лучшее. Нет, такой вариант меня категорически не устраивает! Нужно что-то делать, хотя бы для того, чтобы выяснить их намерения...

Голос сменил интонации и продолжил бубнеть:

— Хорошо... хорошо...

Глядя в расширенные зрачки эльфа я чувствовал, что мой мозг начинает зудеть и чесаться, усваивая передаваемую информацию. Однако почесать его было невозможно по понятным причинам, и очень скоро это зудение в моей голове превратилось в изощренную пытку. Мучаясь от неприятного ощущения, я все думал, что бы мне такое придумать, чтобы быстрее покончить этой процедурой и машинально попробовал мысленно потянуть эту дымку на себя. Как ни странно, но мне это удалось. Сизая дымка стала сочиться все сильнее и сильнее, я также мысленно начал стараться еще быстрее втягивать её в мозг. Голос в моей голове недоуменно-испуганно воскликнул:

— Что?

Но я все продолжал тянуть и тянуть в себя эту субстанцию, чувствуя облегчение от того, что зуд в мозгу стал стихать, а вместо него в голове разлилось приятное тепло. Неожиданно мне пришла в голову мысль, а что если попробовать тянуть её еще быстрее? И я направил все свои усилия, чтобы расширить эту речку, текущую из глаз эльфа и начал пить её, погружая себе в мозг. Вначале я почувствовал слабое сопротивление, как будто что-то мешало мне, какая-то непонятная заслонка. Но я мысленно подобрался, рванул её на себя и почувствовал, как голос в моей голове истошно завопил, а на меня рухнул поток информации. Я пил его, стараясь впитать все до капли, захлебывался в нем, тонул и выныривал, а в моем мозгу ревело пламя, раскаленными углями разгоняя темноту бессознательности, которая пыталась облегчить мои муки... Внезапно поток иссяк, а я в шоке от происходящего все еще сидел, глядя в расширенные зрачки эльфа, чувствуя, что моя голова превратилась в огненный шар, а по щекам текут слезы.

Из ступора меня вывел болезненный удар, который опрокинул меня на бок. Тяжело дыша, я лежал на земле и думал, что еще немного и моя голова просто взорвется!

— Лавиниэль! — донесся до меня сквозь дикую боль голос старшего эльфа. — Лавиниэль, очнись!... Проклятье!

Я со стоном повернул голову и увидел, что старший эльф трясет того, что сидел рядом со мной за плечи. Лавиниэль никак не реагировал на тряску и более того, когда старший отпустил его, рухнул рядом со мной. В недоумении я глянул в его глаза — они были широко раскрыты, а на лице навсегда застыла гримаса ужаса. Эльф был мертв.

— Это ты виноват в его смерти! — обреченно произнес старший.

Его рука с силой сжала посох.

— Зря мы не поверили старейшине! — его голос угрожающе зазвенел. — Надо было сразу убить тебя!

И он принялся избивать меня своим посохом. Поначалу я пытался увернуться, катаясь по полу, стремясь защитить от ударов живот, как самое уязвимое место, и все еще связанные за спиной руки, понимая, что эльфу их мне сломать проще простого. Но затем особо точный удар по голове прекратил мои кувыркания, выбив сознание прочь...

Но только я не получил облегчения, не погрузился в беспамятство, не нырнул в темноту. Вместо этого я ощутил себя сидящим на корточках в окружении эльфийской малышни, и с восхищением слушающим учителя, находящегося напротив.

— И вот только сейчас мы будем с вами учиться магии леса...

— Наконец-то! — воскликнул я.

Учитель сурово на меня посмотрел, от чего я стушевался и потупил взор.

— Лавиниэль, сколько раз я тебе говорил, что перебивать старших нельзя. Это большое неуважение и показывает тебя совершенно невоспитанным и абсолютно непочтительным мальчишкой. Ты ведь не такой?

— Нет, учитель, — ответил я, чувствуя, как краска заливает кончики ушей. Отчего-то, когда мне стыдно, уши всегда первыми на это реагируют, и я ничего не могу с этим поделать. И даже когда я, подражая старшим, хочу казаться бесстрастным, уши все равно выдают меня с головой.