Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы

— Замолчите! — вне себя завопил генерал.

— Вы считали убитых, Данкрэ? Если бы я захотела сосчитать тех, чья смерть на моей совести, вряд ли у меня бы это вышло. Если я хочу простить это себе, я должна сначала простить вас.

— Вы сумасшедшая! — еле слышно произнес генерал, отошел от решетки и снова сел.

— Скажите, Данкрэ, теперь, когда вы потеряли Тарнею: ради чего умирали ваши солдаты?..

Генерал потупил глаза, он не хотел слушать Алею, не желал ее больше видеть.

— Ответьте, Данкрэ! Теперь, когда город освобожден, считаете ли вы, что смерть ваших солдат оправданна?

— Такова война, — рявкнул генерал.

— А война — ваше ремесло, я знаю.

Алеа глубоко вздохнула, потом поднялась, вернулась к столу стражников, взяла ключи от камер, снова поделила к решетке, за которой сидел генерал, и открыла ее. Взяла табурет, вошла в карцер, заперла за собой дверь и села напротив Данкрэ.

— У вас в жизни есть иные увлечения, кроме войны?

Генерал удивленно поднял брови:

— Что?

— Увлечения. Например, у моего друга Мьолльна — волынка…

Данкрэ не сдержал улыбки. Недоверчиво покачал головой. Надо признать, она совершенно необычная девушка.

— Не знаю, — наконец пробормотал он. — Мне нравятся настольные игры, фидчел, например.

Алеа хихикнула:

— Нет! Это не считается! Это то же, что и война, только в уменьшенном размере! Вы наверняка любите что-нибудь еще, Данкрэ.

— Нет, больше ничего…

— Живопись? Танцы? Музыку? Может, путешествия?

— Нет, — повторил генерал, — я целиком принадлежу своей службе.

Алеа кивнула:

— Понятно. Жаль, потому что, когда вы больше не будете нужны, вам нечего будет делать…

— Я всегда буду нужен…

— Разве? Сейчас, например, кому вы можете быть полезны?

Генерал вздохнул:

— К чему вы клоните? Хотите, чтобы, пока есть время, я занялся живописью?

Алеа улыбнулась:

— Об этом я не думала, но это неплохая идея… А пока вы все-таки можете оказать услугу…

Генерал засмеялся:

— И вам понадобился весь этот разговор, все эти уловки, чтобы заставить меня ответить? Помилуйте, барышня, вы же говорите с генералом, а не с мальчишкой!

Алеа кивнула. Она поняла, что настаивать бесполезно. Встала, взяла табурет и вышла из камеры.

— До свидания, генерал, — сказала, запирая решетку. — Я иду наверх, туда, где история будет вершиться без вас.

Она помахала ему рукой и отвернулась. Прошла коридор, сунула табурет под стол и отдала ключи страже.

— Подождите! — крикнул генерал с того конца коридора.

Алеа улыбнулась. Голос Данкрэ эхом прокатился по старым каменным стенам. В нем чувствовалось все смятение генерала. Его страх, злоба и отчаяние.

— Конечно, Ал'Роэг нападет! — крикнул Данкрэ, чтобы задержать Алею. — Он постарается сделать это как можно скорее, пока Галатия не собралась с силами. Он наверняка уже выступил в поход.

Генерал говорил торопливо, голосом, полным отчаяния. Значит, он не такой уж кремень, каким казался. Вцепившись руками в решетку, он кричал, не зная, слышит ли его Алеа, здесь ли она еще.

— Ну что, — продолжал Данкрэ, цинично усмехаясь, — вам нужны еще более точные сведения? Готов биться об заклад, что Рутер будет командовать конницей, а Аслей возьмет на себя пехоту.

Алеа стояла неподвижно и молчала, продолжая улыбаться. Она решила еще немного подождать. Генерал в своем отчаянии еще многое сможет рассказать.

— Алеа! Вы здесь? — кричал генерал. — Вам этого мало? Что еще вы хотите услышать от меня? Что Мерианд Мор, граф Темной Земли, тоже присоединится? Да, это так. Хоть и не по своей воле, дурень несчастный. Да уж, Ал'Роэг провел его, как мальчишку! Алеа! Вы слышите меня?

Алеа подмигнула изумленным стражникам и вернулась обратно. Она шла молча, зная, что Данкрэ прислушивается к звуку ее шагов. На полпути она остановилась. Нельзя, чтобы он ее видел. Пусть его тревога продлится подольше.

Девушка присела спиной к решетке за две камеры до карцера генерала.

— Допустим, — спокойно сказала она. — Харкур и Темная Земля нападут. Но в какое именно место они нанесут удар?

— Это будет Провиденция, конечно! Алеа! Подумайте! Куда им еще идти?

— Куда угодно, чтобы принудить Галатию разделить войска.

Генерал издал горький, хриплый стон. Алеа услышала скрип. Видимо, Данкрэ, прислонившись к стене, медленно опустился наземь.

— Нет, — проговорил он устало, — графу нужен большой, решающий бой. Потому что он наверняка знает — это его последняя надежда. Он знает, что Галатия в конце концов оправится и что вы, Алеа, обретете силу. Нет, Алеа, битва состоится в Провиденции, и это будет великая битва.

Алеа вздохнула. Она знала, что генерал вряд ли ошибается.

— А Бизань? — спросила она.

— Бизань? Если дочь графа захватила власть, то наверняка потому, что ей надоело бездействие отца, верно?

— Или она просто жаждет власти…

— Нет. Надо накопить известную долю ненависти, чтобы решиться на убийство собственного отца…

Алеа была ошеломлена. Это соображение навело ее на мрачные мысли.

— Вы думаете, она вступит в войну? — спросила она.

— Не знаю. Возможно. Если она сочтет, что должна придать себе больше веса в глазах Галатии. Харкур наверняка задает себе тот же вопрос. И то же самое они хотят знать про вас.

Алеа промолчала.

— Вы пойдете туда? — спросил генерал. В ответ тишина.

— Послушайте, Алеа, я вам все рассказал… Ответьте мне! Вы туда пойдете?

Девушка встала и подошла к камере генерала. Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Если я пойду туда, Данкрэ, есть ли хоть маленькая надежда помешать этой войне?

Генерал колебался. Он смотрел на девушку с горечью. Но это уже был другой человек. Он кое-что понял. Понял, что борьба бесполезна. И понял, что, возможно, он ошибался. А если он ошибался, то единственное, что он еще может, — это исправить свои ошибки.

Ему пришлось признать еще одну вещь. Эта девушка была самым удивительным существом, которое он когда-либо встречал. Самым волнующим и искренним.

Почему же не дать ей надежду? Рискуя потерять все, он решил довериться ей.

— Нет, Алеа. Вы не сможете помешать этой войне. Уже слишком поздно. Ни одна из сторон вас не поддержит. И никто не послушает. А если послушает один, другой тут же воспользуется этим, чтобы уничтожить противника. Эта война состоится, Алеа.

— Тогда какой смысл? — воскликнула Алеа. — Зачем мне подвергать своих людей опасности, если это никого не спасет?

Она закрыла глаза.

— И в то же время, — снова заговорила она, — именно там все решится, не так ли?

Генерал кивнул.

— Что бы вы сделали на моем месте? — спросила Алеа.

Генерал в изумлении поглядел на нее:

— Вы спрашиваете у человека, которого только что победили, что бы он сделал на вашем месте? — Данкрэ в недоумении воздел руки к потолку. — Вам совершенно ни к чему так щадить меня!